— Шохин. Говорят, из этих… — Тут дама закатила глаза исклонила голову набок, понимать это можно было как угодно, оттого я и задаланаводящий вопрос:

— Из бандитов, что ли?

— Ну… из бизнесменов. А рожа у этого бизнесмена такая,что вечером на улице, встретишь, перекрестишься. Хотя он, в общем-то, тихий ине привередливый. В тот раз к нему друг приехал из Грузии, вот они коньякавыпили и заголосили, голосил-то друг, ну а Шохин утром всем сестрам конфет,врачам коньяк, а шофер его телевизор привез, вон он стоит. Подарок.

— Выходит, неплохой человек этот Шохин, —улыбнулась я.

— Выходит. Да я о нем просто к слову вспомнила… А чегоэто я о нем заговорила? — нахмурилась она. — Хоть убей, не вспомню, авроде память хорошая.

— Память у вас и правда хорошая, а вспомнили мы егопотому, что нашего Юру-милиционера кто-то окликнул и я предположила, что этот«кто-то» из больных, потому что для посетителей время уже было позднее.

— Может, и из больных, но я сильно сомневаюсь, —покачала головой женщина. — Он тут особо ни с кем не разговаривал, потомучто на посту. Да и окликнули его по-дружески… Знаете, вроде бы не виделисьдавно.

— Просто окликнули по имени или что-то еще сказали?

— Вроде бы что-то в самом деле говорили, но я сейчасуже не вспомню точно, я ведь не очень прислушивалась.

— Но Юра ему ответил?

— Да. Разговаривали точно, хотя о чем, не скажу.

— А время, когда это случилось, помните?

— Конечно. Я ж Абрамову укол делала. Вот и в журнале…

Тут выяснилось, что укол Абрамову делали как раз минут задвадцать до нашего появления в больнице. Примерно тогда неизвестного изастрелили. Это могло быть совпадением, но лично у меня такие совпадениявызывают недоверие.

— А где палата, в которой лежит Абрамов? —спросила я.

— Четырнадцатая палата. Идемте, я покажу.

Мы прошли к палате, и рассказ медсестры показался мне ещеинтереснее.

— Где, по-вашему, стоял человек, который окликнул Юру?

— Ну… в коридоре, конечно.

— Справа, слева?

— А я ведь шаги слышала, — обрадоваласьженщина. — Точно, но никого не видела. Выходит, мимо палаты не проходили.

— Значит, человек был примерно здесь?

— Наверное. Встань он дальше, вряд ли бы я их услышала.

Я огляделась. Неподалеку от двери в палату стенаобразовывала выступ, небольшой, что-то около метра, его украшал горшок сцветком, довольно безобразным на вид, возможно, на растение плохо действовалбольничный воздух, выглядело оно тоже больным. Рядом с выступом — дверьодиннадцатой палаты и выход из отделения. Я прикинула расстояние до палатыреанимации. Что ж, очень похоже, что я на верном пути. Юру кто-то окликнул, онподошел, а в это время киллер спокойно проник в палату, пользуясь тем, чтомедсестра отсутствовала. Впрочем, с того места, где расположен ее пост, она бывсе равно не смогла его заметить. Теперь у меня есть шанс узнать от Юры, с кемон здесь беседовал.

— Очень хорошо, — пробормотала я.

Юра утверждал, что пост не покидал. Возможно, забыл, чтоотлучался. И в самом деле мог забыть. Опять же, по его мнению, он пост вроде быи не покидал, раз находился тут же, в коридоре. Однако мог и не забыть, асознательно утаить сей факт. Вот это мне и предстоит выяснить.

— Спасибо вам большое, — улыбнулась я женщине.

— Да не за что, — пожала она плечами.

По дороге к машине я заглянула в бумаги, что дал мнеСергеев. Климов Юрий Витальевич проживал на Проспекте Космонавтов. Туда я иотправилась, не особо, впрочем, надеясь застать парня дома, все-таки суббота ипогода прекрасная. Я предалась размышлениям на тему: что за радость парням вкостюмах, как изысканно выразился Сергеев, мутить воду в таком деле? Радостьдолжна была быть большой, иначе не срастается. Хотя, с моей точки зрения, показдесь вообще ничего невозможно понять.

Дед вроде бы дал «добро» на мое участие в деле. Инымисловами, он желал бы знать, что происходит, а чтобы ответить на этот вопрос,необходимо выяснить, кто и по какой причине убил этого несчастного парня. Опричине я более-менее догадываюсь, если убиенный всерьез говорил о киллере имедсестре не показалось, а ему не привиделось в бреду. Но если спецслужбы нежелают замечать очевидных вещей, следовательно, у них есть свой интерес. Какой?То есть, по большому счету, мне это по фигу, но если это имеет отношение кДеду, то уже нет. Спецслужбы тоже ходят под богом, и Дед об их деятельности обязанзнать, однако он дал мне задание, идущее вразрез с их интересами. Либо старыйзмей по обыкновению мудрит и затевает чрезвычайно сложную комбинацию, которуюя, по скудоумию, разгадать не берусь, либо получается страшненько: кто-тодействительно задумал его убрать. Причем этот «кто-то» так могуществен, что нетолько имеет связи в соответственных кругах, но и может их задействовать,наплевав на то, что Дед местный бог. Тогда реакция Деда вполне естественна, онхочет, чтобы расследованием занялась я, потому что никому не может доверять.

Я даже не знала, какая из версий мне не нравится больше. Тутя очнулась от тяжких дум, потому что свернула на проспект Космонавтов. Нужныймне дом оказался возле универмага, я въехала во двор и без труда пристроиламашину. Двор, куда выходили подъезды двух девятиэтажек, был пуст, если несчитать «Москвича», притулившегося возле кустов сирени. Но, судя по внешнемувиду, ему уже лет тридцать, и десять из них он стоит здесь, как крейсер«Аврора», на вечной стоянке. Народ еще вчера рванул на родные дачи, так чтогород непривычно тихий, а дворы пусты.

Я подошла к подъезду, с опозданием вспомнив, что кодподъездного замка мне неизвестен. Но тут выяснилось, что замка на двери нет, тоесть он был когда-то, но теперь вместо него в двери зияла дыра. Я решиларассматривать это как намек на везение.

Лифт не работал, но Юра жил на четвертом этаже, так что насудьбу жаловаться не стоило. Вскоре я звонила в дверь, прикидывая, повезет илинет. За дверью раздались шаги, затем щелкнул замок, и дверь приоткрылась. Вобразовавшуюся щель на меня недобро смотрел Юра.

— Чего надо? — спросил он. Потом, должно быть,узнал меня, не подобрел, но заговорил вежливее:

— В чем дело?

— Дело все в том же, — вздохнула я и добавила:

— Поговорить надо.

— Так уже… Выходной сегодня, и я плохо себя чувствую.