Айя обхватила плечи руками, будто так могла спрятать от глазФрица свою мокрую, грязную интернатскую форму.

— Да, — тихо проговорила она, — не то слово.

— Между прочим, так ты выглядишь еще загадочнее, чем воблачении «бомбилы реноме».

Айя стояла, отчаянно пытаясь придумать, что сказать, но она такпродрогла, что у нее и мозг словно заледенел. К тому же взгляд прекрасных глазФрица сковывал ее по рукам и ногам. Собственный нос стал казаться ей простоогромным.

— Я... я проводила:., подводную спасательную операцию, —выдавила наконец Айя.

— Подводную да еще и подземную? — Фриц кивнул. Тогдапонятно, почему ты промокла. И все-таки я по прежнему озадачен.

Айю снова зазнобило. Она почувствовала, что краснеет.

— Я тоже озадачена, — поежилась она, — ведь я не называла тебесвою фамилию. Как же ты меня нашел?

Фриц улыбнулся.

— История довольно забавная, — сказал он — Но мне нижется,для начала тебе следует кое-что сменить.

— Сменить? — Айя невольно скосила глаза к носу.

— В смысле переодеться в сухое. Ты вся дрожишь. Может быть,тебе стоит принять лекарство?

Моггл мигнул фарами.

Фриц остался в парке, а Айя поднялась к себе.

Стоя под горячим душем и глядя на грязь и мелкие сучки,уплывающие в отверстие стока, Айя гадала, как Фриц мог ее разыскать. Ей былоужасно стыдно. Он выяснил ее фамилию, а стало быть, теперь знал, что онауродка, тайком проникающая на светские вечеринки.

С ним что-то было не так, но что? Неужели его мозгповредился из-за Операции Честности? Рейтинг его лица неуклонно шел на подъемпоказатель составлял уже менее трех тысяч, а Айя при этом была почтиневидимкой!

Вымывшись и постояв под теплым воздухом сушилки, Айя подошлак панели выдачи одежды. Она могла получить только интернатскую форму. Даже наодноразовую одежду баллов у нее не хватало. Да-да, конечно, Фриц уже видел ееперепачканной с ног до головы, так что чистая форменная одежда вряд ли будетвыглядеть хуже.

Айя быстро оделась и повернулась к двери. Моггл загородил ейдорогу и снова мигнул фарами.

— Ой, точно, — спохватилась Айя и обратилась к своей «умной»комнате — Лекарство, пожалуйста. Я ныряла под воду, меня знобит, и у меня жар.

На одной из стен загорелась панель, к которой следовалоприложить ладонь. Эта панель измеряла температуру тела и брала пробу пота наанализ. Айя выполнила процедуру, и вскоре из краника в стене в ее любимуючайную чашку вылилось что-то оранжевое и мутное. Глотая кислую гадость, Айяобвела взглядом комнату. Стандартная мебель, безликая одежда, теснота...

На счастье, лекарство не стоило ни одного балла. При этом внем явно содержались наноустройства: когда Айя спустилась вниз, головокружениепропало без следа.

— Найти тебя было просто, — сказал Фриц. — В конце концов,имя твое я знал.

— Но в городе, наверное, тысяча девушек по имени Айя —нахмурилась она.

— Если точнее — тысяча двести, — поправил ее Фриц с усмешкой.

В этот момент еще один воин в роботизированных доспехахповалился на землю и задергался в «предсмертных судорогах». Бой набиралобороты. Футбольное поле уже было усеяно «погибшими». Моггл сновал по егопериметру и практиковался, снимая летящие в воздухе резиновые пули. Похоже, онполностью оправился после пребывания в ледяной воде.

О себе Айя такого сказать не могла. Сидя рядом с Фрицем врасцвеченной солнечными пятнышками тени под деревом, она все еще ощущала легкийозноб. Казалось, лекарство преображает ее болезненную дрожь в амбиционное волнение.На счастье, Фриц не сводил глаз с поля боя.

— Однако я знал, что ты была на вечеринке с компанией «бомбилреноме», — продолжал свой рассказ Фриц — И проверил рейтинги лиц за ту ночь.Некто по имени Йосио Нара неведомым образом превратился в Йосио-сэнсэя.

Айи вздрогнула. При звуке имени Йосио у нее в мозгу словно сработаласигнализация.

— Но каким образом ты ухитрился связать его со мной?

— Я прокрутил ссылки и поискал имя Айя.

— Ты можешь такое проделывать? А я считала, что разговоры — этоиз области частной жизни! Правда, это был даже не разговор... Я просто вместе состальными целый час скандировала его имя. Но все-таки!

— Нет-нет, ты права. Городской интерфейс, конечно, ни за чтоне покажет того, что именно ты говорила, — заверил Фриц — Но наш город необеспечивает полной тайны частной жизни. Интерфейс специально разработан дляпубличности, для слежки за связями между людьми, за их спорами и так далее.Каждому позволено прослеживать мелькание любого лица вплоть до первоисточника —в особенности если мельканий много. А ты была единственной Айей, повторившейимя Йосио Нары три тысячи раз за ту ночь.

— Ох! Не называй больше это имя, — с тоской проговорила Айяи вздохнула. — Да. Я о таком не знала. Мой брат изучает ссылки и перепостычасами, но мои сюжеты так редко вызывают обратную связь, что их труднозаметить.

— Твой брат знаменит?

Айя кивнула и грустно ответила:

— Очень. Наверное, именно поэтому он такой сноб. Он считаетмои сюжеты тупыми.

— Это не так. История насчет подземных граффитчиков былапрекрасна.

— О-о... Хм... Спасибо.

Айя почувствовала, что краснеет. Она была потрясена тем, чтоФриц и в самом деле просмотрел ее канал.

— Но это просто детские глупости. Сейчас я работаю над болеесерьезным сюжетом. Смогу прославиться! Насчет одной тайной группировки. Они...

Фриц предостерегающе поднял руку.

— Если это тайна, то лучше мне не говори. Я не большойумелец хранить тайны.

— Я знаю. Из-за твоей...

Айя чуть было не показала на голову Фрица. Это было странно.До сих пор из тех, кому делали операции на головном мозге, Айя была знакоматолько с так называемыми пустоголовыми красавцами и красотками, но Фриц совсемне казался ей пустоголовым.

— А какое отношение честность имеет к хранению тайн? —спросила она.

— Абсолютная честность избавляет человека от любых обманов, —произнес Фриц таким тоном, словно процитировал кодекс. Наверное, он эту фразупроизносил уже миллион раз. — Я не способен лгать, не способен искажать правду,не способен делать вид, будто мне что-то неизвестно, если я об этом знаю. Менядаже нельзя приглашать на вечеринки с сюрпризами, иначе я все сюрпризы выдам.

Айе стало ужасно смешно.

— Но ведь тогда... все становится не таким удивительным?

— Ты сильно удивишься тому, насколько часто все становитсякуда более удивительным.