Подтверждения моей догадки должны существовать. Но пока ничего подобного не обнаруживалось. Только слова демонов, но мог ли я доверять им?

Во всей этой чехарде образов и голосов я неотвратимо терял себя. Но вот что было неизменным и набирало силу — это влечение к Хейли. Я мог вспоминать ее по-разному. Как храбрую и самоотверженную девушку, какой она и была, и как ту, что плавилась бы в моих объятьях. Да все образы в моей голове были вымыслом, иллюзией, которую с каждым днем труднее было держать под контролем. Если бы не Асгар, боюсь, я нанес бы этой девочке непоправимый вред.

Не знаю, откуда взялось во мне стремление обладать ею, невзирая на все сдерживающие факторы, такие как ее учеба и, что самое главное, ее чувства. Я не мог сказать, что она любит меня, хотя определенную симпатию Хейли испытывала. Но этого было слишком мало. Она не искушена в любви, чиста и непорочна.

Если бы не сила моего желания, вряд ли бы я согласился добровольно остаться в этой келье. Но в чем я не мог отказать себе, так это выслушивать ежедневные доклады от Асгара. Каким был ее день, что интересного у нее произошло. Это было похоже на одержимость…

— Вы звали меня? — И вот опять неконтролируемая сила превратила мои мысли в реальность.

— Я не звал тебя, Асгар.

— Понимаю. — Демон шумно выдохнул и уже хотел вернуться туда, откуда пришел, но я остановил его:

— Расскажи о ней.

— Позвольте для начала прибраться.

Я и моргнуть не успел, как зеркало вернуло себе прежний вид, а об осколках осталось лишь воспоминание на моей руке. Рана уже не кровоточила.

— Спасибо. — Мне хватило сил поблагодарить заботливого Асгара.

— Хейли и другие студенты почти определились со своими четверками. Она взяла к себе в команду артефактора Ривэна Сойра. Он сын леди Айлин Танроут.

— Танроут? — Как давно я ничего не слышал о наследнице старого Гольрада. — Если мне не изменяет память, леди Айлин была единственной дочерью лорда Гольрада, которая опозорила всю семью, сбежав с обычным крестьянином с собственной помолвки?

— Вы правильно помните, — кивнул демон.

— Хотел бы я вновь оказаться в академии.

Я не лукавил, моя преподавательская жизнь была для меня отдушиной, если не смыслом существования. Я никогда не видел себя правящим монархом. Мне доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие проводить время среди студентов, дарить им знания, помогать, направлять и видеть результаты моих трудов. Это было именно тем, чем мне нравилось заниматься, но я знал, что лорд Изир будет достойным преемником, а потому настоял на том, чтобы он стал деканом, пока меня не будет.

Да, я желал вернуться. У меня теплилась надежда, что битву с порождениями Безымянного мы выиграем, даже если эта битва будет идти внутри меня.

Я проклинал принцессу Четвертого Королевства за желание властвовать над всем миром. Как иначе истолковать ее стремление вернуть Утратившего Имя? Я ненавидел ее за то, что она сделала со мной. Этой нахалке не хватило сил запечатать меня полностью. Догадывалась ли она, какую силу и чью кровь пробудит во мне?

И не будь этой силы, мы бы проиграли, так и не начав обороняться. То, что удалось мне узнать еще до проведения ритуала запечатывания, — лишь крупица всего механизма по порабощению союзных королевств.

На этот раз наши враги подготовились в тысячу раз лучше. Мы слишком расслабились. Даже раскол Десяти Королевств воспринимался нами как нормальное явление. Раньше в союз входили все десять держав, сейчас же всего восемь.

Наши зачищающие рейды — не что иное, как фарс, отлично смоделированный врагами. Они точно знали, куда мы направимся и сколько стражей будет входить в каждый рейд. Они собирали досье на каждого стража: пристрастия, увлечения, слабые места. Все то, что должно храниться под грифом секретно, стало доступно самому страшному врагу.

Все те, кого мы привели с зачищенных территорий, были засланными шпионами. Они росли и жили среди нас, впитывали нашу культуру, доносили своим про наши слабости и желания. Почему мы были настолько беспечны? Тревожным колокольчиком была связь отца со жрицей Безымянного и рождение дочери, леди Ассии. Но отец, занятый лишь своим благополучием, ничего не понял. Король занимался своим разбитым сердцем и неудачным браком. Во многом вина лежит именно на нем. Он должен был заботиться о своем народе, а не о себе и своей постели!

Вторым тревожным звоночком было исчезновение лорда Асгара Ратана и уход лорда Изира Сизери на его поиски. Но и тут отец не встревожился и ничего не понял. Не понял даже тогда, когда его лучший друг вернулся с Ванессой. Разве он не видел, как сильно изменился лорд Изир? Все видели, но не он.

Конечно, король был занят рождением сыновей от своей истинной половины. Он наконец обрел личное счастье. И рисковать им был не намерен. Зачем разбираться в странных происшествиях, если можно запечатать неугодных или казнить?

— Вы опять горите, — монотонный голос Асгара привел меня в чувство. Злость медленно, но испарялась. Как и взбунтовавшая огненная стихия.

Асгар… Совпадение ли? Асгар Ратан — друг лорда Изира и первая жертва матери Хейли.

— Асгар, почему Хейли дала тебе это имя?

— Усмирите огонь, пожалуйста.

Мое волнение и так обходилось мне дорого, а после исчезновения стихии воды огненный дар становился бесконтрольным. Я медленно сел на пол и принялся выполнять дыхательные упражнения. Пять минут тянулись как целая вечность. Жар утихал, тело больше не лизали языки пламени, а Асгар уменьшился до размеров обычного человека и тоже опустился рядом со мной.

— Когда Хейли была маленькой, ей снился страшный сон. Несколько недель он мучил девочку, а последствием этого сна стали обожженные пятки. До сих пор на ее ступнях имеются шрамы.

Мне хотелось перебить демона и спросить, какое отношение это имеет к его имени, но я промолчал.

— Она бежала по раскаленной пустыне и звала неизвестного для нее человека. Хейли ощущала в нем потребность: невыносимую, тягучую. Только он мог ей помочь. Она не знала, почему и в чем заключается его помощь. Но этот человек был нужен как воздух. Этим человеком был Асгар — первая жертва ее матери.

Демон вытянул ноги и прикрыл красные глаза.

— Еще в первый день, когда Хейли появилась в академии, все демоны почувствовали в ней родную кровь. Не просто отголосок, а сильный импульс. Он, словно огонек, завораживал. Мы не могли ее пропустить. Все, будто по команде, сделали стойку. Наблюдали за ней, ожидая, что она вступит с нами в контакт.

— Поэтому ты так для нее расстарался? — Я хотел и одновременно опасался услышать продолжение. А вдруг выяснится, что Хейли такая же, как и ее мать? Нет, не может быть! За то время, которое мы были вместе, я бы это понял. В ее мыслях и делах нет жажды власти. Хейли словно соткана из любви и сострадания, и как бы пафосно и глупо это ни прозвучало, но она была светлой во всем.