Его улыбка скорее напоминала гримасу боли, чем радости.

— Конечно.

Он опустил ее руку еще ниже — туда, где напряженно пульсировала его плоть, — и, откинув голову, зашипел от удовольствия. И это зрелище окончательно разрушило все барьеры Сафии, ее переполняли ужасные и одновременно приятные ощущения. Она хотела его, и хотела давно. Еще до того, как смогла догадаться об этом сама. Сила желания пугала ее настолько, что она смогла отдернуть руку.

— Ты не приходил ко мне. Целых. Десять. Дней. Ты игнорировал меня.

А вдруг он продолжает играть в свою жестокую игру? Пробуждает в ней желание, чтобы потом отстраниться?

— Ты сердишься на меня за это?

Сафию охватили сомнения. Что она делает здесь, почти обнаженная, перед мужчиной, который когда-то поигрался ею и бросил? Зачем выворачивает если не свою душу, то свои желания?

— Прости.

Одно слово, но оно пригвоздило ее к месту.

— Я хотел быть с тобой. — Он наклонился так близко, что тепло его дыхания согревало грудь Сафии. — Но не мог. Слишком много было работы, чтобы убедиться, что ключевые лица преданы мне, а не Шакруну.

Она старалась сосредоточиться на его словах, едва пробивавшихся через царивший в голове туман.

— Чтобы убедиться, что вы с Тареком в безопасности.

Сафия вздрогнула — то ли от мысли, что Карим так заботился о ней и Тареке, то ли от его прикосновений. Он потянулся и, расстегнув бюстгальтер, впился губами в ее сосок. Никаких ласковых прикосновений, только яростный жар, проникавший прямо в кровь. Никогда в жизни она не испытывала такого чувства вожделения. Сомнения испарились, осталось только одно, только эта отчаянная потребность в том, чтобы Карим заполнил пустоту внутри ее.

Он разорвал поцелуй, и Сафия задрожала от внезапно охватившего ее чувства утраты. Она испытывала похожие ощущения в прошлом, но никогда они не были настолько сильными. Поглощенная ими, девушка едва осознавала, что Карим продолжает раздевать ее, и только машинально изгибалась, чтобы ему было проще. Когда он закончил, Сафия потянулась к нему сделать то же самое, но он замер и пристально на нее посмотрел.

— Ты так красива. — Он снова принялся ласкать ее тело.

— Слишком медленно. Снимай одежду!

Она никогда ни с кем так не говорила, никогда не требовала, но сейчас было невозможно иначе. Может быть, виной та гонка, высвободившая в ней более раскованную женщину, какой она не разрешала себе быть. А может быть, просто то, что с Каримом, по крайней мере сейчас, она чувствовала возможность такой быть. Чувствовала себя такой сильной, как никогда раньше, пусть даже его нависающая фигура и напоминала о его мощи и властности.

Карим бархатисто рассмеялся, но вместо того, чтобы снять штаны, наклонился ниже и раздвинул ее обнаженные ноги.

— Мне нравятся женщины, которые знают свое дело.

Он опустился на песок и принялся мучительно медленно ласкать ее интимную плоть языком. Какие незнакомые, сильные, прекрасные ощущения. Сафия дрожала всем телом, ее разрывало между отчаянным влечением и невероятным наслаждением, между желанием прижать к себе Карима и оттолкнуть его. Происходящее пугало и возбуждало ее, переполняло, чувств было слишком много. Его ласки становились все более медленными и более жесткими, и Сафия уже хотела было его остановить, как вдруг незнакомые ощущения лишили ее голоса, закружили в сокрушительном восторге. Секунды превратились в вечность, они длились и длились, проходя через ее полыхающее дрожащее тело, отрывая ее задыхающуюся плоть от песка и вознося прямо к звездам.

Карим прижимал ее к себе, а она продолжала судорожно вздрагивать и цепляться за него. Он ждал, что доставит ей удовольствие, но так… Не в силах понять, что это, он просто держал ее, пока Сафия не обмякла и не зарылась лицом в его грудь. Он с улыбкой ждал возможности войти в это удовлетворенное тело, но вдруг почувствовал влагу на коже.

— Ты плачешь? — У него были эмоциональные любовницы, но от ее слез ощущения были совсем другие.

— Правда? — Она провела пальцами по щеке. — Прости. Я просто никогда…

— Никогда что?

Сафия прикусила губу и отвела глаза. В тусклом свете было сложно разобраться, но казалось, она покраснела. Что она имела в виду? Неужели? Нет. Невозможно.

— Ты хочешь сказать, у тебя никогда не было оргазма?

Она так опечалилась, словно он обвинял ее в чем-то плохом. Но почему?

— Сафия, поговори со мной.

Его плоть твердела, еще немного — и он кончит, не успев снять штаны. Но сейчас казалось более важным узнать, что происходит.

— Ничего.

С кривой улыбкой она потянулась к его ремню.

— Я знаю, чего ты хочешь.

Вот только из ее голоса желание пропало. Словно она делала это… из чувства долга.

— Я хочу услышать ответ. — Карим остановил ее.

Сафия вздрогнула, и он почувствовал смесь стыда с любопытством. Почему она так пугается резкого голоса? Что происходило в их отношениях? Годами он подавлял в себе вопросы, но теперь его одолевало желание знать все.

— Но ты даже не…

— Я могу подождать. — Ему самому с трудом верилось в свои слова. — Скажи мне, Сафия.

— Ничего. Я просто немного… взбудоражена.

— Ты никогда не испытывала этого раньше?

Эта мысль не давала ему покоя, хотя будь так — это ничего не меняло. Что, если даже муж не удовлетворял Сафию в сексуальном плане? Или если в ее опыте подчинения было больше, чем удовольствия? Хотя кого он обманывал — это важно. Он сам не понимал почему, но был в этом уверен. Он прижал ее ближе и держал так, пока она не перестала дрожать. Наконец Сафия успокоилась, и Карим поднялся на ноги.

— Ты куда?

— За твоей одеждой. Мы возвращаемся во дворец. — Он поморщился: неудовлетворенная плоть доставляла дискомфорт.

— Ты не хочешь меня?

Бледная кожа Сафии так соблазнительно сияла, что он едва не упал перед ней на колени и не продолжил с места, на котором они закончили.

— Конечно, хочу. Но еще хочу, чтобы твой первый раз был в комфортной кровати, а не на твердом песке и за две секунды.

В теории хорошо, но Карим не был уверен, что сможет продлить удовольствие. Впрочем, почему вдруг стала иметь значение локация, он тоже не знал. Но его точно не устраивало, чтобы Сафия делила с ним постель только из чувства долга. Он хотел ее такой, какой она была несколько минут назад. Полной страсти и удовольствия. Она заслуживает большего, чем быстрый секс на пляже, и их первый раз должен быть особенным. Что это означает? Он не знал и не собирался думать об этом.

Карим молчал всю дорогу и, едва переступив порог спальни, ушел в душ, а Сафия села на кровать. Их спальня. Почему-то эти слова не внушали ужаса, но, наоборот, успокаивали. Невозможно больше скрывать правду — она хочет своего нового супруга, и ей не терпится познать его. Пусть по прежнему опыту она и знала, что секс не доставляет ей удовольствия, это не уменьшало желания. Потому что он стал первым, кто довел ее до оргазма? Годами она считала его суровым, даже жестоким. Но он усыновил ее сына и сделал своим наследником. Достаточно этого, чтобы начать надеяться на не слишком плохой вынужденный брак. Почему он решил привезти ее сюда? Сафия вспомнила о гримасе, с которой он сел на лошадь. Одно было очевидно: правила Аббаса в этом браке не работают. Теперь у них новые правила, и в этом осознании Сафия находила силу. Она осторожно поднялась и, на цыпочках подойдя к двери ванной, открыла ее и скользнула внутрь. Девушка ждала, что его мускулистая фигура будет хотя бы немного скрыта за паром, но нет. Он упирался ладонями в стену, подставив голову струям воды, стекающим вниз по широким плечам, округлым ягодицам, мускулистым ногам. Сафия стянула одежду и, перебарывая неуверенность, все-таки подошла к стеклянной двери душа, открыла ее и вошла в кабинку. Ее встретил арктический холод.