Он смотрит на девочку, с которой говорил ранее.

Как ты думаешь, дорогая?

Она долго молчит.

– Не знаю. Ничего бы не случилось?

Именно. Тогда бы ничего не случилось. Их бы позвали, и они вернулись бы в дом, как того хотел Стабблгат. Пропустили бы ярмарку. Никогда не встретили Девушку-Орхидею, или милого старину Бруно, или предводительницу стаи русалок. Я бы так и остался замороженной головой в банке в подвале, среди соотечественников. Обряд Смерти уничтожил бы всех упырей с холма, и жители Хобс Лэндинга никогда бы о них не узнали. Ваш маленький городок стал бы очередной нищей рыбацкой деревушкой, медленно растворяющейся в течении времени.

Но вместо этого произошло следующее.

Наши упыри выбежали из палатки, и мысли в их маленьких головах были заняты увиденными необъяснимыми красотами. Казалось, мир, подобно камню жеода, раскололся и явил свою прекрасную сердцевину. Они в восторге стояли посреди толпы, не в состоянии решить, что делать дальше. Слипвикет и Стабблгат хотели отпраздновать это событие. Воспоминание о незаконченной игре в Черепушку всколыхнулось в них с новой силой, а противиться желанию продолжить игру – все равно что противостоять силе гравитации. Все мысли Уормкейка крутились вокруг Девушки-Орхидеи, заточенной в неволю, как принцесса из старых сказок, от которой его отделял лишь тонкий слой стекла и безграничная видовая пропасть.

Хотя они того не ведали, в тот момент в норах Обряд подходил к завершению. Воля упырей стала известна их богу.

Червь обратился к ним в ответ. Не только к детям, но ко всем упырям в городе и под холмом. Ответил пульсом одобрения, бессловесным повелением закончить начатое.

Червь приказал действовать.

Получается, что все произошедшее – чистая случайность. Обряд Смерти не должен был затронуть жителей Хобс Лэндинга. Если бы Уормкейк и его друзья остались дома – там, где им полагалось быть, – приказ Червя заставил бы их уничтожить самих себя. Но дом был далеко. А потому в приказе они услышали разрешение потакать желаниям своего сердца. Так и поступили.

Слипвикет бросился на ближайшего ребенка и за считаные секунды сорвал плоть с его черепа, как кожуру с апельсина. Стабблгат, воодушевленный примером друга, решил присоединиться. Яркие струйки крови взлетали в воздух и проливались на их лица. Они с трудом оторвали скользкий череп от тела. Слипвикет наградил его мощным пинком, и тот подпрыгивая покатился в центр ярмарки.

Уормкейк ворвался в палатку и полосовал маленькими острыми когтями по ногам тех, кто не успевал убраться с пути, разрывая сухожилия, ломая коленные чашечки и оставляя за собой кровавый след из покалеченных людей.

А холм, высившийся над ярмаркой, треснул, словно гнилой плод. Из открывшихся туннелей, из-под клочьев земли и осколков надгробий вылетели духи вымершего города: рой жужжащих ангелов, с сияющими в лунном свете многогранными глазами, щелкающими челюстями и бледными радужными крыльями, гул которых сотрясал воздух.

Люди начали кричать и разбегаться кто куда. Какая сладкая музыка! Будто симфония ужаса. Вот что ожидали услышать Уормкейк и его друзья, когда впервые взглянули на ярмарку у подножия холма, звуки которой до них доносил ветер. Они чувствовали себя великими героями, и музыка лишь подчеркивала грандиозность момента.

Слипвикет и Стабблгат продолжали передавать друг другу первую черепушку, но стоило запустить ее в столб ограды, как она треснула. Им ничего не оставалось, как отправиться за следующей. Так они и поступили, но в этот раз значительно лучше подготовились к будущим разочарованиям: они приготовили целую кучу черепушек про запас.

Уормкейк открыл клетку Бруно и разбил стеклянный купол Девушки-Орхидеи, но не решился разбить аквариум, опасаясь, что убьет русалку. Бруно, с которым та успела подружиться, поднял ее со дна и поспешил к заливу, в котором она исчезла, взмахнув хвостом в знак благодарности. А когда он вернулся на ярмарку, к радости упырей, выяснилось, что пожирателем детей его назвали не без причины. Девушка-Орхидея стояла в стороне, за спиной черным дымом в небо взмывали духи кладбища; раскрытые лепестки ловили и отражали лунный свет, делая ее похожей на диковинный фонарь. Уормкейк стоял рядом, и вместе они смотрели на то, как резвятся и веселятся остальные.

Великолепная резня! Крики становились все громче, пока их не обрывала вечная тишина смерти. Люди метались в панике, подобно рою мух вокруг мертвой тушки; трупы валялись на земле в совершенно чудны́х позах, в которых бы они никогда не поместились в обычные гробы. Наблюдая за тем, как шутливая глупость людей сменяется полным достоинства покоем смерти, Уормкейк верил, что сделал правильный выбор и совершил благородный поступок. Он ощутил гибель своего дома, но, будучи последователем Червя, не испытывал по этому поводу сожалений.

О чем эти двое говорили, пока их окружало цветение смерти? Что же, об этом мне господин Уормкейк ничего не рассказывал. Но разве это мешает мне строить догадки? Две родственные души соединились. Отличные от других, смело встречающие опасности лицом к лицу. Думаю, в друг друге они разглядели себя. В любом случае, когда их разговор подошел к концу, не было никаких сомнений в том, что произойдет дальше.

Девушка-Орхидея первой заметила процессию факелов, тянущуюся из Хобс Лэндинга.

– Мы можем укрыться в особняке, – сказала она. – Туда они не пойдут.

Ну а что из этого вышло, вы знаете, к тому же к сегодняшнему вечеру это не имеет отношения. Девушка-Орхидея оказалась права: жители Хобс-Лэндинга сторонились особняка и не рискнули туда сунуться. Так Уормкейк и его друзья обрели новый дом. Они нашли меня и остальных членов Замороженного Парламента в пыльном подвале; обнаружили гомункула в библиотеке. Вскоре они раскрыли все секреты старого алхимика, некогда жившего в этом доме, и разгадали тайну происхождения Девушки-Орхидеи. А главное – они превратились в настоящую семью. В скором времени даже заключили мир с городом и поладили с жителями.

То была последняя Ярмарка Холодной Воды в Хобс Лэндинге. Четырнадцать погибших детей и новая семья монстров в старом особняке отбили у людей охоту проводить ее снова. Следующее поколение не застало празднеств. Семейство Уормкейков и жители города относились друг к другу с взаимным подозрением, непониманием и страхом. Лед тронулся, но не растаял.

Лишь тридцать лет спустя, когда отношения между соседями наладились, мистер Уормкейк основал Ярмарку Черепушек. В память о той ночи, когда он впервые прибыл в Хобс Лэндинг, нашел любовь и связал свою жизнь с городом. Так он стал почетным жителем, которого вы сегодня все знаете.

Какая замечательная история, не правда ли, дети?

Теперь мы наконец подошли к тому, зачем Червь вас всех призвал сюда!

* * *

– Столько лжи.

Вот что говорит мне мистер Уормкейк, как только дядя Дигби уводит детей из гостиной. Солнце уже село, и пурпурное небо, казалось, светится изнутри.