Новый план: Сынок приносит жене чашку чаю в постель.

Закадровый голос Сынка: Я считаю, женщины долгие годы подвергались грубому обращению.

Новый план: Сынок прогуливает собаку по городской улице и останавливается поболтать с пенсионером.

Закадровый голос Сынка: Мои избиратели – мои соседи. Прогулки с собакой помогают мне поддерживать контакт. Я всегда стремлюсь пообщаться со своими избирателями.

Новый план: Сынок едет на велике, слушая рок – музыку через ай‑под.

Закадровый голос Сынка: велосипед помогает поддерживать форму, я езжу на нем на работу, а по пути могу немного кайфануть под любимую музыку.

Новый план: Сынок смеется в компании чернокожего полисмена в палате общин.

Закадровый голос Сынка: Я люблю это место. Это поистине мать всех парламентов.

Новый план: Сынок в своем кабинете в Вестминстере, рядом его секретарь в инвалидной коляске.

Закадровый голос Сынка: Мои сотрудники – больше чем просто служащие, они стали мне друзьями, которым я доверяю. Доверие – это все.

Новый план: видеозапись еженедельных вопросов премьер – министру, где Сынок спрашивает, зачем правительство запрещает фигурные шлепанцы, и говорит, что жена подарила ему на Рождество пару тапок – северных оленей.

Сынок: Господин председатель, почему, когда страна на пороге небывалых экономических трудностей, правительство забавляется законодательными инициативами по запрету стремянок и шлепанцев? Жена подарила мне на Рождество пару шлепанцев в виде северных оленей, и мне они очень по душе.

Камера переходит на смеющихся новых консерваторов и председателя, он смеется и призывает к порядку. Затем новый план: Сынок на футбольном поле обучает многонациональную детскую команду из мальчиков и девочек (записаны звуки).

Закадровый голос Сынка: Футбол – моя большая страсть; моя команда – «Тауэрхэмлетские юниоры».

Новый план: Сынок с женой входят в паб, с ними собака. Они садятся у стойки.

Закадровый голос Сынка: Раз в неделю мы оставляем детей в надежных руках моей тещи и отправляемся с женой куда‑нибудь посидеть вечерком. В местном пабе мы завели несколько добрых приятелей.

Крупный план: Сынок пьет пиво с восточным мужчиной в тюрбане.

Закадровый голос Сынка: Я хочу жить в обществе…

Крупный план: жена Сынка и восточные женщины в сари бросают дротики.

Закадровый голос Сынка:…которое приемлет полиэтничность…

Смена плана: Сынок на гей – параде шагает рядом со старичком – геем, одетым в мундир военного пенсионера из королевского дома престарелых в Челси, который несет плакат «Голубой – и горжусь».

Закадровый голос Сынка:…и сексуальную терпимость.

Новый план: королевская семья на балконе Букингемского дворца.

Закадровый голос Сынка: И самое главное, я люблю нашу королевскую семью.

За кадром звучит «Земля надежды и славы».

Музыка стихает, и Сынок обращается к зрителю.

Сынок: Я даю вам слово. Если вы проголосуете за новых консерваторов, мы вызволим королевскую семью из жестокой ссылки и вернем ее туда, где она должна быть, – во главу и в сердце нашей страны.

Снова музыка. Завершающий кадр с Сынком, отирающим слезы с глаз.

Дочитав текст. Сынок оглядел своих консультантов и сказал:

– Мне нравится линия про псину. Засада в том, что собаки‑то у меня ни хрена нет.

– Тем лучше! – воскликнул взволнованный медиаэксперт. – Мы заснимем, как вы забираете собаку из собачьего приюта.

– Только не из Баттерси, – сказал другой эксперт, – там уже взял министр финансов, оппортунистская сволочь.

– Я возьму в своем округе, – сказал Сынок, – вся политика делается на местах.

Сценарий подкорректировали и, согласно плану, спешно организовали на этот же день выезд в Норфолк.

Когда эксперты принялись шелестеть бумагами и захлопывать ноутбуки. Сынок спросил:

– Но мне не надо будет оставлять эту хренову псину, а? Терпеть их не могу, сволочей.

– Не надо, – сказал советник по прессе. – Можно ее потерять. И мы будем раскручивать сюжет неделями.

Эксперт пустился описывать грядущую медийную шумиху:

– Так и представляю себе: Сынок носится по улицам, ищет потерявшегося пса. Очередное «интервью со смаргиванием слезы».

– Хорошо поработали, ребята, – сказал Сынок. – К общей выгоде, а?

Дуэйн Локхарт с пятью другими стажерами, среди которых был и Питер Пенни, сидел в учебном классе, наскоро устроенном в контрольном пункте. Инспектор Лэнсер читал лекцию «о противодействии терроризму». Из рук в руки переходил электрошокер.

Лэнсер излагал:

– Электрошокер – это самое эффективное несмертельное оружие. Если на вас нападают изолированные или вам угрожают их злобные псины, не паникуйте и не зовите мамочку. Нужно лишь прикоснуться вот этим шокером к нападающему на три секунды или.

если ублюдок особо жирный, на пять. Высоковольтный разряд обездвижит его на несколько минут. Хватит, чтобы отвесить пару крепких пинков, а, ребятки?

Дуэйн вернул шокер инспектору. Он и помыслить не мог, что его что‑нибудь заставит пустить в ход эту кошмарную жигалку. Лэнсер любовно, будто собаку или кошку, погладил шокер.

– Жизнь в зоне изоляции полна опасностей, – продолжал инспектор, – самая обычная улица под завязку набита отпетыми уголовниками, террористами и подобными субчиками, а поскольку гомики типа принца Чарльза принимаются лить слезы в свою чечевицу, стоит кому‑нибудь заикнуться, что полицию надо вооружить «Калашниковыми», то нам и приходится довольствоваться наилучшим заменителем. А теперь я перехожу к тазеру Грайса, это уж мой любимец. Если на вас прежде нападали, вы понимаете, как важно иметь при себе надежное оружие. – Инспектор вынул из кобуры на поясе небольшой пистолетик – тазер и сказал: – Дуэйн, поди сюда.

Дуэйн нерешительно поднялся со стула, не сводя глаз с маленького черного пистолетика. Лэнсер махнул, показывая в конец комнаты. Дуэйн прижался спиной к стене.

Лэнсер сказал:

– Нужно только навести тазер на противника и нажать спуск. Тазер выбрасывает проволоку на расстояние до пятнадцати футов и цепляется маленькими крючочками за одежду нападающего. Так мы и посылаем в этот мешок с дерьмом мощную Т – волну. Она отключает нервную систему преступника. Внезапное поражение вызовет полный паралич.