Накануне революции туризм в России приобрел немало горячих сторонников из числа представителей среднего класса. Возникшее в конце XIX века Российское общество туристов объединяло группы любителей пеших походов, альпинистов, велосипедистов – сторонников активного отдыха. Общество не прекратило свою деятельность после революции, но теперь оно встретило конкуренцию со стороны множества ведомств, намеренных развивать туризм и соперничавших также между собой. На местах создавались городские экскурсионные бюро, предлагавшие дальние и загородные поездки. Народный комиссариат просвещения (Наркомпрос) РСФСР разрабатывал программы подготовки экскурсоводов и сооружал объекты туристической инфраструктуры для тех, кто посещал Петроград и Москву. Созданное в 1924 году Бюро дальних экскурсий организовывало туристические поездки в Крым и на Кавказ, по Волге, на Крайний Север, на Урал и в Зауралье [McReynolds 2003: chap. 5; Тарский 1929: 23; Долженко 1988: 68–72][70].

В конце 1926 года в пропаганду туризма активно включился комсомол. С мест поступали тревожные сообщения о бесцельном и даже предосудительном времяпровождении молодежи. Одним из ярких примеров стало групповое изнасилование в Чубаровом переулке (Петроград), совершенное несколькими десятками молодых рабочих: судебный процесс прогремел на всю страну[71]. Газета «Комсомольская правда» призвала развивать советский массовый туризм – новый вид досуговых поездок:

Что такое – туризм? Это – путешествие… Видишь то, что не видел никогда, и от этого широко раскрываются глаза, человек учится, растет… А потом – потянет обратно, в город, к работе, к борьбе, но время не пропало даром: ты стал сильнее и богаче. Это – туризм[72].

Центральный комитет комсомола уделял этому делу мало внимания, но небольшая группа энтузиастов стала популяризировать идею пролетарского туризма в статьях и справочниках, издаваемых газетой. Профсоюзные же организации медлили. Один профсоюзный деятель полагал, что массовый туризм – удел лишь буржуазии и интеллигенции. Доказательством, по его мнению, служило то, что в 1926 году даже среди членов профсоюза, путешествовавших по путевкам Наркомпроса, насчитывалось лишь 17 % рабочих[73].

Отдельные группы молодых туристов уже начали путешествовать самостоятельно, но рассчитывали на помощь государства, и комсомол предложил создать для них специальное бюро туризма и экскурсий. Несмотря на опасения по поводу того, что движение может быть использовано «реакционными группами старой интеллигенции» в их собственных целях, Центральный комитет комсомола в июне 1927 года решил, что оно пока еще слишком слабо и нет смысла создавать отдельную организацию, занимающуюся массовым туризмом. Местные энтузиасты взяли дело в свои руки. На протяжении 1927 года «Комсомольская правда» помещала материалы, посвященные туризму. С учетом этой тенденции в Москве образовалась группа комсомольцев, вознамерившаяся установить контроль над дореволюционным Российским обществом туристов, наводнив его новыми членами, прогрессивными по убеждениям. На собрании Общества в декабре 1927 года новых членов было уже достаточно, чтобы дать отставку прежнему руководству. После этого комсомольские функционеры решили не создавать отдельное общество туристов-добровольцев, а вместо этого сделать Российское общество туристов базой для массового туризма в СССР[74].

Ядро обновленного Общества состояло из студентов и рабочей молодежи. Появились ячейки в образовательных учреждениях и на промышленных предприятиях, что определило основное направление деятельности – путешествия по горам и рекам, совершаемые небольшими группами туристов. Большинство членов Общества (по одной из оценок, около 12 000 человек) проживали в Москве. В январе 1929 года было решено сменить название на Общество пролетарского туризма РСФСР. Употребление названия «Российская Федерация» вместо «Россия» больше соответствовало заявленной в уставе цели – содействовать «живому общению между народами СССР», объясняли его руководители, и хотя в общество мог вступить каждый, основным его принципом являлось продвижение пролетарской культуры. Вскоре отделения общества возникли на Дальнем Востоке, в Азербайджане, на Северном Кавказе. В Москве особенно активной была ячейка Бауманского района (1660 членов в 1929 году). В 1929 году началось издание научно-популярного журнала «На суше и на море», посвященного следующим темам: «Путешествия, приключения, краеведение, туризм, научная фантастика, изобретения, открытия». Вскоре Общество пролетарского туризма, не ограничиваясь агитацией за массовый туризм, открыло собственный магазин в Москве и начало создавать туристические базы вдоль наиболее популярных маршрутов – в Крыму, на Кавказе и в других местах [Долженко 1988: 73–77][75].

В начале первой пятилетки (1928–1931) происходил «классовый» натиск на институты и ценности, считавшиеся буржуазными, – устаревшие, ассоциирующиеся с вялостью и неактивностью (вегетарианство) и потенциально контрреволюционные. Литературные и музыкальные группировки называли себя «пролетарскими», чтобы захватить идеологические бастионы и получить для себя больше государственных ресурсов. Критики и ученые спорили об особенностях, отличающих пролетарскую музыку или литературу от других форм искусства – современных, европейских или буржуазных. Таким же двусмысленным было и понятие «пролетарский туризм» [Brown 1953; Cultural Revolution in Russia 1978; Stites 1988; Nelson 2004; Gorham 2003]. Активисты, делавшие упор на содержательной стороне туризма, утверждали, что желание путешествовать, знакомиться с новыми людьми и местами естественно для человека: такие путешествия позволяли совместить патриотизм и участие в национальном строительстве с самосовершенствованием человека как личности. В публикациях и программных заявлениях конца 1920-х – начала 1930-х годов подчеркивалась специфика пролетарского туризма в СССР, однако границы между «человеческим» и «пролетарским» оставались размытыми.

Активисты подчеркивали познавательную функцию туризма, его роль в поднятии культурного уровня горожан и селян. «Туризм развивает любознательность, а отсюда вырастает тяга к знанию», – указывало руководство комсомола; туризм возбуждает любопытство, порождая в человеке непреходящую жажду знаний. Научившись смотреть и видеть, туристы могут применять эти навыки в любой интеллектуальной деятельности. Туризм, таким образом, дополнял школьное образование, давая практические уроки естествознания, географии, экономики и истории[76].

Знание родной страны усиливало чувство патриотизма. Соприкасаясь с ней непосредственно, туристы получали представление о ее обширности, ее природных богатствах, разнообразии обитающих в ней народов. «Вот это многообразие гигантское страны и обеспечивает путешественнику постоянную, неисчерпаемую новизну. Здесь не то, что, скажем, в хваленой стране туризма – Швейцарии, где только и есть, что горы, озера, да образцовое молочное хозяйство, где, словом, можно по пальцам перечесть все мало-мальски примечательное», – писала «Комсомольская правда»[77]. В рамках проекта национального строительства с самого начала подчеркивалась важность сохранения добрых отношений между многочисленными нациями и народностями СССР. Турист-горожанин обязан был уважать местные обычаи и культуру. Туризм имел и большое военное значение, на что обращали особое внимание в 1930-е годы. Умение читать карты и ориентироваться в незнакомом месте было навыком, полезным в военном отношении; путешествуя, туристы знакомились с приграничными горными районами СССР и в случае войны могли эффективнее их защищать. Стимулирование любви к родине усиливало желание туриста защищать ее в случае необходимости[78].

Укрепляя тело советского