Такое суждение о Стефане было совершенно неожиданным, ничегоподобного ей даже в голову не приходило. Стефан всегда казался такимвыдержанным, таким строгим и невозмутимым. С другой стороны, сама Елена тожепорой казалась окружающим именно такой. Возможно ли, что под этой оболочкойСтефан так же потерян и несчастен, как она?

И в этот момент к ней пришла идея, и идея эта оказаласьсмехотворно простой. Никаких запутанных схем, никаких жутких гроз илинеисправных машин.

– Мэтт, – медленно произнесла Елена, – а тебе не кажется,что кому-то было бы очень неплохо пробиться сквозь эту стену? Очень неплохо дляСтефана, я имею в виду. Тебе не кажется, что ничего лучшего для него даже ипридумать нельзя? – Она напряженно смотрела на парня, отчаянно желая, чтобы онправильно ее понял.

Мэтт какое-то время просто на нее смотрел, затем ненадолгозакрыл глаза и недоверчиво покачал головой.

– Знаешь, Елена, – наконец сказал он, – ты простоневозможна. Ты вертишь людьми как марионетками, и самое скверное, что ты,по-моему, сама этого не осознаешь. Вот теперь ты просишь меня помочь тебезагнать Стефана в засаду, а я такой тупой сопляк, что даже могу на этосогласиться.

– Ты не тупой сопляк, ты джентльмен. И я хочу попросить тебяоказать мне услугу. Причем только в том случае, если ты думаешь, что так будетправильно. Я не хочу причинять боль ни Стефану, ни тебе.

– Правда?

– Правда. Я понимаю, как это может выглядеть… но все равно.Я просто хочу… – Елена опять осеклась.

Как ей объяснить, чего она хочет, если она сама этого толкомне понимает?

– Ты просто хочешь, чтобы весь мир вращался вокруг ЕленыГилберт, – горько произнес Мэтт. – Ты просто хочешь того, чего не имеешь.

В шоке Елена отступила на шаг и внимательно посмотрела настарого друга. В горле у нее сжался комок.

– Нет, не надо, – тут же сдался Мэтт. – Брось, Елена, ненадо так. Извини. – Он тяжко вздохнул. – Ладно, что я должен сделать? Связатьего как кабана и принести к твоему порогу?

– Нет, – отозвалась Елена, все еще пытаясь справиться снавернувшимися слезами, – не надо. Просто сделай так, чтобы он пришел на вечервстречи выпускников на следующей неделе.

На лице у Мэтта застыло странное выражение.

– Ты просто хочешь, чтобы он пришел не танцы?

Елена кивнула.

– Хорошо. Я постараюсь сделать так, чтобы он там оказался. Изнаешь, Елена… на самом деле никого, кроме тебя, мне бы приглашать не хотелось.

– Хорошо, – после секундного колебания согласилась Елена. –Спасибо.

На лице у Мэтта по-прежнему оставалось какое-то особенноевыражение.

– Не надо, Елена. Не благодари, – произнес он. – На самомделе… все это сущая ерунда.

Елена все еще раздумывала над этими словами, когда Мэттповернулся и пошел дальше по коридору.

– Стой смирно, – приказала Мередит, укоризненно дергая Еленуза волосы.

– А я все еще думаю, – подала голос Бонни со стула у окна, –что они оба были просто великолепны.

– Кто? – рассеянно поинтересовалась Елена.

– Как будто не знаешь, – укорила ее Бонни. – Два твоихпарня, которые сотворили настоящее чудо на последней минуте вчерашнего матча.Когда Стефан поймал тот роскошный пас, я подумала, что вот-вот в обморокхлопнусь.

– Бонни, я тебя умоляю, – возмутилась Мередит.

– А Мэтт… этот парень – просто поэзия в движении…

– И вовсе ни один из них не мой парень, – ровным тономзаметила Елена.

Под ловкими пальцами Мередит ее волосы стали превращаться внастоящее произведение искусства, мягкую массу гнутого золота. И платье былопод стать – его льдисто-фиолетовый цвет идеально гармонировал с ее фиалковымиглазами. Однако сама себе Елена казалась бледной и холодной, вовсе неисполненной нежного волнения, а жесткой и целеустремленной, подобно молодомусолдату, которого отправили на передовую.

Стоя вчера на футбольном поле, пока ее официальнопровозглашали королевой вечера в честь встречи выпускников, Елена лелеялатолько одну мысль. Теперь Стефан просто не сможет отказаться с ней танцевать.Если он вообще придет на танцы, он не сможет отказать королеве праздника. Итеперь, разглядывая свое отражение в зеркале, она еще раз себе это повторила.

– Сегодня ты добьешься всего, что пожелаешь, – успокаивающеговорила Бонни. – И… послушай, Елена. Когда ты окончательно порвешь с Мэттом,могу я его утешить?

Мередит фыркнула:

– А что подумает Реймонд?

– Ну… его сможешь утешить ты, Мередит. Нет, правда, Елена,мне очень нравится Мэтт. И с тех пор, как ты взяла на прицел Стефана, вас троихстановиться как-то много. Так давай я…

– Ах, делай что хочешь. Мэтт действительно заслуживаетутешения.

«А от меня он определенно его не получит», – подумала Елена.

Она по-прежнему сама с трудом понимала, как она может такобращаться со старым другом. Но сейчас Елена просто не могла позволить себеоценивать собственные поступки; ей требовалась вся ее сила и сосредоточенность,до последней капли.

– Вот. – Мередит вколола в волосы Елены последнюю шпильку. –А теперь, королева вечера, оглянись и посмотри на свою свиту… ну, по крайнеймере, на какую-то ее часть. Ах, как мы прекрасны!

– Как, я слышу царственное «мы»? – насмешлив о осведомиласьЕлена, однако по сути Мередит сказала чистую правду.

Три подруги действительно были прекрасны. Платье Мередит,чистое роскошество бордового атласа, плотно прилегало на талии и складкамиизливалось на бедра. Темные волосы свободно лежали у нее на спине. А Бонни,когда она встала и присоединилась к подругам перед зеркалом, походила напереливающуюся статуэтку в розовой тафте с черными блестками.

Что же касалось самой Елены, то… Опытным взглядом онаизучила свое отражение и снова подумала: «Платье в полном порядке». Еще ейпришло на ум такое сравнение: «засахаренные фиалки». Бабушка Елены держалацелую вазу таких цветов.

Три подруги вместе спустились вниз, как это бывало передкаждыми танцами еще с седьмого класса – если не считать того, что раньше с нимибыла Кэролайн. Елена вдруг с легким удивлением поняла, что она и понятия неимеет о том, с кем Кэролайн придет сегодня вечером.