Я бросил взгляд на плакаты, игрушки и модели, которыми была набита комната, и у меня заболело в груди при мысли о том, чтобы отнести вещи отца на чердак. Несмотря на все благие намерения, я еще не готов его забыть. Пока не готов.

Я сел в кресло и, с трудом подавив зевок, стал анализировать состояние всех систем: оказалось, что мой фургон еле ползет, а плутониевая камера пуста. Мне немедленно требовался сон.

Я сделал три шага по направлению к кровати, рухнул ничком на винтажные простыни с символикой «Звездных войн» и немедленно заснул.

Сон был неглубокий, и в него вторгались видения, в которых огромный повелитель собрукаев сжимал щупальцами беззащитную Землю, словно собирался проглотить ее целиком.

Когда на следующее утро я подошел к своей машине, то увидел, что со стороны водителя от бампера до бампера по корпусу идет длинная, синусоидная линия. Кто-то поцарапал мою машину. Я повернулся и бросил взгляд на соседние дома – на случай, если Нотчер где-то поблизости. Но его нигде не было видно, и мне вдруг пришла в голову мысль о том, что он, наверное, сделал это вчера вечером, когда «омни» стоял рядом со «Звездной базой». Я не заметил царапину из-за темноты, да и краска на моей машине с самого начала была не в идеальном состоянии.

Я постарался оценить нанесенный ей ущерб – на этот раз уже учитывая ее общее состояние. Наверное, царапину почти никто и не заметит. Одно из преимуществ владения хреновой, ржавой тачкой заключалось в том, что ухудшить производимый ею эстетический эффект очень тяжело.

Осознав этот факт, я пришел в себя настолько, чтобы услышать голос мастера Йоды, который повторял в моей голове одну лишь фразу: «Отпусти свой гнев». В моменты стресса я часто успокаивал себя голосом Йоды (который, черт побери, совсем не похож на голос медвежонка Фоззи). Оби-Ван, Квай-Гон и Мейс Винду иногда тоже могли поделиться мудрой цитатой из фильма. Конечно, такое случалось только в хорошие дни. В плохие я мог с таким же успехом следовать советам Дарта Вейдера или Палпатина.

Однако далеко не темная сила побудила меня достать из багажника «омни» монтировку и положить в рюкзак – я вспомнил слова Дила, который вчера вечером предупредил меня, что Нотчер собирается мне мстить.

* * *

Я припарковался на стоянке для учащихся и пошел к главному входу школы, по пути подсчитывая, сколько дней мне еще отбывать срок, – получалось, всего сорок пять. Но когда я поравнялся с лужайкой, что была недалеко от парковки, то увидел Нотчера с двумя дружками – меня поджидали. Все трое ухмылялись, скрестив руки на груди, словно злодеи из какой-нибудь серии «Могучих рейнджеров».

Сначала я попытался прикинуть – успею ли добраться до входа в школу, или они остановят меня раньше, – потом вдруг понял, что бежать не хочу.

Нотчер стоял впереди. Как я и предполагал, поцарапать мою машину ему было недостаточно – он считал, что на кону его репутация и ему следует отомстить. Поэтому-то он и решил подкараулить меня одного и избить – с помощью дружков, разумеется.

Здоровенных дружков Нотчера в школе прозвали Два Ленни, хотя у них были другие имена. Это прозвище они получили после того, как наш класс на уроке литературы прочел «О мышах и людях». Лично мне казалось, что прозвище им не подходит. Да, они, как и персонаж книги, были большими и тупыми, но у Ленни из повести Стейнбека была добрая душа. Эти же Два Ленни, что стояли сейчас передо мной (я называл их Ленни-Скинхед и Ленни-Татуированная-Шея), оба были столь же огромны, сколь и агрессивны. Однако их физические параметры затмевала их легендарная тупость.

– Классная куртка! – Нотчер медленно обошел меня, демонстративно разглядывая каждую нашивку на куртке. – Потрясающе. А нашивочка с радугой есть?

Потратив несколько секунд на обработку данных, оба Ленни заржали – столько времени у их примитивных мозгов ушло на то, чтобы завершить элегантное уравнение Нотчера «радуга = гей».

Я промолчал, и Нотчер сделал еще один заход:

– Знаешь, она похожа на куртку спортсмена. Если бы жизнь ботанов, у которых нет секса, признали видом спорта, ты бы стал звездой, нашим квортербеком – да, Лайтман?

Я уже чувствовал, как ярость выходит из-под контроля. Почему мне показалось, что прийти в школу в старой куртке отца – это хорошая мысль? Я практически гарантировал себе подколки на тему, которая точно меня бы завела, – и, конечно, первым бы на эту наживку клюнул Нотчер. Может, поэтому я так и сделал, – по той же причине, которая вчера заставила меня бросить ему вызов. Разгневанный пещерный человек, заведовавший частью моего мозга, мечтал подраться – поэтому я и срежиссировал этот конфликт.

Нотчер и Два Ленни шагнули ко мне. Я не отступил.

– По крайней мере, ты сообразил привести друзей, – сказал я и, сняв рюкзак, взял его правой рукой за обе лямки. Тяжесть монтировки в рюкзаке успокаивала.

Улыбка на лице Нотчера на секунду погасла, затем сменилась презрительной гримасой.

– Они здесь только для того, чтобы ты дрался честно. Не так, как в прошлый раз.

Противореча самому себе, он кивнул Двум Ленни, и они все втроем начали меня окружать.

В голове послышался хриплый, но властный голос императора Палпатина: «Используй свои агрессивные эмоции, парень. Пусть по тебе течет поток ненависти!»

– Ну что, Лайтман, ты в жопе, – презрительно фыркнул Нотчер. – Совсем как твой папаша.

Я знал, что Нотчер пытается давить на мои кнопки. К сожалению, первой ему попалась самая большая и опасная. Межконтинентальные баллистические ракеты покинули шахты, и вернуть их уже было невозможно.

Не помню, как я расстегнул рюкзак и достал монтировку, но внезапно я обнаружил, что моя рука сжимает холодную сталь и занесена для удара. Мои противники на мгновение замерли, широко раскрыв глаза. Два Ленни подняли руки вверх и попятились. Нотчер бросил на них взгляд и, судя по выражению лица, понял, что его друзья-обезьяны решили выйти из боя. Он тоже начал отступать.

Я посмотрел на край тротуара у него за спиной. Внезапно мне в голову пришел гнусный план, и я прыгнул на Нотчера. Он, как я и надеялся, отпрянул, зацепился ногой за бетонный бордюр и рухнул на спину. И тут же я оказался над ним и занес монтировку над его головой.

Слева от меня кто-то закричал. Я резко обернулся и увидел зрителей – горстку школьников, которые шли к первому уроку. Одна девочка – судя по всему, девятиклассница – зажимала рукой рот. Когда я посмотрел в ее сторону, она дернулась. Глаза у нее были как у оленя, попавшего в свет фар: она испугалась, что станет следующей жертвой психованного Зака.

Двое Ленни уже стояли среди школьников, собравшихся поглазеть на драку. На лицах зрителей был написан испуг и предвкушение. Похоже, они думали, что через пару секунд я совершу свое первое убийство. Однако ярость мгновенно испарилась, и меня окатила холодная волна стыда. Я разжал пальцы. Монтировка со звоном упала на дорогу, и раздался хор нервных смешков и облегченных вздохов.