Развешивая в шкафу вещи, Клава попросила:

— Вы уж, Николай Александрович, помягче с Мирочкой, без строгостей.Такая девочка хорошая, деликатная. Не обвыклась еще здесь. У нас в обслуге всеее знаете как жалеют.

— За что же ее жалеть? — удивился Фандорин. — Дай бог всякойдевочке расти в таких условиях.

Горничная аж рубашку уронила.

— Всякой? Да вы что! Над Мирочкой вся страна слезы лила!

На лице гувернера отразилось полнейшее недоумение, и Клавашлепнула себя по лбу:

— Ах да, вы же англичанин. Очень уж чисто по-русскиговорите, я и забыла. «Надейся и жди», наверно, не смотрите?

— Это ток-шоу, да? Нет, я телевизор почти не смотрю, тольконовости по шестому каналу.

— И газет наших не читаете? О Мирочке писали «Комсомольскиймосквич», «Факты и аргументы», «Фитилёк», да все писали!

Ника виновато развел руками:

— Нет, я этих изданий не читаю. Только газету «Таймс». — И,просветлев, вспомнил. — Еще иногда еженедельник «Эросс».

— А-а, тогда понятно, — протянула Клава и отвернулась.

Кажется, Николас безвозвратно погубил себя в ее глазах. Онабыстро закончила свою работу и вышла, даже не попрощавшись.

Ну и ладно. Фандорину сейчас было не до ханжескихпредрассудков обслуживающего персонала.

Он встал у окна, попытался собраться с мыслями.

Итак, пропуск в ад получен. Оттого что это место скореенапоминает рай, только хуже. Тогда получается, что он прислан сюда соглядатаемот Сатаны. Никаких инструкций или заданий Николасу не дали — только устроитьсягувернером, и всё. Но телефон ему выдан не случайно. Скоро он зазвонит, можно вэтом не сомневаться. Неизвестно, чего именно потребует Жанна от своего агента,но это наверняка будет нечто, несущее обитателям Утешительного беду…

Короткий стук в дверь. Снова вошла горничная. Положила настол какую то папку, сухо сказала:

— Хорош учитель, не знает, кого учить собрался. Вот,почитайте. Это я подбираю публикации, про Мирочку.

И с надменным видом удалилась.

Фандорин развязал тесемки. Увидел сверху женский глянцевыйжурнал «ККК». На обложке — робко улыбающаяся Мира. И крупно анонс: «МИРАНДАКУЦЕНКО: ЗОЛУШКА НАШИХ ДНЕЙ».

Сел в кресло, стал читать.

ФЕЯ ПРИЕХАЛА НА «МЕРСЕДЕСЕ»

…В детском доме райцентра Краснокоммунарское таких девочек имальчиков больше двух сотен. Большинство попали сюда совсем крошками, прямо изДома малютки.

«Детский дом» или «интернат» — слова не правильные,обманные. Не нужно стесняться названия «сиротский приют», потому что именноэтим святым делом здесь и занимаются: дают приют сиротам — уж как могут. У этихдетей никогда не было настоящей семьи, они всегда носили только казенную одеждуи питались только казенной пищей — увы, скудной, потому что область здесьбедная, дотационная, и своих сироток ей баловать особенно не на что.

Но чем суровей и безрадостнее реальная жизнь, тем большечеловеческая душа стремится к полету, к мечте, к несбыточному. И каждый измаленьких жильцов приюта, конечно же, грезит о том, что родители его небросили, а потеряли, что они ищут свое драгоценное дитятко и однажды непременнонайдут. Сколько трогательных, наивных и совершенно фантастических историйвпитали крашенные масляной краской стены спален! О папах-разведчиках, омамах-актрисах, о роковых подменах в родильном доме…

Как рассказал автору этих строк директор Краснокоммунарскогодетдома Р.Мовсесян, обычно такого рода фантазии иссякают к тринадцатилетнемувозрасту, когда подрастающий человечек начинает готовить себя к реальной,взрослой жизни. Иссякают, но не исчезают совсем, они продолжают жить на самомдонышке юного сердечка.

О, как всколыхнулась, забурлила вода в этих глубоких омутахпосле чуда, которое произошло в тихом волжском городке! Сказка спустилась снебес на землю и озарила жизнь всех сироток нашей бескрайней страны волшебнымсветом надежды. И рассказывать эту историю нужно именно так — как сказку.

Жила-была на свете девочка с чудесным именем Миранда. Нокроме звучного имени ничегошеньки у нее не было, даже отца с матерью. Рослаона, как травинка в поле. Мамина ласка и папина забота не оберегали ее ни отзлого ветра, ни от ледяного дождя, и потому выросла она тоненькой и чахлой. Вдетстве много болела, из-за этого два раза оставалась на второй год, а потом,хоть и выздоровела, но осталась худенькой и бледненькой, совсем не такой, какее румяные сверстницы, у кого есть родители.

Больше всего на свете Миранда, как и многие ее подружки,любила сказку про Золушку, к которой однажды явилась добрая фея и одним взмахомволшебной палочки подарила ей новую, чудесную жизнь. Годы шли, сказкаоставалась сказкой, а жизнь жизнью. Другие девочки-сироты уже зачитывалисьповестью «Алые паруса» и мечтали не о фее — о принце, Миранда же взрослеть неторопилась, она по-прежнему верила в свою детскую сказку. И была вознагражденаза верность.

А теперь позвольте перейти от языка сказочного к языкуфактов.

В феврале 1983 года молодой москвич с необычным именем Миратпроводил отпуск в крымском санатории. Отдыхала там и юная пермячка по имениНастя. Мертвый сезон, холодное море, пустые пляжи. Стоит ли удивляться, чтомежду ними завязался короткий, но бурный курортный роман? Любовники знали другдруга только по имени, даже фамилией поинтересоваться не удосужились. И вдруг,месяца через два, в московской квартире Мирата зазвонил телефон. Это былаНастя. Она сказала, что ждет ребенка. «Как ты меня нашла?» — спросил молодой человек,одолеваемый самыми недобрыми подозрениями. «По имени, — ответила она. — Оно утебя такое редкое!» «Сделай аборт, — сказал он и мрачно прибавил, ужедогадавшись, что, как говорится, запопал. — Я вышлю денег. Диктуй адрес». НоНастя разрыдалась и бросила трубку. Больше она его не беспокоила.

Шли годы. Мират стал знаменитым хирургом и преуспевающимпредпринимателем, владельцем нескольких косметических клиник, Вы навернякавидели рекламу этой фирмы и в нашем журнале, и в других гламурных изданиях.Называется фирма — вот он, мистический почерк судьбы! — «Фея Мелузина».