– Ты что натворила, тварь?! – заорал самый прилично одетый. – Ты зачем ящеров прикончила?! Кто теперь с королем расплачиваться будет, ты?

– А зачем вы их на меня спустили? – изобразила удивление женщина.

– Да мы о тебе и не знали, долбаная охотница! – еще сильнее разъярился незадачливый владелец ящеров. – Они бы тебя и не тронули!

– И как ты хотел, чтобы я это выяснила? На своем опыте что ли? Ты своих тварей пустил гулять без присмотра – они мне помешали, я их прикончила. И кто кому злобный эльф? – окрысилась гра Монссон.

– Да не мои они! Мы их у короля заняли, чтобы за одной девкой поохотиться! В счет оплаты! И как мы теперь расплачиваться будем?

– Да что ты с ней треплешься, Гнилой? – неожиданно вступил в разговор один из молчавших доселе оборванцев. – Ты посмотри, как она прикинута? Метатель ее видишь? Потянет за пару чешуйчатых расплатиться. – Говоривший со злостью пнул тело подвернувшейся под ногу твари.

– Ты больной? Не видишь, она охотница? Кто узнает, нам потом свои же кишки выдернут!

– А кто узнает? Думаешь, я скажу кому? Валим ее, братцы, а не то навечно к королю в рабство попадем, будем ему нужники чистить и жрать то, что вычистим! А так за тварей расплатимся и девку ту скоро найдем, не могла она далеко уйти. Ящеры со вчера волноваться начали, а под утро совсем припустили, значит, близко она уже. Еще и в плюсе останемся.

Взгляд вожака изменился. Действительно, если все пройдет так, как описывает его непрошеный советчик, можно выйти из неприятной ситуации не только без потерь, но и с неплохой прибылью. Не такой большой, как если бы эта охотница не попалась на пути, но что уж теперь…

Ида попыталась вернуть мысли Гнилого в конструктивное русло:

– Не о том ты переживаешь, жадный маленький счетовод. Тебе не других охотников бояться нужно, а меня. Вы так обсуждаете мои вещи, будто они уже ваши.

К сожалению, на Гнилого увещевания не подействовали. Он мерзко ухмыльнулся – Акселю из своего укрытия было видно, что во рту у бандита творилось форменное безобразие. «Кажется, источник возникновения столь странного прозвища можно считать раскрытым», – отстраненно подумал юноша.

– Нас тут пятеро, а ты одна, – описал очевидную, как ему казалось, истину охотник за головами. – Да к тому же баба. И такие, как ты, у моего кузена жену прикончили, так что ты мне должна теперь, получается. – Причина, чтобы записать охотницу в должники была совершенно надуманная, просто чтобы добавить дополнительное оправдание для нападения – даже самому опустившемуся разумному необходимо оправдание собственных нелицеприятных действий. – Ату ее, братцы! – резко выкрикнул Гнилой, одновременно вскидывая метатель. Нормальным дальнобойным оружием, как оказалось, владели только трое из четырех нападавших – последний пользовался самодельным арбалетом – мощным, но очень медленным в перезарядке.

А Ида была к команде готова – она подняла свой стреломет еще до того, как Гнилой закончил фразу, и одновременно резко сместилась вправо, затрудняя прицеливание, так что первым залпом бандиты ничего не добились – три метательные стрелки и один арбалетный болт попали в то место, где Ида стояла несколько мгновений назад. Будь нападающие умнее, они не стали бы стрелять все одновременно, и тогда охотнице стало бы гораздо труднее избегать ранений.

Аксель тоже не испытывал уже сомнений и был готов к драке, он давно взял на мушку ближнего к себе противника, и все равно, наставница успела выстрелить первой. Гнилой уже падал на землю, ухватившись за пробитое горло, когда Аксель нажал на спусковой крючок. И когда он перевел мушку на следующего противника, тот уже оставался единственным живым – хотя и не единственным, стоящим на ногах. Тот, который советовал своему вожаку прикончить охотницу, все еще не успел упасть, хотя вместо глаза у него теперь была неаккуратная дыра, из которой торчало оперение стрелки.

Бой закончился так стремительно, что Аксель не успел перестроиться – продолжал выцеливать уже отсутствующих врагов. Он судорожно водил стволом метателя до тех пор, пока Ида, давно пришедшая в себя, не подошла к хрипящему Гнилому и коротким ударом ножа прекратила его мучения. От этой картины юноша не выдержал, и его все-таки вырвало. Самое удивительное, что рядом тем же самым занималась Кара, которая до этого изображала из себя абсолютно хладнокровную и равнодушную к чужой смерти разумную.

– Ну и чего вы так возбудились? – хмуро поинтересовалась Ида. – Я сегодня это уже не первый раз повторяю. Да, приятного мало, но что делать? По-вашему я должна была насладиться его мучениями, а потом принять последний вздох?

Вопрос остался без ответа. Кое-как взяв себя в руки, молодые люди помогли охотнице оттащить трупы в то же укрытие, где недавно прятались сами. Обирать их не стали, только Ида вручила Каре один из метателей – тот, что выглядел самым надежным, сопроводив действие лаконичным комментарием:

– Перед тем, как отсюда выйдем – выкинешь. И нож, который за пазухой прячешь – тоже.

Их больше не преследовали, но идти с каждым шагом становилось все тяжелее, видимость окончательно ухудшилась – тяжелый, белесый дым скрывал очертания предметов. Уже через несколько шагов они теряли свои очертания. Перестала попадаться даже та скудная растительность, которая встречалась раньше, все чаще приходилось идти по неровной, застывшей корке стекла, в который превратился песок. Они шли уже по местам того пожарища, которое когда-то уничтожило вполне процветающий район. У охотницы были припасены две угольные маски, которые пришлось надеть почти сразу после того, как они ушли от места стычки, и две пары круглых окуляров, чьи оправы плотно прилегали к глазам, защищая их от едкого дыма. Каре приходилось довольствоваться тряпкой, смоченной в воде. Земля под ногами была теплой от тлеющих где-то в глубине пластов угля, и воздух тоже был теплым и сухим – повязка все время высыхала, ее приходилось постоянно смачивать. Глаза воровке защитить было нечем, они постоянно слезились и покраснели. В конце концов, Аксель просто подхватил ее под руку и повел – так можно было идти с закрытыми глазами. Юноша, несмотря на очки, защищающие глаза, тоже видел перед собой удручающе мало. Как в этом дыму ориентировалась охотница, было непонятно. Похоже, она просто знала приметные ориентиры – редкие несгоревшие и не расплавившиеся от жара развалины, и вела компанию от одного приметного места к другому.

– Ну чего приуныли, подростки? – хмыкала она. – В самый ад мы, как видите, не заходим. Пришлось мне как-то побывать чуть севернее, там, где весь этот дым выходит на поверхность – вот это, доложу я вам, было тяжело. А здесь еще жить можно: да вон, посмотрите хотя бы – гнездо слизней. Интересно, кого они здесь ловят?

Они шли до глубокой ночи, и все равно, когда остановились на привал, вокруг по-прежнему был только белесый дым. От усталости ученик охотницы перестал вглядываться в окружающую муть и просто бездумно оглядывал клубы дыма, стараясь не отстать от наставницы. В таком своеобразном трансе он провел несколько часов. В голове юноши было пусто, как в пустыне, он даже не сразу обратил внимание на то, что видит. Для того, чтобы заметить необычность происходящего, пришлось приложить некоторые усилия. Сначала Аксель почувствовал некоторую неправильность в окружающем молочном безмолвии, эта неправильность начала подтачивать неестественное спокойствие, которое поглотило его разум, и, в конце концов, он вынырнул из транса. И тут же об этом пожалел. Вокруг, в тумане, были люди. Они встречались не слишком часто, не пытались заговорить с прохожими и вообще обращали на них мало внимания. Некоторые провожали путников взглядом, другие даже не оборачивались, когда беглецы проходили мимо. Они вообще ничего не делали, просто бесцельно стояли – или брели куда-то, неторопливо и плавно. Аксель смотрел, как в тумане медленно формируется тень. По мере приближения к ней появляется все больше деталей, и скоро становится возможным различить одежду и даже лицо… Ничего похожего на других жителей Пепелища – вполне приличные, чистые костюмы, иногда даже щегольские, хоть и немного старомодные. Когда Аксель, наконец, окончательно пришел в себя, первым его порывом было закричать от страха и удивления, однако он удержал себя в руках. Они как раз проходили мимо ребенка, который с вялым любопытством рассматривал грязных, закопченных людей, проходивших мимо, и юноша просто побоялся напугать непонятно откуда взявшегося малыша. Он чуть ускорил шаг, стараясь не сильно дергать руку плетущейся за ним Кары, и нагнал гра Монссон.