Крепыш, дрожа, оглянулся через плечо:

– Ты точно уверена, что запах правильный? Не знаю, напридумывал ли змей своих страшилок, но мне вовсе не хочется ошибиться и в конце концов встретиться с этим болотным ползуном.

Гизмо уже открыла пасть, чтобы ответить, но тут где-то у моста раздался шорох. Все три собаки заметили влажное зелёное чешуйчатое тело боа-констриктора, который выползал из болотины на пригорок.

– Не важно! – тявкнул такс. – Я тебе доверяю! Пошли!

Трое приятелей галопом поскакали вперёд. Оказавшись на развилке, они услышали сердитое шипение змея:

– Я доберусь до вас! Лживые дворняги, вам не уйти!

Но Макс точно знал: змее за собаками не угнаться. Впервые за много часов он вздохнул с облегчением.

За развилкой дорога сворачивала к западу – Макс определил это по приглушённому свету, который лился сквозь облака. Умение определять направление по положению солнца стало одним из полезных качеств, которые приобрели собаки благодаря вирусу «Праксис». Уверенный, что теперь они в безопасности, Макс перешёл на быстрый шаг.

– Ты и сейчас чуешь Джорджи? – спросил Крепыш Гизмо, когда немного отдышался.

Терьерша задрала морду и принюхалась к влажному воздуху.

– Чую, – подтвердила она. – Но очень слабо. Хотя там его запах ощущался хорошо.

Макс тоже поднял вверх нос. Он уловил едва заметные следы присутствия другой собаки, но вынужден был согласиться с мнением Гизмо, что это был Джорджи, потому что сам запаха этого пса не запомнил. Но больше его порадовало отсутствие волчьего.

Он уже собирался опустить морду, но тут его нос уловил другой аромат, который сразу показался знакомым.

Опоссум.

Ветка слева слегка колыхнулась, и пёс заметил, как за завесой листвы промелькнуло толстое серое тело со шрамами-отметинами.

Макс решительно зашагал к деревьям. Перепрыгнув лужу, он оскалился, вздыбил шерсть на загривке и зарычал.

Ветка перестала шуршать.

– Эй! – крикнул пёс. – Я уже видел тебя, Хэнк. Я знаю, что ты там, наверху.

– Там опоссум? – спросил Крепыш.

Вместо ответа, Макс подступил к дереву вплотную, потом поднялся на задние лапы и упёрся передними в гладкий ствол. Запрокинув голову, пёс залаял так громко и злобно, как только мог.

Раздался испуганный визг, и из листвы появились пять маленьких зверьков.

– Зачем ты пугаешь моих детей? – прищурив глазки-бусинки и сердито глядя вниз на трёх собак, спросил Хэнк.

– Это из-за тебя! – крикнула Гизмо. – Ты мне сразу не понравился, Хэнк. А я обычно люблю всех животных.

Усы опоссума дрогнули.

– Думаешь, меня это расстраивает?

Гизмо зарычала.

Макс опустился на все четыре лапы и стал расхаживать туда-сюда под деревом.

– Зачем ты это сделал, Хэнк? – спросил он.

– Сделал что? – отозвался опоссум.

Крепыш вытаращил глаза:

– Сам знаешь. Ты солгал! Старой леди вовсе не было на той дороге, и никакой еды тоже. Вместо этого нас самих чуть не съели!

– Может, вы пошли не по той дороге, – предположил Хэнк. – Вот что бывает, когда собаки воображают, будто умеют читать человечьи слова.

– Я так не думаю! – прорычал Макс. – По-моему, ты прекрасно знал, куда нас посылаешь. – Он поглядел вверх на толстого опоссума. – И я повторяю свой вопрос: зачем ты это сделал?

– Я… – начал было Хэнк.

– И не лги больше! – рыкнул Макс. – Нас сегодня чуть не сожрали сначала гигантские ящеры, потом змея, так что мне перестали нравиться болотные звери. Ты, вероятно, думаешь, что находишься в безопасности, сидя на дереве, но, клянусь, я стряхну тебя оттуда.

– Ого, Макс! – шепнул Крепыш. – Ты ведь не собираешься и правда задать им взбучку, а, приятель?

– Эй! – раздался вдруг высокий голосок.

Самый маленький опоссум – девочка – свесился с ветки вниз головой и пропищал:

– Не трогай моего Папу. Он никому не хотел причинить зла.

– Только обманул нас! – сказала Гизмо.

Хэнк со вздохом покачал головой:

– Нет, она права. Я не хотел, чтобы кого-нибудь съели. Но эти монстры стали ужасно гадкими, после того как все люди исчезли. Они говорят, если я не буду посылать к ним других животных, они слопают моих детёнышей. – Толстый опоссум посмотрел на ветку у себя над головой, где, прижавшись друг к другу, рядком сидели его дети.

– Они так сказали? – тихо проговорила Гизмо.

– Ему очень, очень жаль, что так получилось, правда, Папа? – спросила младшая из опоссумов.

Хэнк кивнул.

Макс не мог больше злиться. Они втроём только проходили через болота, а опоссуму приходилось жить здесь. Пёс знал: он и сам сделал бы всё, чтобы уберечь от опасности своих друзей и семью. Можно ли было сердиться на Хэнка за то, что он поступил так же?

– Нам тоже очень жаль, – сказал Макс. – Не бойся. Мы идём, чтобы вернуть назад людей. Может быть, тогда эти чудовища уберутся восвояси – туда, откуда пришли.

Хэнк поднял голову:

– Правда?

– Да, – кивнула Гизмо. – Мы знаем, где находится один человек, который сможет всё исправить. Эти монстры начали хозяйничать на болоте только после отъезда людей, верно? Если люди вернутся, чудовищам придётся бежать и прятаться и они оставят тебя в покое!

– Может, вы и правы, – сказал Хэнк, – В таком случае я рад, что никого из вас не съели!

– Я тоже, – буркнул Крепыш.

Свесившись вниз рядом с дочкой, Хэнк хлопнул передними лапами:

– Вы, собаки с севера, насколько я помню, идёте в Батон-Руж. Держите всё время прямо, и окажетесь там. С дороги не сворачивайте, и с вами ничего не случится.

– Спасибо, – поблагодарил его Макс и пошёл обратно на дорогу. – По крайней мере, теперь мы знаем, что выбрали правильное направление на развилке у моста.

– Имейте в виду: вы сегодня не единственные новички на болоте! – крикнул Хэнк. – Поговаривают о волках, и они недалеко.

– Спасибо, что предупредил! – откликнулась Гизмо. – Надеюсь, у вас дела наладятся.

Хэнк приобнял свою маленькую дочку и ответил:

– Я тоже.

Остальные четверо опоссумов свесились вниз рядом с отцом. Провожаемые взглядами всего семейства, Макс, Крепыш и Гизмо продолжили путь.

Приближалась ночь. Волки и чудовища, змеи и Таящийся в Грязи… Брр. Им нужно найти укрытие. Да поскорее.

* * *

Трое приятелей шли несколько часов и по большей части молчали. Макс не ожидал, что серое небо начнёт темнеть так быстро. Гизмо утверждала, что всё ещё чует запах Джорджи, но оставленных старушкой маячков они не видели с тех пор, как покинули торговый центр.