– Проходите! – отозвались из-за двери, когда я постучала.

Добродушную тетеньку-массажистку я знала – мы иногда сталкивались в холле и даже здоровались. Видимо, у меня все было написано на лице, потому что она сразу спросила:

– Что случилось?

– Уехал… – выговорила я и все-таки не сдержалась, начала всхлипывать.

– Кто уехал? – сначала не поняла она, а потом заулыбалась:

– А, мальчик тот? Как его? Леня, кажется?

– Леня, – удивилась я. – А откуда вы знаете?

– Да вас тут уже все знают, – усмехнулась она. – Такая пара видная… Вы даже похожи чем-то, я даже сначала подумала – брат и сестра, оба стройные, светленькие, симпатичные… Наши девчонки все гадали: «Прибалты, что ли?»

Я сдавленно хихикнула сквозь слезы.

– Ну и молодец, – заулыбалась массажистка. – А плакать нечего. Позвонить же можно!

– Нельзя, – снова помрачнела я. – У него телефона нет…

– Ну телеграмму послать.

– Можно! – обрадовалась я. Об этом допотопном виде связи я совсем забыла!

– Ну и ладненько. А теперь ложись давай!

После массажа стало веселее. До обеда еще оставалось время, и я решила не откладывая отправиться на почту.

Кроме меня, там никого не оказалось. Получив бланк, я устроилась за обшарпанным столиком в углу и стала сочинять текст. «Напиши, как добрался»? А вдруг он решит, что «напиши» – это по обычной почте. Можно «Телеграфируй»? Предельно ясно, только «телеграфируй» – слово какое-то дурацкое… «Дай телеграмму»? А так бы слово сэкономила… Ну и фиг с ним! «Скучаю без тебя. Надя» Или предлоги в телеграммах не пишут? И что, получится «скучаю тебя», бред какой-то. Нет уж, не буду экономить.

Пока телеграфистка считала слова, я следила за ее лицом и все ждала: вот сейчас она хмыкнет, мол, курортные романы, знаем-знаем, проходили, сначала телеграммы строчите, а потом и не вспомните, как друг друга звали…

Что-то фантазия разыгралась. Конечно, никак она не посмотрела и не хмыкнула, назвала сумму, и все.

– А когда придет? – поинтересовалась я.

– Завтра, – равнодушно бросила она.

– Как завтра? – опешила я. – А почему не сегодня?

– Так поздно уже. Вот если бы с утра…

– Что поздно? – возмутилась я. – Вам же только отстучать!

– А доставка? – прищурилась почтальонша. – По-вашему, почта круглосуточно работает? Так что завтра, девушка, доставим в лучшем виде, не волнуйтесь!

Уже возвращаясь, я сообразила, что Ленечка только завтра и будет дома. Зря тетеньку доставала. Ладно, проехали. Значит, завтра он приедет, получит… Если сразу ответит, телеграмма придет через день… Еще почти два дня ждать! Что же я делать-то буду все это время?

Я ничего и не делала остаток этого дня и весь следующий. Даже на массаже больше не появлялась, только тупо ходила купаться. Впрочем, так проводит отпуск большинство отдыхающих, а я еще чем-то недовольна.

Я бездумно наблюдала, как девочка лет пяти сидит на корточках у самой кромки и бросает в воду мелкие камни.

– Девочка, нельзя камешки в воду бросать, – назидательно сказала ей грузная тетка с ярко-накрашеными красной помадой губами. – Камешкам больно, они плакать будут!

Я хрюкнула от смеха.

– Да, – протянула Лариска. – Камешкам, однозначно, будет больно!

– Так, почту привозят после двенадцати, – прикидывала я, возвращаясь с пляжа. – Значит, уже принесли… – Я невольно ускорила шаг. – Сегодня телеграмма должна прийти!..

– Ты скоро с ума сойдешь с этой телеграммой, – хмыкнула Лариска.

Дежурная на ресепшене, завидев меня, сразу сказала:

– Принесли почту!

Видимо, я уже намозолила глаза, крутясь у стенда с почтой в надежде, что телеграмма придет пораньше. Подбежав, я проверила полку под буквой «А» – корреспонденцию раскладывали по фамилиям. Так, письма – господи, кому-то сюда пишут! – и все… Мне стало больно, прямо как камешкам.

– Сегодня должна была прийти… – растерянно сказала я. – Почему же…

– Что ж ты так убиваешься-то? – скептически осведомилась Лариска. – Только от тебя и слышно было: Ленечка такой да Ленечка сякой… А теперь прямо жить без него не можешь. Не верю!

– Я сама не верю, – вздохнула я.

После ужина я завалилась на кровать. Из окна доносились всплески воды, радостные крики и музыка, но меня все это словно перестало касаться… В дверь постучали. На миг показалось, что это Ленечка. Сейчас зайдет за мной, и мы пойдем гулять, на дискотеку, на море…

На пороге стояла Лариска.

– Ну-ка хватит, – решительно сказала она, посмотрев на мою страдальческую физиономию. – Собирайся, идем на дискотеку!

– А что я там буду делать? – заныла я. – Стенку подпирать?

– А что ты там раньше делала?

– Раньше у меня Ленечка был! Я с ним капитально засветилась, кто меня теперь пригласит? Никому чужого не надо!

– Наоборот! – горячо возразила Лариска. – Раз ты нужна одному, то и другие невольно заинтересуются. Ничего ты не понимаешь в мужской психологии!

– Да где уж нам, – угрюмо заметила я.

– Собирайся!

– Ну черт с тобой, – вздохнула я и полезла в шкаф.

– Что я говорила? – ныла я, стоя рядом с Лариской на краю площадки.

В быстрых танцах мы, конечно, приняли участие, но когда дело дошло до медляков…

– Подожди, – энергично заметила она. – Будет тебе дудка, будет и свисток. О, смотри! – вдруг оживилась она. – Секс-символ! К нам идет!

В первый момент я даже не поняла, о ком она говорит, а потом и сама увидела плейбоя не первой молодости, клеившегося ко мне в день рождения. При воспоминании о том дне у меня заныло сердце…

– Разрешите? – он протянул руку и даже, кажется, поклонился.

Танцевал плейбой ужасно. Просто в худших традициях – мимо музыки, прижимаясь где можно и где нельзя… Нет, это просто безобразие, что у Ленечки нет мобильного, думала я, пытаясь незаметно отодвинуться. Уж какой-нибудь дешевенький-то мог бы себе позволить, тогда бы эсэмэсками переписывались… А то какие-то телеграммы дурацкие, ужас!

Песня наконец кончилась, плейбой – кстати, что же он не представился-то? – отвел меня на место, и я сказала Лариске:

– Все, с меня хватит. Я пошла.

Он понимающе посмотрела на меня и больше задерживать не стала.

На следующий день я уже не бегала проверять стенд. А когда мы возвращались с пляжа, Лариска первой заметила:

– Принесли почту. Иди смотри.

Я подошла, дрожащими пальцами перебрала конверты. Есть! Узкая белая полоска тряслась в моих пальцах, и я еле прочитала: «Доехал хорошо. Люблю, скучаю. Леня»