– И теперь смотри так всё время разговора, – неожиданно мягко произнёс Брагин. – Понятно?

– Да. – Гамбулов сглотнул. – Так точно.

Судя по косвенным, «поведенческим» признакам парень не врал, однако верить ему на слово Брагин, разумеется, не собирался.

– Почему ты решил, что вам заступать только сегодня?

– Потому, что… – Игорь сбился, но продолжил: – Потому что, когда я проснулся утром, я был уверен, что сегодня – третье.

– Где проснулся?

– Дома.

– У себя дома?

– Так точно.

– Один?

– Так точно.

– Вчера кого-нибудь приглашал? Девушку, например?

– Никак нет.

– А если напрячься и вспомнить?

– Нечего вспоминать, – развёл руками Гамбулов. – В смысле – я идеально помню вчерашний день: днём на тренировке, в боксёрском зале, пришёл домой около пяти вечера, принял душ, кино посмотрел, пока ужинал, потом ещё один фильм, лёг спать примерно в половине двенадцатого. А теперь выясняется, что это было позавчера… – Он, как было велено, смотрел строго на Брагина. – Вот так.

Игорь не походил на лжеца. Брехать, судя по повадкам, любил его напарник – Емельянов, и доведись такую историю рассказывать Василию, подполковнику пришлось бы сложнее. А вот Гамбулова он, как говорится, видел насквозь.

И видел, что парень не врёт.

Но что в таком случае получается? Или у одного из охранников провал в памяти длиной в целую ночь, или же Гамбулова… не было в изоляторе?!

А кто был?

И на этот вопрос накладывается смерть Смирнова, он же – судя по всему – Филин.

Кто был в изоляторе в ту ночь, когда там умер Смирнов?

Случайно ли умер Смирнов?

Кто мог изобразить Гамбулова так, что подмену не заметили ни его начальник, ни его напарник?

«И что мне со всем этим делать? – Брагин побарабанил пальцами по столешнице. – Отправлять на освидетельствование? Наркотики, алкоголь, психические проблемы… Долги…»

Игорь парень молодой, соблазнов вокруг много, поймать его «на деньги» можно: Брагин был реалистом и оценивал людей так, как люди того заслуживали. Знал, что человек слаб.

Но кто заплатил Гамбулову за глупейшую идею с амнезией и, возможно, за убийство или соучастие в убийстве Смирнова? Родственники какой-нибудь жертвы? А кто из них знает, что Смирнова взяли? А если они как-то узнали, что Филин попался, то как им удалось за пару часов подкупить охранника, который уже был на дежурстве?

«Надо проверить, есть ли у Гамбулова родственная или дружеская связь с какой-нибудь жертвой. Только в этом случае можно объяснить происходящее».

– Давай рапорт. – Брагин взял лист и быстро пробежал текст глазами. – Емельянов, подожди за дверью.

Василий с удовольствием бы остался послушать, но тон подполковника не допускал возражений, и молодой полицейский послушно удалился.

Его напарник окончательно поник и впервые нарушил приказ – отвернулся.

Но атаковать его Брагин не спешил.

Помолчал, позволяя парню сполна насладиться ролью жертвы. Закурил сигарету, пустив дым под потолок, вновь взял в руку рапорт и сделал вид, что читает его.

Ему было нужно «расшатать» Игоря и задать вопрос в самый подходящий момент:

– Скажи, Гамбулов, если ты действительно ничего не помнишь, зачем рапорт написал?

Молодой полицейский вздрогнул:

– Что?

Момент оказался выбран идеально.

– Если ты ничего не помнишь, зачем написал рапорт?

– Так ведь приказали, – развёл руками Игорь. – И…

– Испугался?

– Да, – честно признал Гамбулов. – Очень.

– Понимаю… – Брагин вновь побарабанил по столешнице. – А ты, надеюсь, понимаешь, что после нашего разговора я не могу приобщить рапорт к делу и не советую тебе показывать эту бумажку Голубеву.

– Почему? – искренне удивился Игорь.

– Потому что в нём, получается, ложь.

– Ну, Емельянов же был со мной, Фёдор Семёнович. Он же не врёт!

– Уверен?

– Э-э…

Гамбулов понял, куда клонит подполковник, и замер с открытым ртом. Выглядел он в этот момент по-дурацки, но смеяться никому не хотелось.

– Вот то-то и оно, – наставительно произнёс Брагин. – Речь идёт о жизни человека, Гамбулов, понимаешь? О жизни. И в таком деле лучше ни на кого не полагаться.

– Написать рапорт, что я потерял память?

– Пока не знаю…

Выбор перед Брагиным стоял непростой: либо замучить парня до смерти и изрядно подпортить ему жизнь, либо поверить в их с Емельяновым странную историю. Глядя на рапорт, он перебирал пальцами по столешнице, точно играющий гамму пианист, и напряжённо думал, внешне оставаясь абсолютно спокойным.

Дано: Гамбулов нисколько не походит на «оборотня в погонах». С другой стороны, все ли предатели родины являются сморщенными уродцами с безумными глазами и зловещим смехом? Многие из них искусно прикидываются наивными пареньками, совершенно растерявшимися от неожиданных обстоятельств. Рапорт якобы написан со слов напарника, в действительности ничего не помню, что мне теперь делать, господин подполковник?

«А что мне делать с тобой?»

Существовал ещё один немаловажный фактор, не учитывать который невозможно: в случае, если Брагин заставит Гамбулова переписать рапорт и рассказать о странной амнезии, ему, скорее всего, придётся самолично возиться с подозрительным охранником, а это лишняя трата времени и сил, которых и без того нет.

Подполковник с тоской взглянул на фото, стоящее слева от монитора. Он, жена Надя и двое сыновей, Женька и Коля, все четверо улыбаются, ведь для радости есть отличный повод – папа нашёл в своём плотном графике минутку, чтобы отправиться с семьёй в парк!

Жаль, что такие «минутки» выпадают преступно редко…

– Литвинов выпишет тебе направление на освидетельствование, – решил наконец Брагин. – Наркота, алкоголь и мозгоправ. И будет хорошо, если ты окажешься чистым.

– Окажусь, – хмуро пообещал Гамбулов.

Он понял, что его ожидает, и приободрился.

– От врачей едешь домой и сидишь в квартире безвылазно, как под домашним арестом.

– А-а…

– А с Голубевым я договорюсь. Оформим тебе за свой счёт несколько дней. Пока я разбираюсь… – Брагин жёстко посмотрел на Игоря, – из дома – ни ногой.

– Я понял. – Гамбулов вздохнул. – А рапорт?

– Потом решим. По результатам освидетельствования.

– Я буду чист, – повторил Игорь.