Боюсь, эти вопросы так и останутся без ответа, однако надеюсь, что хотя бы этот вопиющий случай не останется безнаказанным. А возможно, он откроет глаза власть предержащим, и в нашем городе станет хоть немногим больше справедливости!»

Отложив газету, Аксель зажмурился и сжал кулаки. Медленно выдохнув, он спокойным голосом констатировал:

– Я лично убью эту сволочь.

Кара, которая успела пробежать глазами статью вслед за Акселем, согласно кивнула:

– Да, за такой слог и убить мало! Позор его учителям! А редактора нужно уволить, определенно.

– Вообще-то я про лейтенанта говорил, – признался юноша. – Но ты права. Этого журналиста тоже нужно найти и непременно переломать ему пальцы, чтобы впредь не писал гадостей об охотниках.

– Хороший план, – серьезно кивнула Кара. – То-то Ида обрадуется! Да и остальные охотники тебе всю жизнь «благодарны» будут.

Аксель уловил сарказм в словах девушки.

– Я даже не представляю, что теперь делать! Иду арестовали, и уж этот Йелле сделает все возможное, чтобы её обвинили в убийстве. Наверняка это он все подстроил! И нападение на нас, и убийство капитана. А сам наверняка сухим из воды выйдет и продолжит заниматься торговлей.

– Ну, для начала стоило бы найти какое-нибудь убежище, – рассудительно предложила воровка. Скоро твой портрет будет на руках у каждого легавого и у большинства трактирщиков. Но с этим еще можно что-то придумать, есть у меня знакомые, которые не выдадут, если заплатить, – неохотно призналась Кара. – А вот с остальным думай сам. На твоем месте я бы посоветовалась с другими охотниками.

– Я не знаю ни одного охотника, кроме Иды, – мрачно признался Аксель. – Я вообще всего несколько дней, как ученик охотника.

– Оно и видно. Для охотника ты какой-то слишком беспомощный. Сразу видно, домашний мальчик, улицы не знаешь. Эх, даже завидно! Ида перед тем, как отправила меня к тебе, сказала, к кому обратиться. Нильс Гуттормсен, он живет в Фабричном районе на улице Неприветливых Мастеров.

– Значит, нужно идти к нему, – решительно поднялся из-за стола юноша. – А если он не поможет, я придумаю что-нибудь еще. Спасибо тебе за помощь, я перед тобой в долгу. Если тебе понадобится помощь, ты можешь обратиться ко мне, и я приложу все усилия, чтобы помочь. – Аксель немного обиделся на «домашнего мальчика», ему было стыдно, что он проявил слабость перед девушкой, и он решил, что не стоит больше требовать от нее помощи.

– Браво! – восхитилась воровка. – Какое благородство! Бросить слабую девушку в беде, пообещав ей помощь когда-нибудь потом, это так по-джентльменски! Я сражена наповал!

– По… Почему в беде?! – от удивления Аксель начал заикаться. – Меня ищут, а про тебя в газете ни слова, значит, со мной находиться тебе опаснее, чем без меня! Меня же в любой момент могут поймать!

– Угу. Такой предусмотрительный гро Йелле рассказал полиции об Иде и даже о тебе, а про меня промолчал. Ни на какие мысли не наводит? – поинтересовалась девушка. Посмотрев на Акселя и убедившись, что проблесков догадки в его глазах не наблюдается, она сжалилась. – Да потому, что я могу свидетельствовать против него, глупый Аксель, всего-то и делов. И хотя слово воровки против слова уважаемого лейтенанта – это даже не смешно, кого-то в полиции это может навести на подозрения. Так что, думаю, лейтенант постарается, чтобы я в полицию не попала. Он будет искать меня по другим каналам. Не думаю, что у него нет связей в теневом мире, раз уж он занимается работорговлей. А искать беглецов некоторые из моих коллег по ремеслу умеют не хуже, чем доблестные полицейские. А в чем-то они даже дадут им фору. Так что за мою жизнь сейчас можно дать еще меньше, чем за твою или жизнь Иды. Нет уж, любезный Аксель. Если ты считаешь себя благородным человеком, ты меня не бросишь. Вы с Идой меня спасли и теперь за меня в ответе. Вот и доводи дело до конца!

– Сама же сказала, что я «домашний мальчик». Я тебе только в тягость буду.

– Какие мы обидчивые! – рассмеялась Кара. – Между прочим, на правду не обижаются. Ничего обидного я не сказала. Ты действительно не знаешь улицы, и что ж тут такого? Зато я могу быть уверена, что если меня попытаются убить, ты меня защитишь.

Аксель немного приободрился, не заметив лукавого взгляда, который на него бросила девушка. Впрочем, ей, за последние несколько лет привыкшей полагаться только на себя, почему-то действительно не хотелось оставаться одной. О ней давно никто не заботился, не делился пищей и не защищал от негодяев, которые пытались ее поймать. Ощущение, когда можно рассчитывать на чью-то помощь, было новым, необычным и очень приятным.

Кара расплатилась за кофе и пирожные, заставив Акселя снова почувствовать неловкость. Он вспомнил, как минуту назад собирался действовать в одиночку. «Интересно, как бы я добирался до района Фабрик без денег? – подумал юноша. – Особенно если учесть, что для этого нужно пересечь весь Бардак и потом еще где-то искать гро Гуттормсена. По крайней мере мне даже неизвестно, где находится улица этих самых Неприветливых Мастеров. Можно было бы спросить у тети Агаты – только неизвестно, слышала ли она о передряге, в которую я попал». Юноша на секунду подумал, как было бы здорово обратиться за помощью к отцу, но тут же отбросил эту мысль. Хорош он будет, если, едва покинув родительский дом, прибежит жаловаться и просить помощи. Вот уж действительно, домашний мальчик! Да и чем ему поможет старший Лундквист? Отец всегда был добропорядочным гражданином. К тому же, может статься, родители еще не знают о приключившихся с ним неприятностях – новости о поимке гра Монссон пока появились только в местной газете, и далеко не факт, что в других районах слышали об убийстве капитана стражи Пепелища и о том, что Акселя разыскивают как преступника. «Вот и пусть пока остаются в блаженном неведении», решил юноша, и, предложив руку Каре, направился в сторону паровозной станции.

– Разреши поинтересоваться, куда мы так торопимся? – спросила воровка.

– Ну как же? – удивился Аксель. – Хотелось бы побыстрее завершить это неприятное дело. Ида там в тюрьме сидит, одна, в неизвестности. Уж поверь мне, ощущения, которые испытываешь, находясь в камере, далеки от тех, которые хотелось бы продлить до бесконечности.

– Мертвые боги! – изумилась девушка, – Оказывается, у моего защитника богатейший личный опыт! Очень надеюсь, что в минуту досуга ты расскажешь мне об этом эпизоде своей биографии более подробно, меня гложет любопытство. Возможно, мне стоит взять свои слова о твоем незнании улиц назад? Но сейчас не время. Я спрашивала, не почему мы торопимся, а именно куда!

– Да на вокзал же! Насколько я знаю, поезда ходят в Фабричный район не чаще чем дважды в сутки. Сейчас еще нет восьми пополуночи, мы вполне можем успеть на утренний поезд.

– И все-таки Ида мудрая женщина, – констатировала Кара. – Не зря она называла тебя дурнем. Ты вообще-то слушал, о чем я тебе говорила всего четверть часа назад? Я говорила о том, что скоро твой портрет вместе с подробным описанием будет у каждого проводника и каждого водителя дилижанса.