Богиня, защити меня от него! Челюсти у меня заныли от напряжения, и я дополнила свою молитву, возможно, самоуверенной, но не лишенной смысла просьбой:

«И его от меня тоже защити!»

Нацепив на лицо максимально вежливое выражение, я спросила:

— Где остальные … работники магического труда, лэрд Васкес? — удивительно, но вопрос прозвучал вежливо.

«Молодец, Лици!» — похвалила я сама себя.

— Ну, во-первых, сейчас поздний вечер, — с некоторым разочарованием в голосе ответил Энтони.

Действительно, с чего я решила, что они должны работать по ночам? Да и вид у меня не слишком для знакомств подходящий. С другой стороны, меня-то привезли именно ночью! И теперь вот … тащат, змеи знают, куда.

И даже лея Кортеса нет…

Я быстро огляделась. Может, сбежать, пока не поздно? Сказать, что у меня голова заболела, или живот…

Опоздала — в этот момент звякнул сигнал. Лифт прибыл. Тони открыл резную решетку, отделяющую шахту лифта от коридора, а затем и сам лифт.

— Прошу, — кивнул он.

Да что я так нервничаю? У нас с ним сделка, в конце концов!

И я вошла. Менталист закрыл решетку, она зловеще скрипнула. Закрыл он и глухую металлическую дверь лифта, а затем, бросив на меня быстрый оценивающий взгляд, нажал на цифру два.

Да-а-а … это…

Или у него и правда нога болит?

— А во-вторых, всем присутствующим работникам первого этажа лей Максимиллиан приказал закрыться в кабинетах, чтобы ненароком не попасться вам на глаза, — между делом закончил он.

Нервно перекинув волосы вперед, я понятливо кивнула. Доля логики в этом распоряжении была. Энтони-то я вывела из строя? Вывела. Совы опять-таки… мало ли что?

Снова брякнул звонок, магический кристалл привел механизм в движение.

Или дело в том, что два Черных перстня записали меня в сумасшедшие?

Свет над нашими головами подозрительно мигнул. Мы оба задрали головы, и Тони с опаской озвучил то, что меня уже несколько минут как волновало:

— Как бы не застрять…

— Очень бы не хотелось! — с пылом воскликнула я.

— С другой стороны, познакомимся ближе. Хотя куда уж ближе?.. — рассеянно потер он затылок и поморщился от боли.

Великая мать, неловко-то как… У меня загорелись щеки. Каблучки на этой паре были маленькими — макушкой я едва доставала менталисту до подбородка. Но это не отменяло того, что каблуки всё-таки были, и били они в полную силу…

Такая бурная реакция была настолько мне не свойственна, что у меня вдруг волосы на затылке зашевелились от страшной догадки.

Так вот же оно — то самое сумасшествие — последствие прорыва! Не зря от меня теперь прячут людей…

Опомнившись, Энтони убрал руку, посмотрел мне в глаза и с какой-то невообразимой смесью злорадства и обиды спросил:

— Но с чего-то же нам надо начинать нашу дружбу?

Кристалл мигнул теперь уже несколько раз, лифт дернулся. И я не знаю, чему ужасаясь больше: будущей дружбе или тому, что менталисты не сильно ошиблись в диагнозе, просипела:

— А дружить, это обязательно? Как насчет ограничиться исключительно деловыми отношениями?

Кабинка остановилась. Громкое звяканье известило наше прибытие на нужный этаж. Богиня, это была самая насыщенная моя поездка в лифте, пусть и самая непродолжительная.

Энтони потянулся к железной ручке и, тяжело вздыхая, ответил:

— Да я и сам не любитель дружить, лея. Но деваться нам некуда, лучше смириться. Чем раньше, тем и лучше.

Бедный, бедный Тони! Меня и причина, по которой этому несчастному явно привалило счастье в виде необходимости со мною дружить, уже почти не волновала. Какой бы она не была, я уже заранее чувствовала себя отомщенной — уж больно недовольный, даже обреченный вид был у менталиста. Я даже щеку закусила изнутри — некрасиво это, так откровенно радоваться чужому горю.

Но и не радоваться-то невозможно!

— Дружить — это хорошо, — серьезно заметила я, наслаждаясь и скрипом ручки лифта, и скрипом зубов Энтони — что-то мне это напоминает… наверное, меня саму пару минут назад!

Тони открыл решетку и первым вышел из лифта, а я не удержалась и радостно добавила ему в спину:

— Замечательно даже!

Особенно, если дружить на расстоянии, а еще лучше — по переписке!

— Что замечательно? — спросил знакомый усталый, как будто простуженный и в тоже время встревоженный голос.

Лэрд Кристиан… Здесь! Я была так счастлива его слышать, что у меня голова закружилась, а в животе предвкушающе запорхали голодные бабочки — они помнили, этот мужчина не оставит девушку без ужина!

— Всё замечательно, — проворчал Энтони.

— Доброй ночи, лея, — завидев меня из-за спины брата, поклонился мне прокурор.

— Доброй … — пробормотала я, буквально приклеиваясь к нему взглядом.

Великая мать, какой измученный у него вид… Синяки под глазами достигли угрожающих размеров, на щеках темнела теперь уже двухдневная щетина, и даже форменный пиджак — помят. Да он ведь … не спал!

Что же это за отпуск такой? Надеюсь, ему хотя бы оплатят это время? В двойном, нет, в тройном размере!

Лэрд чуть улыбнулся, и голодные бабочки в моем животе пустились в бешеный пляс.

Богиня-богиня-богиня… у меня, кажется, испарина на лбу от страха выступила. Я спрятала дрожащие руки за спину.

Только не это!

— Фелиция, что с вами? Чего вы испугались? — шагнул ко мне прокурор, а я сглотнула, вдыхая запах его одеколона, еще более резкого, чем обычно.

Он остановился, но по-прежнему смотрел на меня с сочувствием и беспокойством.

— Головокружение, — промямлила я. — Перенервничала.

Васкес неуверенно кивнул.

— Ты получил сообщение от Макса? — сухо спросил его Тони, а я напряглась.

Уж не о моём ли постпрорывном раздвоении речь? Богиня, что лэрд Кристиан обо мне подумал?.. Теперь ведь даже когда прокурор убедится, что всё это неправда, маленький червячок сомнения нет-нет, да останется где-то на задворках памяти. Наветы тем и плохи, как не отмывайся, а до конца не отмоешься…

Я быстро зажмурилась — глаза подозрительно защипало.

Неужели ты вздумала разреветься, Фелиция? Да еще и по такому глупому поводу!

— Что? А, да, получил, — моргнув, ответил Кристиан.

— Тогда какого змея ты здесь делаешь?! — рыкнул менталист.

Я вздрогнула от неожиданности, прокурор дернул щекой и посмотрел на брата исподлобья. А меня догнало запоздалое возмущение. Лей Кортес предупредил магов обо мне. Но я же не безумна!