— сказалась школа МВТУ — было написано: «Кепка бесценная. В воде не тонет и в огне не горит». В первый день третьей смены кепка была с удивлением и благодарностью принята.

Глава 31

У Ивана в первом отряде были две палаты девочек и одна палата ребят. Во втором отряде у Шурика — наоборот. Так они решили по желанию Шурика. Возраст первого и второго отрядов был примерно одинаков — в основном 16 лет, несколько человек по 15 лет. Но были и совсем необычные «пионеры»: Тане Бархоткиной было 18 лет, Татьяне Самусик было 17 лет, но выглядела она как вполне сформировавшаяся молодая женщина. Среди мальчиков был у него в отряде 17-летний долговязый Володя. Он был широк в плечах и выше Ивана. Когда в конце смены Иван шутя спросил его — не собирается ли он приехать на следующий год, Вовочка серьёзно ответил: «Если в армию не заберут». Как такие «пионеры» попадали в пионерский лагерь, Иван не понимал: может быть, папочка большой чин имел?

С девочками отношения сложились очень тёплые и другими быть не могли.

Во-первых: он относился к ним уважительно. Это уважение, как ни странно, сформировалось у него не от общения с реальными женщинами — здесь, скорее, всё было наоборот, а от знакомства с замечательным литературным персонажем. На чердаке дачи, когда он освобождался на третьем курсе от макулатуры, ему попалась в руки покрытая пылью книга. Он бы её никогда не прочёл, но она уже не умещалась в рюкзак Мити. Книга называлась «Джейн Эйр».

К любовной истории героини он остался равнодушен, но его поразила неимоверная сила духа маленького создания. Мужик часто может добиться цели, опираясь на свою физическую силу. Здесь же хрупкая маленькая девочка, к тому же некрасивая, обладала такой внутренней духовной силой, что сумела выстоять в тяжелейших испытаниях. Он пришёл к выводу, что женщиной быть гораздо труднее, поэтому у него не было априори к ним пренебрежения. Он, в отличие от Шурика, не говорил с ними приторно ласково, допуская шутливые намёки двусмысленного содержания. И девочки почувствовали, что Ваня не будет с ними слащав, но и не будет смотреть на них свысока и как на объект для шуток.

Во-вторых: он относился к ним покровительственно. Если на работе Лена и Надя над ним верховенствовали, считая себя старшими товарищами, то здесь Иван считал себя и был, бесспорно, старшим. В отношениях с ними у него не могло быть комплексов. Он с улыбкой наблюдал за юными взрослеющими созданиями, старался не замечать их невинные женские хитрости и был терпелив к мелким нарушениям.

С ребятами отношения также сложились хорошие, правда, здесь помог случай. В первые дни смены, проходя мимо корпуса, Иван заметил, как на задворках корпуса его пионеры по очереди безуспешно корячатся вокруг гири. Гиря была весом в 16 кг. Иван усмехнулся и, не останавливаясь, бросил на ходу:

— Что, металлолом собираете? Как в пятом классе?

— Сам-то поди подыми: пупок развяжется. — Пионеры были настроены весьма ехидно.

Иван был примерно одного роста с ними, за исключением Вовочки, который выше его сантиметров на пять, но Иван был на 6 лет их старше, в его возрасте взрослеющий организм уже не вверх растёт, а набирает мышечную массу. Он спокойно подошёл, поднял гирю по два раза каждой рукой и сказал:

— Ребята, поживёте с моё, так же сможете.

Пионеры сразу не нашли что сказать, кроме междометий. Но, вероятно, они говорили и что-то другое, когда вожатый ушёл.

Работа на первом отряде, да ещё в третью смену, существенно разнилась от предыдущих смен. Отправляясь в лагерь, Иван брал с собой безотказное, как ему думалось, оружие — его логику. Но в разговоре с пионерами логика была абсолютно бесполезна, тем более на первом отряде. Недоросль не слушал никакие логические доводы или просто ждал паузу, чтобы потом опять продолжить своё: «А почему нельзя? Да мы недолго. А кому от этого плохо? Да мы туда и обратно». Для того чтобы воспринимать аргументы, нужен был или родительский авторитет, если таковой был в семье, или развитое собственное мышление.

К удивлению Ивана, с мышлением у некоторых из этих старшеклассников были большие проблемы. Обнаружилось это совершенно случайно. Почти весь день в корпусах звучала музыка. Однажды Иван услышал, как ребята обменивались фразами по поводу только что прозвучавшей песни Андрея Макаревича «Гимн забору». Задав им несколько вопросов, он обнаружил, что им невдомёк, о чём поёт Макаревич, — они полагали, что речь идёт о том заборе, что деревянный и с гвоздями. Они не подозревали, что речь идёт об административных барьерах и идеологических клише.

После этого случая он перестал налегать на логику, а отвечал просто: «Я против, а если уйдёте, я доложу начальнику лагеря — я за вас отвечать не хочу». Он не махнул на обязанности вожатого рукой, он просто сконцентрировался на другом — на доскональном владении ситуацией: он знал всё. Нина, именно благодаря которой он и работал с ней на первом отряде, его целиком в этом поддерживала.

Его знания мелочей были поразительны. Однажды он застал двоих своих ребят, когда они устроили в палате потасовку. Они вырывали друг у друга полотенце: каждый считал его своим. Следом за Иваном в палату на шум вошли Сергей Сергеевич и физрук лагеря, заглянувшие в корпус по другим делам. На вопрос начальника лагеря: «Что здесь происходит» — один из пионеров заявил:

— А что сразу я! Он моим полотенцем мух по стенке гонял.

К безмерному удивлению физрука, Иван очень быстро решил спор:

— Это не твоё полотенце, у тебя полоски по краю не оранжевые, а красные, и они в два раза шире. Вон какое-то полотенце валяется под кроватью.

Действительно, это было то самое полотенце. Иван не ставил целью изучать полотенца детей, получилось это непроизвольно. Дело в том, что вожатые спали в одной палате с детьми, поэтому Ивану полотенца примелькались. Какой рисунок на полотенцах девочек он не знал. Вожатые-девушки тоже этого не знали, так как они спали в отдельной комнате на троих.

На физрука событие произвело такое сильное впечатление, что, выйдя из корпуса, он сказал: «Сергеич, на следующий год, если Виктор не поедет, ставь Ваньку старшим вожатым — с ума сойти: он даже знает, какие у детей полотенца».

Недалёкие люди, задумавшие завоевать уважение других, пытаются совершать некие значимые поступки, не понимая, что уважение приобретается каждодневными мелочами, которые просто невозможно проконтролировать. Иван ляпнул про полотенце, совершенно не думая о