— Нет, Инга Сергеевна, — донесся откуда-то сверху, будто ссамих небес, звонкий, чистый голосок. — Я здесь.

Николас обернулся, задрал голову и увидел над периламибалюстрады истинного ангела: тоненькое личико в обрамлении очень светлых, почтибелых волос, широко раскрытые голубые глаза, худенькие голые плечи сбретельками не то от лифчика, не то от комбинации.

— Почему ты там сидишь? И почему неодета?

— Сняла платье, чтобы не испачкать. Тут пылища — ужас. Невытирает никто, так я решила тряпкой пройтись, — ответила спрятавшаяся заперилами нимфа, разглядывая Николаса. — А села, потому что неодетая. Стыдно. Выведь не одна…

Опомнившись, Николас смущенно отвернулся.

— Сейчас поднимусь, принесу тебе платье и туфли. Сэр Николасне смотрит. Кстати, познакомься. Это гувернер, он будет руководить твоимвоспитанием и готовить тебя к балу.

— Здравствуйте, — проворковал ангельский голос.

Фандорин, не оборачиваясь, слегка поклонился, что былодовольно глупо. Определенно мадам Куценко самой не помешал бы гувернер. Неужтоне могла подождать с представлениями, пока девушка оденется и спустится вниз?

Но вот Мира сошла с небес на землю, и оказалось, что никакаяона не девушка, а девочка, совсем еще ребенок. На вид ей можно было дать леттринадцать, да и то без поправки на современную акселерацию. Ее макушкаприходилась магистру где-то на уровне локтя, фигурка была щупленькая, безкаких-либо намеков на женские округлости. Уж во всяком случае, лифчик,проглядывавший сквозь тонкое батистовое платье, Мире был точно ни к чему.

— Я вас оставляю наедине, чтоб вы могли как следуетпознакомиться. Не дичись. — Госпожа Куценко ласково погладила девочку покудрявой головке. — Обещаешь?

— Хорошо, Инга Сергеевна.

— Сколько раз говорить, называй меня просто «Инга». СэрНиколас, я скажу Клаве, чтобы она пришла через десять минут и помогла вамразместиться.

Когда за хозяйкой закрылась дверь, Мира сделала два шаганазад — не от застенчивости, а чтобы удобнее было рассматривать двухметровогоучителя.

— Вас чё, правда «сэр Николас» зовут? — недоверчиво спросилаона и не удержалась, прыснула.

— Зовите меня «Николай Александрович». И давайте сразудоговоримся: я буду исправлять неправильности вашей речи, а вы за это не будетена меня обижаться. Идет?

Дождавшись, когда она кивнет, Николас продолжил:

— Первое. Слово «что» по-русски произноситсянередуцированно, то есть полностью: што. Второе. Вместо просторечного «правда»в данном случае изысканней было бы употребить выражение «в самом деле». Итретье. В беседе с малознакомым человеком, каким я для вас пока являюсь, одногокивка в знак согласия недостаточно. Нужно обязательно произнести вслух: «Да»или «хорошо». Вы меня поняли?

— Да. Только не говорите мне «вы», ладно? Я себя на «вы»покамест не ощущаю.

Мира посмотрела куда-то вниз — Николас подумал, отстеснения. Но нет, это она украдкой полюбовалась на свои часики. Поймав взглядучителя, прошептала:

— Это французские, с настоящими бриллиантами. «Картье»называются. Папа купил. Ужас какие деньжищи стоят. Правда, красивые? Ой, —спохватилась она, — я хотела спросить: в самом деле красивые?

Фандорин вздохнул. О, великий и могучий, сам черт в тебеногу сломит.

А девочка ему, увы, понравилась. Да и как она могла непонравиться — такая славная, хорошенькая, и к тому же совсем неиспорченная, аискренняя, простодушная. И так мило, по-волжски окает. Должно быть, именно этогоспожа Куценко обозвала «жутким прононсом». Вероятно, Мира жила с роднойматерью не в Москве, а где-нибудь в провинции.

Чтобы с самого начала не обозначить себя как педанта изануду, Николас не стал придираться к «покамест» и к «ужасу». Подошел кписьменному столу, склонился над компьютером.

— В «Крестики-нолики» играешь? Нравится?

— Воще-то не очень, — призналась Мира и шмыгнула носом. — Ноя ни во что другое не умею. У меня раньше компьютера не было.

— Лучше говорить не мягко «компьютер», а твердо:«компьютОр». И каким же играм ты хотела бы научиться?

— А вы умеете? В самом деле? — Мира схватила его за рукав. —Я по телеку видела, там пацаны играли по компьютОру в приключения! Подземелье ссокровищами, скелеты, а не правильно угадаешь — тебе кранты! Вы в такую игратьумеете?

Он кивнул, глядя в ее ясные, полные радостного ожиданияглаза, и подумал: очень инфантильна для своего возраста, но это делает ее ещеочаровательней.

— Ага, а сами кивнули, — засмеялась Мира. — И «да» несказали! Так научите меня играть в приключения? Улыбнувшись, Ника пообещал:

— Научу. Не только играть. Если захочешь, мы будем с тобойсами придумывать новые игры. Это еще интересней.

Девочка взвизгнула от восторга, подпрыгнула и с меткостьюдрессированного дельфина чмокнула Фандорина точно в середину щеки.

Похоже было, что контакт с ученицей наладился.

* * *

Из «детской», как внутренне окрестил Ника комнату Миры,гувернера отвели к управляющему усадьбой, уютному усачу Павлу Лукьяновичу сбелорусским выговором и повадками армейского отставника. Он вручил новомужителю Утешительного ключи от «партаментоу» (апартаментов) и магнитнуюкарточку, чтобы открывать ворота. Предупредил, что на «террыторыи объекту»действуют особые правила безопасности, потому что «Мырат Виленовитш большойтшеловек, а у большого тшеловека и проблэмы большие». Эти слова ПавелЛукьянович сопроводил странным безулыбочным подмигиванием, что, видимо,означало: шучу, но не совсем.

Следуя за горничной в свои «партаменты», Фандорин видел изокна, как хозяин выезжает из ворот: впереди джип охраны, сзади еще один, а влимузин рядом с шофером сел какой-то человек-гора — ростом с Николаса, но вдвоешире. Что-то многовато лейб-гвардейцев для светила хирургии, подумал Ника испросил, кивнув в сторону великана:

— Личный телохранитель?

— Нет, это секретарь Мирата Виленовича, Игорек, — ответилагорничная, милая женщина средних лет по имени Клава. — Он в Америке университетзакончил.

Должно быть, по футбольной стипендии, предположил Николас.

«Партаменты» оказались, двухкомнатной квартиркой, небольшой,но вполне комфортабельной. Правда, вид из окон был так себе — на хозяйственныепостройки.