Слева в третьей по счёту яме и сидел тот обросший седой старик, который при виде водоноса, таскавшего и лившего прямо сквозь решётку — как велел тюремщик, сам в подземелье не пошедший — воду в бочку, начинал хохотать и плеваться вверх.

В самой дальней от входа яме сидела какая-то женщина в лохмотьях, грязная и свалявшимися в космы волосами. Лет ей было тридцать-сорок на вид, но Игорь понимал, что она скорее всего моложе. Главное, что привлекло в ней его внимание — это скованные в небольшую колодку руки и наколки иск-магини на них и шее.

— Старик? — развеселился Ловик, — Да он почти наш с Имарисом ровесник. Старше года на два всего. Ему не больше тридцати пяти, — он переменил руку, в которой нёс ведро, чтобы легче придвинуть губы почти к самому уху попаданца, — Это младший брат нашего хозяина.

— Да ладно, — удивился Игорь, — Он…, хотя, сколько уже он там сидит?

— А я знаю? — пожал плечами водонос, поставив ведро рядом с родником, из которого они черпали воду, — Меня четыре года назад бывший хозяин в уплату долга барону продал. Твой "старик", — он опять захихикал, — Уже давно сидел там. Борода, только, тогда не была такой полностью седой.

— А вторая? Иск-магиня, она кто такая? — полюбопытствовал Егоров.

— Вы чего там стоите?! — из-за угла амбара, как чёртик из табакерки, появился Одрий, — Кто разрешал отдыхать? Плетей захотели или палок?

Ловик быстро схватил ведро и, зачерпнув им воду, бегом — нет, реально, бегом — потащил его в сторону конюшни, успев плаксивым тоном на ходу свалить вину на Игоря.

— Чужак вопросом отвлёк, надоел уже, всё спрашивает и спрашивает…

Что там он дальше болтал, не стало слышно, как только коллега скрылся за углом.

— А ты, значит, каторжанин, не торопишься выполнять указания? — придвинулся к Егорову погоняльщик, — Да ещё и других отвлекаешь?

Одрий совершил ошибку, решив начать воспитательный процесс в тот момент, когда они остались вдвоём, и рядом не было никого из свидетелей, кто мог бы увидеть дальнейшее.

Игорь неожиданно и резко схватил раба за горло и, протащив три-четыре шага до амбара, сильно впечатал Одрия в стену.

— Значит, слушай сюда, тварь, — попаданец говорил негромко, но очень убедительно, — Как я понимаю, тебе очень хочется отправить меня к столбу, и ты очень ищешь повода. Так? Ну, моргни глазами, сучонок, подтверди же, пока я тебе кадык не вырвал. Мы ведь оба понимаем, что это так. Да? Молодец. Так вот, после порки я заслужу виселицу. Знаешь, почему? Потому что порву тебе рот до ушей и выдавлю глаза. Ты ведь мне веришь? Ну?

Не поверить Егорову в этот момент было нельзя — ведь он говорил совершенно честно и искренне.

— Ч-чуже… Иг-горь, прости…, - прохрипел раб.

— Доходит? Вот ты подумай, может тебе спокойно дождаться, пока меня отправят в рудник и зажить прежней жизнью?

Рисковал ли Игорь опять? Да, конечно. Но, как и с Густом, этот риск он хорошо просчитал. Такой сорт людей, как чуть поднявшийся над своими товарищами по неволе раб, он не раз встречал. Одрий слишком труслив и прагматичен — знает, что иноземец не совершил ещё ничего, за что его могли бы казнить, а рисковать своей жизнью, проверяя, выполнит ли тот свои угрозы, раб не желал.

— Я… н-не…

— Останемся друзьями. Да?

Игорь выпустил из своей хватки раба и только тогда заметил, что тот намочил от страха портки.

До самого отхода ко сну попаданец всё же ждал, наябедничает Одрий кому-нибудь на обнаглевшего каторжанина или нет. Но, как Игорь и предполагал, не хватило у раба на то мышиной натуры.

— Эй, Игорь, а о чём вы со старшим разговаривали? — поинтересовался уже вечером в бараке Ловик, — Он в твою сторону даже не смотрит.

— Так о тебе и говорили, — серьёзно сообщил бывший спецназовец, — Он мне пожаловался на тебя, что ты вечно сваливаешь и работу, и вину на своих товарищей. Только я его переубедил. Говорю, не найти друга лучше, чем Ловик.

Оба водоноса особым умом не отличались, но то, что их товарищ шутит они поняли.

— Ты это, — смутился герой Игоревской подколки, — Не злись на меня. Одрий ведь уже один раз отправлял меня к столбу, я потом три пятидневки ночами кричал от боли. Не хочу больше.

— Да, — посочувствовал попаданец, — Приходится терпеть. Отсюда ведь даже и не сбежать, если что. Так ведь?

Хорошо, что здешние дворняги не обучены как ищейки. Игорь на собственном опыте убедился, что собаки тут легко путают человека с кабаном, чего уж тут говорить об их возможности различать за кем из людей гнаться, а за кем не стоит. Достаточно уйти из замка по любой из дорог — понимал Егоров — и собаки в деле его поимки будут бесполезны.

От поселения, ставшего временным обиталищем попаданца, шло три дороги, прямо, как в сказках. Одна дорога, та, по которой его сюда и доставили, шла на северо-запад к замку лэна Агана Машвера и Сонным дебрям, где Игоря ждал Кольт, вторая дорога шла на юг к Шероду и третья — на восток к владениям барона Цеввера, приятеля Крима Роя и его бывшего однополчанина.

Как Игорю удалось узнать с помощью осторожных наводящих вопросов, попытки побегов здесь, хоть редко, но случались, правда, успешных не было. Зато случился один, едва успехом не увенчавшийся.

Один из рабов, проворонивший двух коров, понимая, что за подобное ему грозит смерть, пустился в бега не на своих двоих, а уведя из конюшни лошадь. Его всё равно поймали и казнили вовсе уж чудовищным образом — сначала обрубили руки и ноги, затем содрали кожу, а после утопили — зато с тех пор лошади находились под неусыпным контролем.

Конечно, Игорь мог бы решить вопрос с охраной конюшни, вот только наездник из него был аховый. Так что, этот вариант отпадал, однако кое-что попаданец уже придумал.

— А я ведь так и не поблагодарил тебя, Рина, — улыбнулся Игорь рабыне жреца, — Вылив воду в кадушку.

— Ой, да ладно. За что? — польщённо улыбнулась девушка.

— Как это "за что"? — горячо ответил попаданец, — Если бы ты тогда не вступилась за меня, те два дружинника меня наверняка бы крепко побили. Так что, спасибо тебе. Огромное. Мог бы ещё чем-нибудь отплатить, сделал бы это непременно. Только что с меня возьмёшь? — вздохнул он.

Игорю вспомнилась мысль, которую однажды высказал в разговоре по какому-то поводу его приятель Александр Веселов — может, он сам до неё додумался, а может, и вычитал где — дескать, человек гораздо лучше относится к тому, кому оказал благодеяние или безвоздмездную помощь, чем к благодетелю.

То, что эта мысль верна, бывший сержант спецназа мог убедиться, видя реакцию Рины — её щёчки порозовели от удовольствия.

— Воды натаскаешь, вот и отплатишь, — засмеялась она, — Ты не торопись. Хозяин ещё не скоро собирается мыться, это уж я так, заранее решила подготовиться, — девушка сделала ему редкую поблажку.