Механизм тихо щелкнул, и дужка замка вылетела из своего гнезда. Пакс прикрыл пламя свечи ладонью, дабы нечаянный сквозняк не затушил ее.

Дверь бесшумно отворилась, явив взору шпионов тесное узкое помещение без всяких признаков света.

Несколько детей стояли в дальнем конце комнаты. И мальчики, и девочки были одеты в одинаковые короткие ночные сорочки. Хоукер быстро пересчитал: тринадцать человек. Девочка с белокурыми косами, которую он видел ранее во дворе «Каретного сарая», стояла впереди всех. Справа от нее мальчик такого же роста. Оба они были невероятно красивы. Все дети стояли тихо, точно каменные изваяния. Что ж, это даже неплохо.

— Мы друзья, — прошептал Хоукер. — Дайте мне все объяснить… — «Прежде чем начнете вопить».

И как они размещались в столь тесном помещении с покатым потолком? Стоять в полный рост можно было только находясь посередине комнаты. В маленьком окошке, прорубленном в дальней стене, не отражался свет. Значит, стекла в нем не было, только чугунная решетка. Промежутки между прутьями были такие маленькие, что сквозь них не пролез бы даже самый худенький ребенок.

В комнате не было ни кроватей, ни мебели, ни платяных шкафов. Одеяла расстелены прямо на полу вдоль стен. На них спали обитатели мансарды. На одно одеяло ложились, другим укрывались. И никаких матрасов, подушек и простыней. Рядом с одеялами лежали стоики аккуратно сложенной одежды и стояли ботинки.

В мансарде было даже более душно, нежели в коридоре. Хоукеру приходилось ночевать в таких вот комнатушках. Летом поджариваешься. Зимой промерзаешь до костей.

Все дети были худенькими. Ни одного полного. А еще их всех держали взаперти. Хоукер ощущал присутствие Пакса, стоящего за спиной.

— Кто вы? — спросила блондинка. — И что вам нужно. Стало быть, эта девочка была у них за главного. Это было видно по тому, как поглядывали на нее остальные дети, стоящие чуть поодаль.

— Я хочу забрать вас отсюда, — ответил Хоукер.

— Почему? — выпалил мальчишка, стоящий рядом с блондинкой.

— Это имеет какое-то значение?

Никто даже глазом не моргнул. Все внимательно взирали на незнакомцев.

— Вам сообщили, что Робеспьер мертв? — спросил Хоукер.

— Сообщили.

— В таком случае вы знаете, что все изменилось. Этот ваш «Каретный сарай»… — Хоукер едва не сплюнул на пол, да вовремя остановился. Дойл говорил, что джентльмены не плюются. Но теперь Хоукер попросту не знал, как выразить свои чувства — Это место… С ним покончено. Вы последние.

Он сделал шаг вперед. Блондинка готова уже была броситься на него, но, судя по всему, передумала.

— Но одного вам не сказали, — продолжал Хоукер. — Для вас нет мест в Англии. Их просто не подготовили. Да и устраивать вас в чужой стране тоже теперь некому. Вам не придется жить в семьях или школах. Вас всех отправят в бордели.

Однако глаза девочки по-прежнему смотрели холодно.

— А тебе-то что за забота?

Будь он проклят, если знает ответ на этот вопрос. Но Дойл поступил бы так же. Может быть, такими и должны быть джентльмены?

— Выбор за вами: остаться или убраться из этой конуры. У вас минута на размышление.

— Они проверяют нас, — сказал один мальчик, а другой согласно кивнул. — Это англичане.

— Они перережут нам горло, — раздался нежный девический голосок.

— Мы служим Франции, — произнесла блондинка. — И будем делать то, ради чего нас здесь собрали.

— Мы преданы революции, — добавил мальчик, стоящий рядом с ней. Остальные дети тоже начали говорить что-то о преданности, революционных идеалах и стойкости.

Но у Хоукера не было времени на пустые разговоры.

В углах мансарды заплясали пятна света. Лица детей на мгновение осветились, а потом снова утонули в темноте. К Хоукеру подошел Пакс.

— Внизу кто-нибудь есть? — спросил он.

Кругом была полная тишина. Лестница, ведущая в мансарду, утопала в темноте. И это заставляло Пакса нервничать.

Обернувшись. Хоукер заметил, как его товарищ переложил свечу из левой руки в правую.

— Меня менее всего волнует, — произнес Пакс, сжимая и разжимая пальцы, — верите вы мне или нет. — Его голос звучал так спокойно и обыденно, точно он говорил о стоимости пучка редиски на рынке. — Вы отправитесь с нами или останетесь здесь и не станете противиться своей дальнейшей судьбе. — Пакс переводил взгляд с одного детского лица на другое. — Это не проверка. И не обман.

Прошло несколько секунд.

— Мы не трусы! — прервала молчание блондинка. Она развернулась, полная достоинства, несмотря на свой нелепый наряд. — Выбирайте: останетесь вы здесь или уйдете? Если уходите, то одевайтесь быстрее. Обувь возьмите с собой.

Не все согласились бежать. Хоукер с Паксом попробовали еще раз убедить детей, но трое из них все же остались.

Жюстина не была новичком в деле шпионажа. Работала на тайную полицию, Мадам и агента Сулье. Для них она превращалась в служанку, шныряла везде никем не замеченная. Прислушивалась, присматривалась, собирала сплетни и слухи. Для них она втерлась в доверие к контрабандистам, вела за ними наблюдение и составила карту их передвижений. Она стала надежным агентом организации и уводила людей практически из-под ножа гильотины. Целых два года Жюстина занималась шпионской деятельностью.

Но это была первая операция, разработанная ею самостоятельно. На этот раз не к кому было обратиться за советом или помощью. Едва только она ступила на лестницу, ведущую вниз, она осталась наедине с собой, и в желудке у нее похолодело.

Жюстина спиной чувствовала, как Хоукер смотрит ей вслед, но не обращала на него внимания. Она держала пистолет так, словно на ее счету уже был целый батальон убитых людей. Роль опытной шпионки вселяла уверенность, хотя ей удалось обмануть только себя.

Хоукер проник в «Каретный сарай» с щегольством человека, на своем веку закравшегося в бесчисленное количество домов, разработавшего и осуществившего немало шпионских операций. Жюстина не чувствовала себя столь же уверенно. Но ведь надо же с чего-то начинать. Не одному Хоукеру убивать.

Свет погас, занавес поднят. Наставники из этого дома, Хоукер и его товарищ Пакс, Невидимки… все они принимали участие в драме, написанной Жюстиной. Да и она сама выступала в главной роли. И обратного пути не было.

Задача Хоукера — уговорить Невидимок покинуть дом. Он будет казаться раздраженным, язвительным, безразличным, но Невидимки поверят ему, ибо ничто не может быть более убедительным, нежели грубость. Напротив: доброжелательно ведут себя те, кто на самом деле желает зла.

Жюстина была их последним бастионом. Если беглецов обнаружат, она будет задерживать преследователей, чтобы дать им уйти.