В пятницу 13 октября 1307 г. в Париже арестовали Великого магистра ордена тамплиеров Жака де Моле и шестьдесят ведущих братьев. Чтобы добиться признания, их подвергли пыткам – сначала дворцовые чиновники, затем официальные инквизиторы. В течение последующих шести недель допросам подверглось не менее 138 рыцарей, из которых (что неудивительно) 123, включая самого Великого магистра, признали по меньшей мере часть выдвинутых против них обвинений. Филипп тем временем написал послания собратьям-монархам, побуждая их следовать его примеру. Эдуард II Английский, который, вероятно, чувствовал себя не слишком уверенно, поначалу намеревался поспорить со своим тестем, но, получив строгие наставления от папы Климента V (как всегда, готового содействовать французскому королю всем, чем может), больше не колебался. 9 января 1308 г. английского Великого магистра тоже взяли под стражу. Вскоре за ним последовали все его рыцари.

Открытый судебный процесс над орденом тамплиеров начался в Париже 11 апреля 1310 г. На этом заседании было объявлено, что любой обвиняемый, который попытается отказаться от сделанного ранее признания, будет сожжен на костре. 12 мая пятьдесят четыре рыцаря пошли на костер, в следующие две недели эту участь выбрали еще девять человек. В целом это грязное дело тянулось четыре года, в течение которых папа Климент V и король Франциск I продолжали вести переговоры (верный признак сомнений, которые никак не рассеиваются) и обсуждать, как распорядиться огромным богатством ордена. Тем временем Великий магистр томился в тюрьме, дожидаясь приговора. Лишь 14 марта 1314 г. власти вывели его на эшафот, воздвигнутый перед собором Парижской Богоматери, чтобы он в последний раз повторил свое признание.

Однако им пришлось горько пожалеть об этом решении. Едва ли можно сказать, что де Моле отличился достойным поведением за прошедшие семь лет. Он признался, отказался от признания и снова признался; он проявил малодушие и не выказал качеств, присущих вождю. Однако теперь он был стариком, которому за семьдесят, и готовился к встрече с Богом: ему больше нечего было терять. И поэтому, поддерживаемый своим товарищем Жоффруа де Шарни, Великий магистр заговорил громко и ясно: «Господь – свидетель, я и мой орден совершенно невиновны во всех делах, в которых нас обвиняют». Королевские маршалы немедленно свели его и де Шарни с эшафота, гонцы поспешили к Филиппу. Король больше не стал откладывать решение. В тот же день двух старых рыцарей доставили на маленький остров на Сене, где их ждали костры.

Впоследствии поползли слухи, что перед смертью де Моле предсказал, что и папа Климент, и король Филипп предстанут перед Богом еще до конца года, а затем проклял королевскую династию до тринадцатого колена. Не осталось незамеченным, что папа умер уже через месяц, а король, которому было всего сорок шесть лет, получил смертельный удар на охоте в конце ноября[35]. А оба старых рыцаря мужественно взошли на костер и достойно встретили смерть. Когда спустилась ночь, монахи расположенного неподалеку августинского монастыря пришли и собрали их кости, чтобы почитать как мощи святых и мучеников.

Истинно великий папа (такой, как, например, Григорий VII или Иннокентий III) смог бы спасти тамплиеров. Увы, Клименту V было далеко до величия. Его малодушная подчиненность Филиппу в этот самый постыдный период правления короля остается несмываемым пятном на репутации понтифика. Лишь однажды он все-таки предпочел пойти собственным путем: Филипп, который затеял дело против тамплиеров, исключительно чтобы завладеть их деньгами, вряд ли порадовался папской булле от 2 мая 1312 г., передающей все достояние ордена (за пределами королевств Кастилии, Арагона, Португалии и Майорки, по которым папа отложил решение) их братьям рыцарям-госпитальерам. Рыцари Мальтийского ордена неожиданно стали богаче, чем могли мечтать.

Тем временем рана англо-французских отношений продолжала кровоточить. В Англии в 1272 г. Эдуард I наследовал трон отца Генриха III. При росте шесть футов два дюйма [ок 1 м 88 см] он возвышался над всеми вокруг, хотя полуопущенное левое веко и шепелявость несколько портили общее впечатление. К счастью для короля Филиппа, он в основном был занят, сначала Девятым Крестовым походом, позже баронскими войнами в Англии, Шотландии и Ирландии; однако в 1293 г., когда французские моряки пострадали у британского побережья Гаскони, в отношениях наступил кризис. Филипп нагловато потребовал, чтобы Эдуард как герцог Аквитанский явился для объяснений в парижский Parlement[36].

Эдуард, разумеется, не собирался делать ничего подобного. Сначала он отправил в Париж представителей, которых сразу выслали. Затем снарядил брата Эдмунда Горбатого, графа Ланкастера (он приходился Филиппу и двоюродным братом, и тестем), чтобы он поговорил от его имени не только о проблемах в Гаскони, но и о своем новом браке. Эдуард еще страдал после смерти в 1290 г. любимой жены Элеоноры Кастильской (этот брак был одним из самых счастливых в английской истории), но заставил себя согласиться (исключительно по политическим мотивам) вступить в брак со сводной сестрой Филиппа Бланкой. В случае успеха переговоров Ланкастер должен был доставить ее в Англию. К сожалению, договориться не удалось: Филиппу пришлось с некоторым смущением признаться, что Бланка уже помолвлена с Рудольфом III Габсбургским. Эдуард в ярости снова объявил войну, а ведь прошло всего пять лет после заключения откровенно ненадежного мирного договора. В конце концов в 1299 г. серия соглашений обеспечила двойной брак: во-первых, Эдуарда с сестрой Бланки Маргаритой, во-вторых, сына Эдуарда, будущего Эдуарда II, с дочерью Филиппа Изабеллой. Первый из этих браков, безусловно, помогал сохранять мир между двумя странами, хотя вряд ли доставил много радости бедной Маргарите, которая была на сорок лет моложе своего мужа. Второй стал бедствием, поскольку привел, как мы скоро увидим, к Столетней войне.

Филипп Красивый умер в 1314 г., но последние годы его жизни были омрачены страшным скандалом в доме Капетингов. Дочь Филиппа Изабелла, королева Англии, публично обвинила трех его невесток в нарушении супружеской верности. Большинство встреч с любовниками, по ее утверждению, происходило в темной и таинственной Нельской башне, сторожевой башне старой городской стены на левом берегу реки Сены. У Филиппа было три сына, каждому из которых судьба сулила стать королем Франции. Старший сын, будущий Людовик X, был женат на Маргарите, дочери Роберта II, герцога Бургундии. Их брак оказался несчастливым: Людовик, как говорят, игнорировал супругу, потому что она была «злобная и тощая», и предпочитал играть в мяч с друзьями. Второй сын, Филипп, женился на Жанне, старшей дочери Оттона IV Бургундского. Этот союз был намного успешнее: у пары быстро появилось четверо детей, и до нас дошли страстные любовные письма Филиппа к жене. Карл, третий сын, судя по всему, отличался занудством, его семейная жизнь с сестрой Жанны Бланкой тоже стала невеселой.