Итак, путешествие худо-бедно завершилось, и Герда наконец оказалась в Горанде. Предъявила портовой страже свою подорожную, заплатила серебряную марку пограничного сбора — ибо пакетбот прибыл из другого государства, — и вышла в город. Единственным ее преимуществом было знание языка, во всем остальном она была беспомощна, как ребенок, которым, на самом деле, и являлась. Тем не менее, некий опыт она уже успела приобрести, поэтому взяла извозчика и попросила показать ей центр города и Маячную набережную. Это стоило ей чуть дороже, чем если бы она приказала отвезти себя прямо в гостиницу — естественно, на усмотрение возницы, — но зато она смогла составить собственное впечатление о центральных улицах города — они ей понравились своей чистотой и ухоженностью, — и выбрать гостиницу, которая показалась ей достаточно опрятной, но не слишком роскошной. Выбор, как ни странно, оказался правильным. Небольшая, но аккуратная, гостиница находилась всего в двух кварталах от интересовавшей Герду набережной. Цена, по сравнению с Нелисом, была ниже, а комната, располагавшаяся на втором этаже, лучше, просторнее и чище. Мыльни в отеле, правда, не было, но слуги принесли в комнату Герды широкую и низкую лохань и натаскали ведрами холодной и горячей воды. Мыло и губка у нее уже были, а простыню, чтобы обтереться, принесла служанка.

Мылась Герда долго — пока вода в лохани совсем не остыла, — но зато смогла наконец промыть свои длинные волосы, что стало для нее настоящим облегчением. Вниз, в устроенный на первом этаже трактир, она спустилась только через два часа. Уже настал вечер, и общий зал быстро наполнялся людьми. Однако хозяин гостиницы нашел Герде спокойное место в углу, где стояли небольшой стол и пара табуретов. Здесь, с интересом поглядывая на людей в зале и слушая незатейливую песню барда, Герда съела миску лукового супа с куском хорошего ржаного хлеба и половинку цыпленка, зажаренного на вертеле. Пироги в этом трактире не пекли, но зато делали очень вкусные и непривычные Герде сухие бисквиты с маком и корицей, а запивала она все это легким светлым пивом. Вкус его был ей не то, чтобы неприятен, он был непривычен, но от пива она, хотя бы, не опьянела.

В комнату вернулась довольная, легла в постель и проспала всю ночь до позднего утра. Не торопясь, — спешить ей было некуда, — умылась, привела себя в порядок и вскоре вышла в город. Прошла, спрашивая дорогу, пару улиц и недалеко от набережной зашла в понравившуюся ей кондитерскую. Большая кружка травяного чая с медом и сдобная булочка с изюмом легко подняли ей настроение, и на Маячную набережную она вышла полная надежды, что путешествие ее прошло не впустую. Однако вскоре она уже в этом усомнилась. Кого бы она ни спрашивала, — на самой набережной и на прилегающих к ней улицах, — никто не знал никаких ди Чента и ничего о них никогда не слышал. Пройдя длинную набережную из конца в конец, Герда совсем уже отчаялась, когда один старичок, как раз в этот момент вышедший из дома, чтобы погреться на нежарком осеннем солнышке, вспомнил, что в доме на углу Якорной улицы и Маячной набережной жил когда-то негоциант по имени Примо ди Чента.

Дом, описанный стариком, оказался на месте, он выходил одним фасадом на набережную, а другим — на Якорную улицу. Однако служанка, открывшая Герде дверь, ничего ни о каких ди Чента не знала.

— Извините, сударыня, но я ничем не могу вам помочь. — Служанка, молоденькая симпатичная девушка даже расстроилась, словно, это была ее вина.

— Что там, Лела? — раздался в этот момент женский голос из глубины дома. — Кто-то пришел?

— Нет, госпожа! — поспешила ответить служанка. — Тут одна молодая леди разыскивает каких-то ди Чента. Говорит, они здесь когда-то жили.

— Ди Чента? Молодая леди? — в небольшой холл, находившийся сразу за входной дверью, откуда-то сбоку вышла невысокая красивая женщина неопределенного возраста. На вид ей было лет двадцать пять, но у Герды создалось впечатление, что, скорее всего, эта женщина гораздо старше.

— Это вы разыскиваете ди Чента? — спросила она, подходя к двери. — Кого именно из них?

— Я ищу Мойру ди Чента, — объяснила Герда, почувствовав, что, возможно, ей наконец улыбнулась удача.

— Мойра, — усмехнулась женщина, рассматривая Герду. — Вы знакомы с Мойрой?

— Нет, сударыня, — попыталась, не вдаваясь в подробности, объяснить ситуацию Герда. — Сама я с ней не знакома, но я ее родственница.

— Родственница? — вскинула бровь женщина. — Серьезно? Именно Мойре ди Чента?

— Да, сударыня, — подтвердила Герда, начиная краснеть. — Я ее племянница.

— То есть…  — начала было женщина, но не продолжила свою мысль, а еще пристальнее вгляделась в лицо Герды. — Ты хочешь сказать, что ты дочь Александры-Валерии?

— Вы ее знали, сударыня?

— Значит, ты Герда…

— Да…  А вы? Вы ведь не Мойра?

— Нет, — усмехнулась женщина. — Я ее младшая сестра Белона дела Скальца. И тоже твоя тетка, между прочим.

— Входи! — позвала она опешившею Герду. — Ну же! Будем пить кофе! Или ты предпочитаешь вино?

— От вина я пьянею, — честно призналась Герда, входя в дом, — а кофе я, кажется, вообще никогда не пробовала.

— Ну так попробуешь! Идем!

Кофе оказался горьким, но ароматным напитком, однако с тростниковым сахаром и жирными сливками превращался во что-то такое, для описания чего у Герды не нашлось слов. И вот они с тетушкой — надо же, у нее, оказывается, есть целых две тетки, — сидели в удобных креслах, пили кофе и разговаривали. Вернее, Герда рассказывала свою печальную историю, а Белона — вдова капитана порта Ароны, — задавала ей уточняющие вопросы и чем дальше, тем больше хмурилась.

— Жаль, что Мойры нет в городе, — сказала она в какой-то момент. — Я младшая, и всей этой истории не знаю. Александра-Валерия переписывалась с Мойрой. Но дело даже не в этом. Мойра лучше разбирается в такого рода вещах и у нее достаточно связей и власти, чтобы тебе помочь. Но она вернется, когда вернется, — с ней никогда ни в чем нельзя быть уверенной, — и я даже не знаю, где она сейчас находится, и, значит, нам с тобой придется решать твои проблемы самим.

— Какие проблемы?

— Если тут замешана политика, Георг так просто от тебя не отстанет.

— Но я же сейчас далеко…  — попробовала Герда успокоить тетушку.

— К сожалению, не так уж далеко! — охладила ее оптимизм Белона. — Знать бы, что ему нужно…  Что за документ разыскивали эти люди?

— Не знаю.

— Вот и я не знаю. Какой у тебя, к слову, дар?

— Дар? О чем вы? — удивилась Герда. — Какой дар?

— Не знаешь, — кивнула тетушка. — Это я зря спросила. Ты же росла в Эриноре, и матери рядом не было…

— Впрочем, — улыбнулась Белона, — это поправимо. Я знаю кое-кого, кто поможет определить твою стихию.

— Стихию? — переспросила Герда. — Извините, Белона, но я ничего не понимаю.

— Речь о колдовстве, милая, — объяснила женщина, пытливо заглядывая Герде в глаза. — Мы говорим о способности к магии, которую принято называть даром. Никогда о таком не слышала?