«Опальную принцессу» приостановили на неопределенный срок. Никаких новых задач и агентов. Лавочка закрылась.

По лаборатории пронеслась отборнейшая матерщина. Арина выключила программу и поспешала за свой стол. Вспомнила о запертой двери, едва успела открыть ее к возвращению Винта.

— А где йогурт? — озлилась не на шутку. — И чипсы?! Ты же бездельничаешь целыми днями, мог бы и постараться!

Технарь уставился на что-то поверх ее головы (прямо на меня!) и не отреагировал ни на грубость, ни на ощутимый тычок под ребра. Потом ринулся в свое кресло.

— Хамло! Я выживу тебя отсюда! Нищеброд!

Взвыла сирена.

— Несанкционированный доступ! — рявкнули динамики.

В лабораторию ворвались люди, которых Арина считала серой безликой массой и не различала по именам.

— Объект?

Винт указал на нее.

— Что?! Да как вы смеете?! Я все расскажу отцу!

Ее обездвижили в мгновение ока. Уложили на каталку и повезли к двери.

— Готовьте операционную, — отрывисто бросил кто-то. — Имплант леди Айры взломан. Будьте осторожны, за нами наблюдают.

— Сторона Х?!

— Или «вариант номер семь».

Арина лежала неподвижно. Она чувствовала себя преданной. Отец поймал ее на горячем… Все вокруг это знали! Но почему реального наказания не последовало?! Зачем делать вид, будто ничего не происходит?

«Потому что очень скоро я искуплю грехи про полной», — мелькнула гадкая мысль.

И в руку вонзился шприц с анестетиком.

Из дневника Арины Керейры

Чтоб вы все сдохли! Мне полностью перекрыли кислород! Будь ты проклят, папуля, вместе со своими обещаниями и планами!

Отхожу от анестезии. Виски трещат, мысли путаются… Говоришь, я — самое ценное, что у тебя есть? Вранье! Твои безумные планы — единственное, о чем ты заботишься. Даже «МАКИС» со мной согласны. Винт сказал, они были против моего участия в проекте. Они были против! Чужие жестокие люди! Настоящие убийцы! А ты воткнул мне в голову недоделку за полмиллиона!

И что теперь? На попятную, да? «Варианту номер семь» крышка, конечно же. А что с другим оператором? Ей вы имплант тоже удалите? Или она пока в деле?!

Сочувствую, папуля. Эта шлюховатая стерва оставит тебя с носом. Думаешь, у вас любовь? Да она же использует тебя, как ты — меня!

* * *

Долинея

Реальность вернулась. Из сознания исчезли чужие мысли и чувства, перед глазами уже не стояла лаборатория, сирены умолкли после едва слышного щелчка.

Во время наблюдения за Ариной я знала, что нахожусь в Долинее, и знала, что если меня застукают в состоянии отключки, проблем станет больше. Но картинка прервалась на самом интересном месте, и мне хотелось провести с леди Айрой еще несколько минут.

Меня засекли… И как, скажите на милость? Во время первого «сеанса» я предположила, что смотрю на быт Арины через некую камеру, расположенную в верхнем правом углу помещения. Может, этот странный Винт заметил, что она внепланово включилась? Кто знает…

Айру увезли на операцию. Означало ли это, что после извлечения (или замены?) ее импланта связь между нами прервется навсегда? Вероятнее всего.

К слову о связи… Арина Керейра — дочь крупной шишки, а не подопытный кролик. Зачем ей наушник, который влияет на мозги? Я могла допустить, что к моему она подключилась собственными силами, но вот в то, что эта восемнадцатилетняя хамка самостоятельно запихнула себе в голову образец передовой технологии, как-то не верилось.

Как бы там ни было, дочь Мануэля Керейры, чье имя мне ничего не говорило, находится по ту сторону баррикад. Она из тех, кто транслирует свое сознание, я же (и, думаю, девушки из программы) предположительно должна подчиняться посторонней воле.

Какое счастье, что мой имплант начал сбоить! Спасибо охране, которая после происшествия с принцем Эндером транспортировала меня к месту заключения столь рьяно, что я стукнулась головой и нарушила связь, и спасибо шокерам, после которых Айра исчезла окончательно. Ну а включающееся в самый неподходящий момент кино — меньшая из бед до тех пор, пока в главной роли не я.

— Кхе-кхе.

Раздавшееся за спиной покашливание было не тактичным, а в высшей степени зловещим. Так привлекают к себе внимание киношные злодеи. Не удивлюсь, если эту фишку сценаристы взяли из жизни настоящих душегубов.

«Сейчас меня поведут к королю», — я постаралась успокоиться и уверить себя, что в ближайшее время ничего плохого не случится.

 Не получилось. Просторный кабинет вдруг показался затхлой каморкой, декоративные решетки на окнах ощерились шипами, стол из темного дерева напомнил гроб. Глубокое коричневое кресло в углу стало инструментом пыток, однотонный ковер не отличался от зыбучих песков, статуи воинов, целившиеся в меня из пистолетов, зашевелились. Даже светлые обложки книг на полках выглядели как зубы гигантской улитки, которая медленно, но неотвратимо подползала ко мне.

Я повернулась, изо всех сил изображая степенность и неторопливость.

— Рик! — воскликнула прежде, чем поняла: происходит что-то не то. — Рик?..

Несомненно, это был он. Рикадор рие Нордес собственной персоной. То ли материальное привидение, то ли уникум, способный проходить сквозь стены. Меня это мало волновало. Главное — Рик относился к категории дружественных существ. По здравому размышлению я решила, что за «корону» надо благодарить ластонцев, а не его. Еще бы научиться понимать язык, на котором он говорил, не на уровне догадок, и жить стало бы легче.

— Ты не в доспехах? — Момент радости прошел, его сменило нехорошее предчувствие.

Мы с Риком, который «шаер» и который «рие Нордес», пересекались дважды. Он всегда носил потрясающие чешуйчатые доспехи и перчатки с жуткими лезвиями. Видеть его одетым в обычный костюм-тройку иссиня-черного цвета было странно. К тому же я помнила, как Рикадор смотрел на меня. Его глаза улыбались, хоть лицо и сохраняло серьезное выражение. А человек, стоявший передо мной, напоминал живую статую. Ни намека на эмоции, пусть и негативные. Лед во взгляде и безразличие в движениях. Для него я значила не больше, чем коврик под ногами. Деталь интерьера, не более того.

— Рик, это ты? — я начала откровенно паниковать. До сих пор его помощь казалась само собой разумеющейся, но ситуация изменилась не в мою пользу. — Или твой злой брат-близнец?

Он оглядел меня со всей бесстрастностью, на которую способен очеловеченный робот, и подошел ближе.

— Злой, значит?.. — спросил ровно.

«Не Рик», — я понимала его, стало быть он — не ночной гость, да и голос самую малость отличался. Или тон? С перепугу трудно определить.