А потом произошло такое!.. Что даже видавшие виды, всё казалось пережившие и познавшие ветераны, удивлённо качали головами и чесали в затылках.

Отлучённый от церкви, протестант, еретик и схизматик король Англии Генрих VIII Тюдор, стал союзником наихристианнейшего короля Испании и императора Священной Римской империи Карла, и совместно с ним выступил против католической Франции, которая, в свою очередь, была в союзе с мусульманским Османским султанатом. С ума сойти! Голова шла кругом, от всех этих политических коллизий!

– Мало нам союзника-лютеранина герцога Вильгельма, которого мы разгромили в Дюрене и такого же еретика-лютеранина Морица Саксонского, так ещё вместе с нами будут воевать и схизматики-англичане!

Оказалось, действительно мало, и на деньги султана Сулеймана, король Франции Франциск I, заручился против Англии и Испании, союзом с католической Шотландией.

– М-да! – Альваро де Санде, не знал, как и вести себя с прибывшими англичанами. Такое же недоумение и растерянность, он видел на лицах и многих придворных из свиты короля Карла.

Подошёл, тоже переброшенный во Фландрию, Ферранте Гонзага.

– На юге дела совсем плохи, Барбаросса и граф Энгиенский взяли Ниццу.

– Да уж лучше бы нас туда направили! Там хоть нет этих англичан! – в сердцах воскликнул Альваро.

– Ну, да, ну да.

Летом 1543 года, 110 кораблей Хайреддина Барбароссы, опустошив и разграбив южноиталийское побережье, пришли в Тулон, где их уже поджидал командующий флотом Франции и всеми войсками в Провансе и Лангедоке, молодой Франсуа де Бурбон-Конде, граф Энгиенский, с 50 галерами.

Политика короля, остаётся политикой короля, а вот отношения между молодым графом и османским адмиралом, сразу не заладились. Граф д'Энгиен, истовый христианин, был против союза с мусульманами. Барбаросса, тоже прекрасно понимая, что французы, просто используют силу и мощь Османского султаната, ничего не давая взамен, отвечал графу гневным презрением, иногда срываясь и до злобы.

Но как бы то ни было, 6–8 августа, объединённый франко-османский флот, подошёл к Ницце и осадил её.

Ни герцог Савойский Карл III, которому собственно и принадлежала Ницца, ни командующий войсками в Италии, губернатор Милана Альфонсо д'Авалос, ничего не могли сделать, и город был обречён.

15 августа, огнём орудий, была пробита брешь в стене, и гарнизон бросился в панике бежать, но их остановила… женщина. История сохранила её имя – Екатерина Сегурана, отважная героиня родного города, которая выйдя на улицу, призывами, молитвами и мольбой, заставила малодушных сражаться.

Враг был отброшён, Ницца спасена, но только для того, чтобы 22 августа, её сдал губернатор, надеясь на милость победителей.

Но пощады не было! Два дня захватчики жгли, грабили и разоряли Ниццу.

После, французы обвинят в этом османов Хайреддина Барбароссы, мол, это они бесчинствовали в Ницце, насиловали и убивали, гнали на свои корабли тысячи пленных.

Но очевидец этих событий, французский военачальник Франсуа де Село сеньор де Вьейвиль, в своих мемуарах напишет: «Ницца была разграблена и сожжёна, но за это не следует проклинать ни Барбароссу, ни сарацин, ибо, когда это случилось, они были уже далеко от города… Просто ответственность за произошедшее была возложена на Барбароссу, чтобы защитить и обелить доброе имя Франции, более того, честь самого христианства».

После взятия Ниццы, Барбаросса, простояв зиму в Тулоне, но так и не получив от французов обещанной платы и окончательно рассорившись с графом Энгиенским, ушёл в Константинополь, по пути ещё раз совершив набеги на христианское побережье.

А сопровождал его, срочно вызванный из Константинополя, в целях погасить размолвку, Антуан Эскалин де Эймар, посланник Франциска I при дворе султана.

Ещё в мае, практически сразу после захвата Ландреси французами, испанский военачальник граф дю Рё осадил этот город плотным кольцом, мощными кавалерийскими отрядами препятствуя подвозу продовольствия.

Захват Люксембурга, который по приказу Франциска I осуществили войска под командованием его сына Карла, герцога Орлеанского и Клода д'Аннебо,[29] не принёс успеха – король Испании не снял осаду Дюрена, не отошёл от Ландреси и граф дю Рё. А узнав о падении Дюрена и подходе к Ландреси армии короля Испании, Франциск двинул в Пикардию и все свои силы.

Намечалась большая битва.

– Вы только погляньте на этих чертей! Как только земля их носит, почему не развергнется под ними, почему гром небесный не поразит их? О, Господь, услышь меня, когда же кара Твоя, падёт на них?! – взгромоздившись на мула, носился вдоль строя терции падре Вальядес, гневными жестами и проклятиями грозя шедшей параллельной дорогой 6-тысячной английской армии сэра Джона Валлопа.

Испанцы скрипели зубами, едва сдерживали готовую вот, вот прорваться злобу и жажду убийств, полными ненависти взорами глядя на англичан.

– Надо угомонить эту тварь, иначе не дойдя до французов… Наши парни готовы наброситься на англичан! – шептал Хуан де Герера своему командиру.

– Сам вижу! – но заставить падре Вальядеса заткнуться, было невозможно. Солдаты не поняли бы этого и не одобрили, а могли и его самого обвинить в ереси, или в защите и пособничестве еретикам.

Неожиданно на Альваро снизошло озарение, и он улыбнулся.

– Давай Хуан, быстрее мчись к эль-фарриэль-мэру[30] и возьми у него с десяток бутылок хереса! Быстрее, скажи, что я приказал!

И вскоре, падре Вальядес, польщённый, что сам маэстро-дель-кампо, за проникновенные проповеди, одарил его вином, храпел в пьяном угаре на дребезжащей телеге.

С правого фланга долетел шум битвы, и Савойская терция остановилась, быстро приготовившись к бою.

– Сеньор маэстро-дель-кампо, – заявили выборные солдаты от каждой роты, – мы не желаем, чтобы рядом с нами стояли англичане! Не желаем! Не хотим!

Солдаты набрали много власти, пылали ненавистью к англичанам, и идя им на уступки, командование испанской армии изменило диспозицию. И так с этого времени и повелось, что в любой битве, испанская пехота, дорожа своей репутацией и честью, всегда становилась на самых важных, самых смертельно опасных позициях, всегда, на направлении главного удара врага.

Вечерело, и Альваро разыскал Ферранте Гонзагу.

– Где французы? Что там за шум был справа?

– А-а-а… Маршал Шарль де Бриссак налетел. Пощипал нас немного. Капитан-генерал нашей кавалерии, Франческо д'Эсте, разгромлен и взят в плен.