Нестор пожимает плечами.

– Думаю, в Femen это не обязательно.

– Та какой там Femen. Всё брехня…

Людмила встает и, покачиваясь, подходит ко мне.

– Виртуоз, окажешь материальную помощь? А то ведь она и не попросит.

Звонко целует меня в щеку.

– Окажу.

Через час Геральдина рычит мотором, приглашая обеих женщин ехать на вокзал. Отправляюсь их провожать. Перед вагоном вручаю Людмиле чек. Не успеваю увернуться, и Людмила целует меня еще раз. Развернув в вагоне чек, посылает еще с десяток поцелуев, к счастью, воздушных. У окна неподвижно сидит Аня. Людмила пытается заставить ее отправить мне хотя бы один воздушный поцелуй. Коснувшись двумя пальцами губ дочери, посылает его сама. Поезд трогается.

Достаю мобильник, жду соединения.

– Мама, они уехали. Боже мой…

Этот год стал завершающим в музыкальном образовании Глеба. Всё, чего он достиг впоследствии, было результатом его собственных усилий, потому что ни музыкального училища, ни консерватории он не окончил. Более того, совершенно неожиданно для Веры Михайловны он не выразил ни малейшего желания туда поступать. После возвращения Глеба в музыкальную школу она была уверена, что основная учеба еще впереди. Да, Глеб блистательно отыграл предложенную Верой Михайловной программу, но этим все и кончилось. Существует мнение, что музыка в его жизни вообще ушла в тень. Так, в частности, кажется авторам большинства посвященных музыканту работ. По словам одного музыкального критика, Глеб сошел с шоссе на минуту, а заблудился на годы. С красивым высказыванием Глеб не согласился: он считал, что просто покинул шоссе и пошел напрямик к своей цели. По шоссе до нее было не добраться. Всё началось с поездки в Ленинград, куда он отправился с бабушкой после девятого класса. По фильмам и фотографиям Глеб знал, что город прекрасен, и любил его заранее. И даже нынешнее название его вроде бы не портило. Оно отделилось от исторического лица и зажило новой, ничем не запятнанной жизнью. Впрочем, большинство виденных Глебом горожан Ленинграду предпочитало короткий, как выстрел, Питер. В отличие от фильмов и фотографий, настоящий Питер был полон запахов. Пахло большой неюжной водой – то ли Невой, то ли морем. Дождем, палубой прогулочного катера, картинами в музеях и старой мебелью во дворцах. Пахло (утюг, нафталин, духи Красная Москва) смотрительницами с зашпиленными на затылке волосами. Краски. Отдельная радость (там, где тучи сгущаются над шпилями и куполами) – золото и свинец. Из питерских звуков можно было бы отметить полуденный выстрел пушки, но не это сразило Глеба наповал. Его потрясла русская речь, какой он еще никогда не слышал. У нее была своя изысканная мелодия и, уж конечно, слова. Здесь никому не нужно было объяснять склонение существительного путь. Остановились они с бабушкой у Лизы, дочери бабушкиной кузины. Лиза родилась здесь, и замечательный русский язык стал ей подарком ко дню рождения. Одно уже это обстоятельство могло бы вселить в Глеба уважение к Лизе. Но этим дело не кончилось. Русский язык, который так восхитил его, Лиза преподавала в университете. Она никогда не говорила Питер: не жалея времени и усилий, тщательно произносила Петербург. В официальной обстановке пользовалась выражением город на Неве, что воспринималось коллегами не без удивления. Впрочем, всё связанное с Лизой вызывало удивление. В ее небольшой двухкомнатной квартире жило семнадцать котов. Это были ветераны мартовских сражений, бойцы на пенсии, и у каждого чего-то не хватало: лапы, хвоста, глаза, уха. Лиза подбирала их на улице, лечила, а потом оставляла у себя. Все они на время пребывания гостей были заперты в большой комнате (там с ними жила и Лиза), гостям же предоставили меньшую комнату. Коты шумно выражали свое неудовольствие, из-за запертых дверей время от времени доносился их вой и – что еще хуже – запах. В отличие от котов, запертая с ними Лиза пребывала в безмятежном состоянии духа. Утром, когда Глеб и Антонина Павловна только просыпались, на кухне уже было слышно ее бодрое пение, сопровождавшееся свистом чайника. Чайник вступал последним, пытаясь попасть с Лизой в одну тональность. Попытка была безнадежной, потому что в пределах одной песни тональность менялась неоднократно. Не менялись лишь Лизино настроение – оно всегда было приподнятым – и ее дивная речь. Хрустального звучания русский язык, лучше которого Глеб никогда не слышал. Он влюбился в отдельные его звуки, общие интонации, ритм – во всё, что составляет музыку русского языка. В сравнении с музыкой, которую он играл, эта имела совершенно иную природу. И эта музыка исполнялась Лизой. Глеб мог бы сказать, что он влюбился и в Лизу, если бы отважился в этом себе признаться. То, что она была намного старше Глеба, его не смущало: почти все любимые им женщины оказывались такими. Но Лиза была его родственницей, пусть и дальней, даже очень дальней. Это обстоятельство останавливало мальчика в полете его фантазии. Но останавливало его и другое. Лиза, тонкая, воздушная Лиза, чью речь он так любил, питала слабость к резким духам и пользовалась ими беззаветно. Вспоминая чеховскую фразу, Глеб с огорчением отмечал, что в Лизе не всё прекрасно. В один из дней они с Антониной Павловной, ожидая Лизу, присутствовали на ее занятии с заочниками. Лекция была посвящена развитию значения слов. Слово, учила заочников Лиза, как человек: имеет свою историю и не всегда было таким, каким мы его знаем сейчас. Например, слово успех в древности имело три основных значения. Первым и самым важным было значение польза (Лиза написала слово на доске), прежде всего польза духовная. Добрые дела творились на успех людям. Вторым значением было движение вперед, продвижение – например, по службе. Наконец, третье значение слова успех передается современным (и родственным успеху) словом поспешность. Так, выражение встать с успехом обозначало не удачное, а поспешное вставание. Словари современного языка в слове успех выделяют по преимуществу два значения. Первое определяется как положительный результат, удачное завершение, второе – как общественное признание. Ни то, ни другое значение не связано с пользой. Положительный результат может быть достигнут в не очень положительном деле и с точки зрения пользы оказаться самым что ни на есть отрицательным. Да и общественное признание в нынешних условиях (Лиза подмигнула заочникам) достается понятно кому. Два других древнерусских значения стоят ближе к современным значениям слова. Особенно это касается поспешности, которая часто связана с достижением успеха в его нынешнем понимании. Используя однокоренное слово, можно сформулировать это так, что успех сопровождает того, кто успел. Какая уж тут духовная польза… Почему главное средневековое значение слова успех не сохранилось, спросил один из заочников по окончании лекции. Я думаю, сказала Лиза, ответ нужно искать не в сфере языка. Скорее всего, вопросы нравственности перестали быть в обществе центральными. Развитие человечества в Новое время было связано с углублением персонального начала. Всякое развитие, однако, имеет две фазы – созидательную и разрушительную. Созидание персонального в человеке сделало личность тоньше, открыло новые горизонты. Достижение этих горизонтов и движение за них начало личность разрушать. Персональные права, поставленные выше нравственности, превратили современного человека в машину для удовольствий. Ему было предоставлено заманчивое право заплывать за буйки, и гуманизм превратился в свою противоположность. Из аудитории заочники выходили молча. Возможно, они боялись расплескать переполнявшее их новое знание, как боялся его расплескать Глеб. На доске осталось только первое значение слова успех. Других значений Лиза не записала. Идя по Университетской набережной, они снова встретили заочников. Те им помахали, и Глеб почувствовал гордость за свое с Лизой родство. В каком-то смысле он и сам был заочником, приехавшим издалека и получившим в подарок этот город, пусть всего и на пару недель. Именно тогда ему впервые пришла в голову мысль поступать здесь в университет. Этой мыслью он поделился вечером с Лизой. Глеб почему-то ожидал, что у Лизы его затея вызовет восторг и она начнет всячески ее поддерживать. Более того, рассматривая наличие котов как проявление одиночества, он дал понять, что мог бы у родственницы и поселиться. Впоследствии Глеб и сам не понимал, почему он все это говорил. Вероятно, собственное влечение к Лизе он, как это свойственно влюбленным, считал чувством обоюдным. Он был отчего-то уверен, что она страстно мечтает о мужчине в доме, неважно, на каких он возникнет основаниях – дружеских, родственных или еще каких-то (каких – не уточнялось), – лишь бы этот мужчина был. Каково же было разочарование Глеба, когда к его планам Лиза отнеслась прохладно. Да, учебу в Ленинграде она считала возможной, но столь же возможной и даже более комфортной ей казалась учеба в Киеве. Что касается жилья, то Глебу изначально предлагалось рассчитывать на общежитие, поскольку она, Лиза, очень ценит свое одиночество (извиняющаяся и трогательная улыбка) – если можно, конечно, так назвать жизнь с семнадцатью котами. Глеб был ранен в самое сердце, хотя, нужно отдать ему должное, старался не подавать виду. Спросил даже, можно ли прийти и на следующую лекцию, и получил согласие. Очевидно, чувства Глеба проявились достаточно явно, потому что Лиза сочла необходимым на них ответить. Произошло это в высшей степени элегантно: лекция, которую посетил Глеб, посвящалась слову обида. Исторически это слово обозначало ущерб самого разного свойства, но в первую очередь нравственный. Слово обида происходит из *obvida, где корень вид – Лиза попросила прощения за тавтологию – виден невооруженным глазом. Это ведь только кажется, что вид соотносится исключительно со зрением. В не меньшей степени он связан с эмоциями. Иначе почему же он появляется в таких словах, как ненавидеть, завидовать и т. д.? Смысл обиды, стало быть, во взгляде. Особом взгляде: что называется, не так посмотрел. Не то, может быть, сказал – и началось. В сущности, обида – это чувство, основанное на неожиданности. Не так сказать может только тот, от кого ждешь, что он непременно скажет так. Только в детстве исходишь из того, что все любят тебя и должны говорить так; это уж потом понимаешь, что дела обстоят ровно наоборот. И в этом смысле обида – очень детское чувство. На этой фразе Лиза бросила на Глеба красноречивый взгляд, и он понял, что произносилось это ему одному. Но он уже и не обижался, чувства его были сложнее, относясь теперь к разряду смешанных. Когда они с Лизой поднимались в аудиторию, Глеб ощутил терпкий кошачий запах от ее платья. Он резко отдавал ацетоном, из чего следовало, что контакт Лизиных питомцев с платьем был свежим. Запах пробивался даже сквозь окружавшую Лизу парфюмерную завесу. Тогда-то Глеб понял, почему его родственница душилась так неумеренно. Кошачье соседство возвращало духам их изначальное предназначение – забивать другие запахи. К сожалению, с этой задачей они не справлялись. И Лиза, блистательная Лиза, знавшая историю русских слов как свои пять пальцев, в одно мгновение превратилась в страдающего и достойного жалости человека. Если угодно, в бедную Лизу. С этого дня мысленно он называл ее только так – бедная Лиза. Бедная. И больше на нее не обижался. Уже вернувшись в Киев, они с бабушкой попытались Лизе позвонить, чтобы поблагодарить за гостеприимство, но не дозвонились. Телефона у них не было, и они ходили на переговорный пункт, где заказывали разговор. Лизин номер набирала телефонистка, но на том конце провода никто не отвечал. Девушка трижды безуспешно пыталась связаться с Ленинградом, и, когда Антонина Павловна попросила сделать это в четвертый раз, телефонистка отказалась. Сказала, что это бесполезно. Что больше трех раз она вообще не набирает. Настаивать не имело смысла. Тогда Антонина Павловна написала Лизе письмо, где, помимо благодарности, упомянула о попытке позвонить. Вскоре пришел ответ от Лизы. Она писала, чтобы Глеб обращался к ней, если понадобится какая-либо помощь при поступлении. Невозможность же дозвониться была связана с тем, что коты (в письме стояло: котики) перегрызли телефонный провод. Теперь провод починили, и можно опять звонить.