В исполнении здоровенного грифона чих вышел впечатляющий. Я ойкнула, впечатлилась и соскользнула по покатому боку зверя. Но он был такой мягонький и теплый, что даже обидеться не получилось на вредность крылатую. К тому же в его зеленых глазах плескалось веселье, и оно было добрым.

— Гришечка, ну не вредничай, ты же умница. И красавец! — проворковала я, погладив грифона.

Тот фыркнул и смилостивился, таки позволив мне оказаться в седле. Господин сопровождающий вручил мне обратно лепешку, со второй попытки уселся в седло передо мной, взял поводья и посоветовал:

— Ты держись там крепче за ручки, и ноги из стремян не доставай. Полетели, что ли, готова?

— Подождите. Зовут-то вас как? Вы так и не представились.

А дальше, дальше я сделала огромную ошибку. Откусила от его угощения, заманчиво источающего съедобные ароматы. Еще успела подумать, что Гришка этот — тот еще издевака. Вкусно ведь!

— Что? А-а-а… — он звучно крикнул, отдавая команду грифону на взлет. И когда мы оторвались от земли, до меня донеслось: — Борщецки! Симон Борщецки.

Стоит ли говорить, что сначала я подавилась, потом долго кашляла и отплевывалась, а затем прониклась огромным уважением к Грише. Все ж мировой грифон! Хоть и вредный.

Кулек я благополучно выкинула, пользуясь тем, что меня никто не видит. Высоту мы уже набрали приличную, и я искренне надеялась, что «подарок» с небес не угодит кому-нибудь на голову или одежду. В крайнем случае, всегда можно свалить на птиц! Например, голубя какого, слишком жадного. Уволок больше, чем весит, а донести не сумел, потерял по дороге. Лапки разжались и вот результат. Да, во всем виноваты слабые голубиные лапки и их непомерное самомнение.

Все понимаю, нехорошо так делать, но словам Тарага я доверяла больше, нежели этого Борщецки. Ага, оклеветали его, в беде бросили, как же! Маги, видите ли, во всем виноваты. Я отлично помнила, как скрутило беднягу Норда, он неделю потом на больничном провел. Повторять его опыт не хотелось совершенно.

Видимо, в Мухомрийске совсем беда с кадрами, раз Борщецки там процветает, даже в помощники главы города выбился. Или дело в его хватке, предприимчивости и любви к экономии? Надо взять на заметку: обязательно проверять сроки годности на продуктах, если вдруг занесет в их «Васка-С». Бедные-бедные жители захолустного городишки.

Однако очень скоро я позабыла и о потенциальном отравлении, и вообще обо всем. Я летела!

Это такое непередаваемое чувство восторга, что сердце куда-то ухает вниз, а в животе щекотно становится. Верещать мне хотелось, но вовсе не от страха, а от радости и пьянящей свободы, которая охватила почти сразу же, как из поля зрения скрылись дома, люди, дороги и под нами распростерлись белоснежные облака. Казалось, границ больше не существует, никаких. Я и сама словно отрастила крылья. Но помня о наказе Борщецки не визжать, старалась молчать и лишь тихонько попискивала от переполняющих эмоций, а еще жмурилась, подставляя лицо ветру.

Кто бы мне еще вчера сказал, что доведется полетать на грифоне — не поверила бы. Этих редких в нашем королевстве животных могли себе позволить только очень состоятельные люди. Например, у правителя имелась личная гвардия, ее стражи передвигались исключительно на грифонах. В общем, я даже вблизи этих крылатых не видела, не говоря уж о том, чтобы грезить прокатиться однажды на подобном чуде. Гриша летел очень спокойно, можно сказать, даже плавно. Никакого дискомфорта вообще не ощущалось, что казалось странным, на такой-то высоте.

— Дин Борщецки, — позвала я. — А почему нас не сдувает, здесь легко дышится и совсем не холодно?

Мужчина слегка полуобернулся, его малиновый галстук зажил своей жизнью, подхваченный шаловливым ветерком. Мне подумалось, возможно, он специально его надел, чтобы издали птиц отпугивать.

— Вот здесь, — он указал на места скрепления ремней поводьев, — установлены специальные артефакты, благодаря им, мы чувствуем себя так, словно путешествуем на обычной лошади.

Гриша что-то возмущенно проклекотал и заложил вираж. Я все-таки заверещала, но скорее от радости. Уж да-а-а, такого на обычной лошади точно не испытаешь. Дин Борщецки поделился знаниями парочки ругательств, а я рассмеялась.

— Ура-а-а! Я лечу-у-у!

Кажется, мой восторг разделял только Гриша, который пощекотал длинным хвостом мою шею. Дальнейший полет грифон вел себя смирно и больше не шалил. Последние лучи солнца окрасили облака и белое оперение на его крыльях алым, и я откровенно любовалась бескрайними просторами поднебесья. Хотелось продлить настоящий момент как можно дольше. Наверное, мне никогда не надоест вот так парить над миром, представляя себя повелительницей ветра.

Увы, реальность мало интересовали мои пожелания, дорога до Мухомрийска заняла не так уж и много времени. Лично мне вообще показалось, что мы долетели бессовестно быстро. Хотя насколько я помнила карту, дело было не в субъективных ощущениях, а в скорости, которую способны развивать грифоны. Пусть мы ее и не ощущали, но куда уж там лошадям и самоходкам. Да и расстояние между конечными пунктами гораздо меньше, если передвигаться по воздуху, а не дорогам.

На небе только-только зажглись первые звезды и проступила полоса лунной пыли, а я уже ступила на мощеную дорожку перед домом дина Васки Велмара. Волшебное путешествие подошло к концу, и впереди маячила бессмысленная и беспощадная практика. И я ее во что бы то ни стало пройду, ведь у меня есть план. План достижения мечты, и это лишь очередной этап на пути к ней.

Трепещи, Мухомрийск, Алеста Святодух уже здесь!..

Шмяк-чпок. Нога угодила во что-то рыхлое и влажное, и немного проехала вперед. Взмахнув руками я все-таки поймала равновесие и выровнялась. Борщецки с запозданием подхватил меня под локоть. На мой гневно-недоуменный взгляд он отреагировал весьма флегматично:

— Кошки.

Ну, знаете ли! Мухогадск он и есть гадск, трепетать он, похоже, не собирался и вообще ответил мне полной взаимностью. Символично.

— Идем? — подгонял малиновый, не узревший в происшествии ничего особенного.

— Угу, ногу только вытру.

Подошла к краю аккуратно подстриженной лужайки вдоль дорожки и остервенело потерла подошву. Надеюсь, там в траве аналогичные гостинцы не припрятаны. На сей раз обошлось. Я расправила плечи и кивнула дину Борщецки, сообщая о готовности за ним следовать.

Буду считать это знаком. Знаком к счастью!

— Так-так, значит, Святодух, — дин Велмар состроил кислую мину, будто моя фамилия стала последним комком земли, брошенным на могилку его замыслов. — Свя-то-дух, н-да-а-а, — протянул он.

Серьезно? И вот это все от человека, родившегося, выросшего и управляющего городом Мухо… э-э-э, — мрийск? Какими-то двойными стандартами попахивает.

— Видимо, твоя наставница очень предана своему делу. Главная жрица, как-никак.