Что остается? Найти пару ушлых товарищей, которые помогут включить в игру либо фанатиков, рассчитывающих малой кровью удержать станцию на плаву, либо жадных до денег типчиков. Дальше? Дальше обязательная связь с заинтересованной стороной. Кому интересно? Если единственная ценность Януса это шантийцы, то, скорее всего — науке. Там и денег крутится предостаточно. Посулить генетически уникальный материал, замечательную регенерацию, приспособляемость, да мало ли, что там внутри у аборигенов. Если они столько стоят, заказчик заплатит не дрогнув. Предположим, что так и было. Почему на самом Янусе не подняли панику? Что там вообще произошло в тот момент? Почему никто на станции не зафиксировал изменений? Впервые за тысячу лет к аборигенам спустились боги на огненной колеснице, и такое безразличие? Нужно выяснить. И все это никак не сходится с записями наблюдений по Янусу того периода. «Зафиксировано некоторое волнение». Некоторое? Главной же загадкой остается вопрос, лежащий как бы на поверхности: почему на корабле пиратов произошло ЧП? Как получилось, что все погибли? И как они погибли? Те тела, что Богдан видел, выглядели целыми. Значит, по крайней мере, часть шантийцев умерли не от ран, не были застрелены или растерзаны. В отчете указано, что примерно половина трупов оказались сильно обезображенными. Особенно изуродованы тела членов экипажа. Они буквально разорваны в клочки. Тогда получается, остальные умерли ненасильственной смертью? Скорее всего, задохнулись. А произошло это, когда кто-то из обезумевших людей или аборигенов попал в центр управления и повредил системы жизнеобеспечения… Но откуда такая нечеловеческая сила? Да что же там творилось? И почему не уцелели записи?

Вопросы распирали Богдана, но разумных ответов не находилось. Он отложил стило и снова откинулся на спинку кресла.

Загудел селектор переговорной связи. Что-то зашипело, закряхтело, разродилось целым набором звуков от писка до скрежета, а после резко наступила тишина. Богдан недоуменно покосился на дверь. Неохотно встал, потянулся, расправляя затекшие мышцы, и подошел к стене с переговорным устройством. Оно молчало.

«А ведь только вчера заменяли вышедшее из строя базовое оборудование. Опять, что ли, сдохло? Как-то быстро», — подумал Богдан.

Он нажал кнопку на панели ручного управления, и створки плавно разъехались.

На пороге стояла Эмилия.

Богдан слегка растерялся. Строгий наряд девушки сменило фривольное платьице на узких лямочках, губы были подкрашены розовой помадой. Мечта поэта.

Богдан поэтом себя не чувствовал. После секундного смятения он взял себя в руки, напрягся.

— Что-то случилось?

Она улыбнулась.

— Нет. Я хотела бы поговорить с вами.

Он неуклюже отступил. Недовольно повел плечами, возвращая себе уверенный вид, и выжидающе уставился на девушку. Эмилия павой проплыла мимо и бесцеремонно уселась в кресло. Богдан заметил с каким интересом она посмотрела на лежащий на столе экран. Подошел и демонстративно выключил его.

— Я вас слушаю.

— У нас в отделе я не могла обсуждать некоторые вещи. Например, политику Альберта. Отец проработал на станции много лет, можно сказать, отдал ей свою жизнь. А заодно мою и матери. Правда, мама не согласилась с ролью жертвы и улетела в неизвестном направлении. Меня он не отдал, и на протяжении семи лет я оставалась единственным ребенком на станции. Когда мне исполнилось пятнадцать, отец отправил меня учиться на Эзарус. Вы ведь наверняка прибыли к нам оттуда? Последняя пересадка. Три прыжка до Ладо, а потом Эзарус и корабль дальнего следования. Минимум полгода во сне, потом приходили в себя и знакомились с материалами дела. Я знаю, потому что ближе Эзаруса обитаемых планет в этом квадранте нет. Когда я окончила университет, вернулась сюда. Знаете, почему?

Богдан не ответил, но сел напротив, продемонстрировав интерес к рассказу. Девушка рассмеялась.

— Вы так по-детски обидчивы. Надеюсь, так же отходчивы?

— Эмилия, сочувствую вам, но трудное детство было у многих людей. У вас оно было хотя бы еще и необычное. Однако вы вернулись. Почему? Не стали утруждать себя и искать варианты?

— Почему же. Я несколько лет провела на Эзарусе, потом слетала на Землю, посмотрела на колыбель человечества, так сказать. Я отлично училась. Меня даже называли гением в своей области. Основную программу освоила с опережением, университет закончила с отличием. В шестнадцать поступила, в двадцать окончила семилетний курс. Я успела насладиться молодостью и свободой, если мы об этом. Просто наступил момент, и стало невыносимо скучно. Не знаю, сможете ли понять? Я была привязана к отцу, но обижена на него. Когда Альберт нашел меня и предложил вернуться, рассказал о своих планах, я согласилась довольно быстро. Эта планета, она особенная. Я следила за жизнью на ней долгие годы, практически с младенчества, и часто вместо мультфильмов и фильмов смотрела документальные ролики. Видите, станция уже оживает. Субсидии и достойные условия труда начали перевешивать минусы дальних перелетов и отсутствие развлечений. Конечно, часть юных дарований всегда сбегает, но те, кто остаются, становятся частью семьи. Понимаете? Янус — огромная часть моей жизни, но не единственная. В прошлом году, до того как произошло то ужасное событие, мы впервые за долгие годы сыграли на станции свадьбу.

— Надо же, как мило, — деланно восхитился Богдан, пока не понимающий цели визита девушки. — Эмилия, а вы помните наш разговор?

— Да… — Она подалась вперед, и Богдан поймал себя на том, что заглядывает в вырез платья. — Именно поэтому я и пришла. Хочу, чтобы вы поняли: я не враг. Более того, я хочу помочь найти тех, кто поставил сотрудников станции в уязвимое положение.

— Это хорошо.

Он видел перед собой светлые глаза с темной каемкой по краю радужки…

Девушка совершенно естественным образом перебралась к нему на колени, и в этот момент Богдан сделал сразу два открытия.

Первое. Эмилия выглядит молодо, очень молодо. Ей явно больше тридцати, если присматриваться. Может он, конечно, ничего не смыслит ни в девушках, ни в их возрасте…

Второе. Эмилия пытается в открытую его соблазнить, сама лезет в постель. Почему?..

На размышления времени не осталось. Теплые, мягкие губы уже прижимались к его губам и настойчиво искали ответной ласки.

Богдан бережно обнял девушку и ответил на поцелуй.

Глава 12

Келан

Я хотела бесконечно нежиться в мыльной воде. Истинное наслаждение вовсе не заключается в запретных удовольствиях или сложно сплетенных интригах, чей результат непредсказуем и потому волнующ. Все куда как проще — для меня, по крайней мере. Лохань теплой воды, чтобы искупаться после недели пути. Горячий ужин, нормальный сон, чистая одежда. Возможность увидеть дружеское лицо и улыбку, а не оскал и не нож, направленный в живот. Простые радости, о которых пренебрежительно отзываются холеные юноши, мечтающие о подвигах, или девицы, тоскующие в четырех стенах своих безопасных темниц. Таким кажется, что мир готов принять их на условиях, что выгодны и удобны им. На поверку же…