– А ему не это от тебя нужно, – заявила миссХинчклифф. Она посмотрела на инспектора: – Ежели вы делаете это по географическомупринципу, то следующим номером будет пастор. Кто знает? Может, вам и удастсятам что-нибудь выудить. Миссис Хармон кажется совершенно безмозглой, но подчасмне кажется, что она совсем не глупа. Вдруг ей есть что сообщить вам?

Провожая взглядом удалявшихся инспектора с сержантом, ЭмиМергатройд глубоко вздохнула.

– Ну как, Хинч, я ужасно себя вела? Я так волновалась!

– Отнюдь, – улыбнулась мисс Хинчклифф. – Тыдержалась молодцом.

Инспектор Краддок с умилением оглядел просторную, беднообставленную комнату. Она напомнила ему родной дом в Кумберленде. Линялыйситец, большие ветхие стулья, много цветов… книги, разбросанные где попало,спаниель в корзинке. Да и сама миссис Хармон, ее открытое лицо и забавнаярассеянность показались ему симпатичными.

Миссис Хармон простодушно заявила:

– От меня вам никакого проку не будет, потому что язажмурилась. Ненавижу, когда мне светят в глаза. А когда раздались выстрелы, язажмурилась еще крепче. И молилась, да-да, молилась, чтоб убили как можно тише.Мне не нравится, когда стреляют.

– Стало быть, вы ничего не видели, – улыбнулсяинспектор. – Но слышать-то что-нибудь слышали?

– Шума, конечно, было много. Двери открывались изакрывались, все кричали, несли какую-то чушь и ахали. Мици ревела почищепаровозного гудка, а бедняжка Банни дико верещала. И все толкались и падалидруг на друга. Но я открыла глаза, только когда поняла, что выстрелов больше небудет. Все уже вышли в холл, принесли свечи. А потом зажегся свет, и все сразустало как обычно… то есть не совсем как обычно, но мы опять были мы, а некакие-то странные люди в темноте. Ведь в темноте люди совсем другие, да?

– Мне кажется, я понимаю, о чем вы говорите, миссисХармон.

Миссис Хармон улыбнулась.

– Он лежал там, – сказала она, – и был такпохож на ласку… такой розовый и удивленный… Он был совсем мертвый, а рядомвалялся пистолет. Нам это показалось такой нелепостью…

Инспектору – тоже. Все происходящее его тревожило.

Краддок положил на стол начальника отпечатанный на машинке текстдопросов. Тот держал в руках телеграмму, только что полученную от швейцарскойполиции.

– Выходит, в полиции он был на заметке, – сказалРайдесдейл. – Впрочем, я так и думал.

– Да, сэр.

– Подделка драгоценностей… та-ак… махинации сбухгалтерскими книгами… чеками… Полный прохвост.

– Да, сэр, мелкий жулик.

– Вот-вот. Но малое влечет за собой большое.

– Будем надеяться, сэр, что вы окажетесь правы.

Начальник полиции поднял глаза на подчиненного:

– Вы чем-то обеспокоены, Краддок?

– Да, сэр.

– Но чем? Все ясно как божий день. Или нет?…Посмотрим-ка, что нам расскажут свидетели.

Он придвинул к себе рапорт и быстро проглядел текст.

– Как обычно, масса несовпадений, противоречий.Воспоминания разных людей о стрессовой ситуации всегда разнятся. Но в целомкартина ясна.

– Да, сэр, но не совсем. Я вам больше скажу: онаневерна.

– Тогда обратимся к фактам. В пять часов двадцать минутРуди Шерц садится в автобус, отправляющийся из Меденхэма в Чиппинг-Клеорн, иприбывает туда в шесть часов. Его запомнили кондуктор и два пассажира. Отавтобусной остановки он идет пешком по направлению к «Литтл-Пэддоксу»,беспрепятственно проникает в дом, вероятно, через парадный вход. Преступниквооружен, он стреляет дважды, одна из пуль слегка задевает мисс Блэклок. Третьимвыстрелом он убивает себя. За недостатком улик невозможно определить, сделал онэто намеренно или случайно. Я с вами согласен, причины самоубийства кажутсянеубедительными. Но, в общем-то, мы с вами не призваны отвечать на вопрос:«Почему?» Коллегия присяжных решит, признавать это самоубийством иликвалифицировать как несчастный случай. Но каким бы ни был вердикт присяжных,нам нет до этого дела. Мы можем поставить точку.

– То есть принять психологические теории полковникаИстербрука, – мрачно пошутил Краддок.

Райдесдейл улыбнулся:

– Но в конце концов, у полковника, должно быть, богатыйопыт. Меня, правда, тошнит от модных ученых словечек, однако нельзя сбрасыватьпсихологию со счетов.

– И все же у меня чувство, что картина неверна, сэр.

– У вас есть основания полагать, что кто-то изЧиппинг-Клеорна лжет?

Краддок поколебался.

– Мне кажется, иностранка знает больше, чем говорит.Хотя, возможно, у меня предубеждение.

– Вы думаете, она была сообщницей? Впустила его в дом?Подговорила?

– С нее станется. Но тогда в доме есть какие-тоценности: деньги или украшения. А это вроде бы не так. Мисс Блэклок, во всякомслучае, решительно все отрицала. И обитатели «Литтл-Пэддокса» – тоже. Остаетсяпредположить, что в доме были ценности, о которых никто не подозревал…

– Сюжет для бестселлера.

– Да, конечно, это звучит смешно… И последнее: миссБаннер почему-то уверена, что Шерц покушался именно на жизнь Блэклок.

– Но из ваших отзывов о мисс Баннер и из ее собственныхпоказаний следует, что она…

– Согласен, сэр, – торопливо вставилКраддок, – она ненадежный свидетель. На редкость внушаема. Ей можно вбитьв голову любую чушь… но любопытно, что это ее собственные домыслы, не чьи-точужие, а ее собственные. Остальные с ней не согласны. Она, может, впервые вжизни поплыла против течения.

– А с какой стати Руди Шерцу было убивать мисс Блэклок?

– В том-то и суть, что я не знаю. И мисс Блэклок тожене знает… или она более искусная лгунья, чем кажется на первый взгляд. И никтоне знает. Так что, судя по всему, это неправда.

Инспектор Краддок вздохнул.

– Не унывайте, – утешил его начальникполиции. – Я приглашаю вас пообедать со мной и с сэром Генри.Продегустируем лучшие блюда, которые может предложить отель «Спа» вМеденхэм-Уэллсе.

– Спасибо, сэр. – Краддок был несколько удивлен.

– Видите ли, мы получили письмо… – Райдесдейлосекся, потому что в комнату вошел сэр Генри Клиттеринг. – А вот и Генри.

Держась на сей раз неофициально, сэр Генри сказал: