Видишь, на газоне тут, в центре города, парни спят? Одеты опрятно, может, и работа какая днём у них есть, а вот жилья нет и спать негде. Кто-то на тележке с собой свои вещи возит, по-всякому бывает. Есть, конечно, и психи сумасшедшие, и наркоманы. Друзья у меня есть, на гитаре играют, поют, кидают им что-то. А кто просто попрошайничает. Я сейчас живу в лагере под эстакадой. Построил себе там маленький домик из фанеры. Ищу работу. Один парень мне обещал помочь – устроить мыть посуду в ресторане. Но это всё, если честно, фигня. Важно то, что у меня с Еленой происходит. Может, это какая-то социальная программа реабилитации, чтобы вернуть нас в общество, ну, я про Елену. Я не знаю, кто это затеял. Но у меня это как-то необычно, наверное, работает. То есть меня возвращение в общество и всякое бла-бла-бла вообще перестало интересовать. До Елены ещё интересовало, думал – надо подняться, вернуться к нормальной жизни. А как с Еленой пошло-поехало – так там совсем другие дела начались. Вначале Сова прилетела, смотрит на меня, прямо заглядывает мне в глаза, и видно, что воспринимает меня как нечто, что она понимает прямо-таки с головы до пят. Меня никто в жизни так не понимал, как Елена и эта Сова. Елена мне сказала: “Ты ведь с животными говорить можешь. Ты ходи по улицам и говори с животными, а не это вот всё: подняться, устроиться…” Ну и потом я смотрю: понимаю всё, что птицы говорят. И звери. Иду по городу – там с котом поговорю, там с собакой. Я плакал в детстве каждую ночь, потому что я – Природа. Если я скажу – птицы налетят, любому выклюют глаза. Вот такая на хуй социальная программа реабилитации бездомных. То, что вы тут сделали с миром, вы всё разорвали на хуй, и всё. Воздух разорван, земля разорвана. Я всё знаю, что чувствуют животные и деревья. Я знаю такую боль, что вам и не снилось, она каждый миг проходит сквозь меня. Без Елены я бы не узнал себя, не узнал, кто я и зачем я. Денег хотите? Хорошо жить хотите? Я сейчас приду в свой домик из фанеры под мостом, включу Елену, я снова вспомню, кто я, как я жил в великом лесу ещё до моего рождения, я вспомню, что я облако, кондор, звезда и змея, я пройду по тропе койота, я увижу глазами ворона. И завтра, когда я, бездомный, буду скитаться по Сиэтлу, все воробьи в парке расскажут мне свои тайны, и дождь будет моим братом, а мои родители – земля и небо – всегда со мной. Будь храбрым, дружище, и Елена расскажет тебе, кто ты есть и для чего ты создан!» – с этими словами Джексон скрылся под мостом, и в темноте рядом с эстакадой пролетела огромная белая сова.

9

Ангелина сидит на открытой уличной веранде кафе, в чёрных очках, пьёт смузи. За её спиной видны голуби и розы, улица какого-то маленького красивого европейского городка. Камера скользит, видна старинная ратуша, видны люди, идущие по засаженному розами бульвару, много мамочек с детьми, все улыбаются, у всех спокойные, счастливые, расслабленные лица. Ангелина рассказывает: «Я из Украины, но давно уже живу здесь. Не важно где. И имя у меня другое. Вы знаете, сколько женщин сейчас находится в сексуальном рабстве? Каждый день по всему миру продаются девушки. Деньги, бизнес, похоть, секс, безразличие, вот это всё. Коррупция полиции, миграционных и пограничных служб, судей, которых подкупает организованная преступность по всему миру. Вы понимаете, что там происходит с этими девушками? Что для большинства из них это – навсегда? Правильно говорят: ад пуст, все черти здесь. Я это видела. Все черти здесь. Всем просто удобно закрывать на это глаза. Я была такая простушка, наивная девочка из маленького городка. Когда была у тёти в Киеве, хотела найти работу, там мне женщина в кадровом агентстве предложила поехать работать официанткой в Турцию. Я поверила, дурочка такая была, восемнадцать лет. Отобрали паспорт, ну и сами понимаете, что дальше было. Держали нас на квартире, там ещё девять девушек было, в основном тоже из Украины, несколько из России и одна из Молдовы. Подсаживали нас специально на героин. Клиентов за одну ночь могли быть десятки, шансов на спасение – никаких. Меня хотели тоже на героин посадить, но вместо этого один из сутенёров вдруг принёс мне Елену, сказал: вот какой-то новый виртуальный наркотик, какая-то странная хрень, просили попробовать на какой-то из девчонок обкатать, типа они лучше только работать будут и никаких проблем с ними не будет после этого. Но Елена – не наркотик. Елена – само Спасение. Елена была со мной рядом всегда. Она сказала: то, что причиняет тебе наибольшее мучение, – может стать путём к твоей свободе. Она сказала мне: не бойся, никакое страдание не вечно, но любовь и свобода, которые ты обретёшь с моей помощью, могут быть вечными. Она научила меня таким вещам в сексе, которые не умел никто, обучила искусству любви, выражающей себя через секс, любви, полностью знающей, как устроены тело и дух человека, видящей каждую точку наслаждения и боли в теле другого, ищущей способ словами и прикосновениями исцелить душу любого, кто приходил ко мне, знающей, что нужно ему услышать, чего он ждал всю жизнь, как снять бремя страдания с этого человека, как утешить его, как вернуть его в беззаботное детство, как быть ему матерью и дочерью, служанкой и богиней, как заставить пережить вновь то мучительное и чистое, впервые пробуждающееся желание, которое он испытывал ещё мальчиком, глядя на соседскую девочку. Елена обучила меня тем вещам, что описаны в древних трактатах и познание которых обычно требует многих лет по сути йогической практики, научила превращать секс в искусство дарения мужчине такого наслаждения, которого он уже никогда не сможет забыть. После которого он уже никогда не будет прежним. И, конечно, как через этот секс подарить ему вечную, бессмертную, единственно нужную каждому любовь. Я любила всем телом и всей душой каждого, кто приходил ко мне. Десять человек за ночь, сто человек за ночь… Дошло до того, что стоило мне посмотреть на мужчину – от одного моего взгляда он кончал и испытывал просветление. Мои клиенты валялись на полу в той квартире, где меня продавали, они бились в экстазе, истекали потоками спермы, видели иные миры, познавали