Гавриила Попова. К нему, прозябавшему в политическом забвении, я по старой памяти обратился с предложением поучаствовать в моей кампании. Он отказался с той горячностью и злостью, которая часто прорывалась у него при понимании собственной неправоты. А потом, к сожалению, пошел еще дальше. В телепередаче популярного в те годы Бориса Ноткина заявил, что Путин — единственно достойный кандидат, поскольку опытен в вопросах государственного управления. Ноткин возразил: «У Евгения Вадимовича Савостьянова этот опыт больше». И тут Попова понесло: «Выдвижение Савостьянова напоминает мне письмо Зиновьева и Каменева накануне октябрьского выступления большевиков». Что он имел в виду — предательство или раскольничество — непонятно, но выглядело глупо и скверно. Впрочем, это был лишь первый из его шагов, демонстрировавших горячее желание пристроиться к новой власти. На этом пути он докатился до совсем уж угоднической статьи под названием «Шесть гильз для ВВП»[375], в которой из убийства Бориса Немцова делал вывод: «Необходимо создавать движение в защиту Путина».

Лужков отреагировал иначе: «Каждый имеет право на собственные ошибки».

Из числа предсказуемых проблем — давление правоохранительных органов. Телеведущий программы «Зеркало» Николай Сванидзе (сам себя он характеризует очень метко: «У меня гибкий позвоночник. Я всегда могу договориться с властью»)[376] показал в эфире некую даму, которая утверждала, что мне и Титову подписи не собирают, а фальсифицируют, что существует некая организация по подделке подписей. На основании этой анонимки нагрянула полиция, началась доследственная проверка… Которая закончилась, разумеется, ничем, оставив открытым вопрос: почему судьбу выборов решает группа экспертов, вольных снимать или оставлять кандидата в гонке. Мой избирательный штаб выступил с заявлением: «Е. Савостьянов расценивает данную акцию как политическую провокацию, целью которой является давление на Центризбирком и самого кандидата по политическому доносу».

Были и приятности. На телевидении, в передаче, заточенной в поддержку Путина, участвовал Лев Шемаев. Один из создателей и ярких деятелей «Демократической России», он пришел в качестве доверенного лица Путина. Ведущий задал ему вопрос: «А что же вы не стали доверенным лицом вашего соратника по “Демократической России” Савостьянова?». Ответ Шемаева огорошил: «Так я же не знал, что Савостьянов будет выдвигаться!» Растерявшийся ведущий пролепетал: «А если бы знали?» «Ну конечно, поддержал бы Савостьянова», — как всегда пылко заявил Шемаев.

Эти мелочи не влияли на перспективы аутсайдера, каковым я был. Главное то, что параллельно шла подготовка к первым в России праймериз.

Явлинский и Титов в конце концов согласились.

Дебаты состоялись вечером 20 марта. Это был крайний срок: после полуночи по закону снять свою кандидатуру уже нельзя. Поэтому в папке у моего сына Кирилла лежали заготовленные обращения Савостьянова, Титова, Явлинского в ЦИК о снятии своих кандидатур. Кому подписывать, кому нет — решит голосование телезрителей в прямом эфире. По плану передача с очень подходящим названием «Глас народа» должна состояла из двух частей. В первой части — программы и дебаты кандидатов. Потом — перерыв на голосование. В заключение — подведение итогов и оргвыводы.

Перед перерывом запустили электронное голосование. Мы наблюдали, как Явлинский уходит в далекий отрыв, Титов идет на втором месте, а мне достаются крохи зрительских симпатий. Ничего неожиданного.

Я взывал к Титову — примите волю голосующих. Он, вопреки всякой логике, начал критиковать выбранную для праймериз технологию. Зачем же тогда согласился участвовать?! Или он и вправду думал, что более популярен? Выглядело это недостойно.

То же продолжилось и после перерыва. Киселев явно терял ритм, говорил о каких-то второстепенных или вовсе не относящихся к теме делах, и мы погружались в бессмысленное хождение по кругу. На душе становилось все тревожнее: еще час, еще сорок минут — и будет уже поздно, ЦИК не примет наши заявления.

Пришлось взять ход передачи в свои руки. Довольно бесцеремонно перебив очередной пассаж Киселева («Евгений Алексеевич, погодите, не о том речь»), отодвинул его в сторону.

Снова, теперь уже перед многомиллионной аудиторией, обратился к Титову: «Давайте снимем свои кандидатуры, Константин Алексеевич». В ответ та же жлобская ахинея: «Вот вы и снимайте, а за мной мои избиратели, я их предать не могу». (Это говорил человек, поменявший с полдюжины разных партий и политических движений!) И так по кругу.

А на часах уже было 23:47, оставалось 13 минут. Я заявил, что снимаю свою кандидатуру, прошу считать это моим обращением в ЦИК, которое тут же продублирую факсом, что время этого обращения — 23:47. Для внушительности смотрел прямо в камеру и адресовался напрямую к председателю ЦИК Вешнякову.

Кирилл принес лист с моим отречением, которое я тут же подписал, и поспешил к факсу (его наличие мы с Киселевым обговорили заранее).

Я попросил симпатизирующих мне избирателей поддержать на выборах кандидата в президенты Григория Явлинского.

В зале — аплодисменты. Григорий Алексеевич подошел пожать руку и поблагодарить. Тут же сбоку уж вовсе некстати подбежал «ручкаться» и Титов. Было горячее желание послать его под камеры на три буквы, но удержался, чтобы не портить торжественность момента.

Так под аплодисменты и закончился «Глас народа». В гримерной Явлинский сказал:

— Евгений Вадимович, получилось так, что в жизни я никому ничем не был обязан. Сейчас впервые я чувствую, что вам обязан многим. Можете на меня рассчитывать.

«Куй железо, пока горячо». Я сразу попросил дать еще один импульс демократическому объединению — объявить о готовности «Яблока» участвовать в создании коалиции. Он согласился с оговоркой, что до выборов, кроме такого общего заявления, больше делать ничего не нужно. И действительно, на следующий день Явлинский сказал об этом, а Сергей Кириенко[377] намерение поддержал: «Очень здорово. Наконец-то».

А на президентских выборах 6 марта 2000 года победу одержал Владимир Путин — 53 % голосов. На втором месте Геннадий Зюганов — 29 %. Григорий Явлинский — 5,8 %, в два раза больше, чем у Тулеева и Жириновского. Титов набрал никчемные 1,5 %.

Пришло время поставить в задуманной комбинации точку. Подготовил обращение к сторонникам (именно сторонникам, а не руководству) «Яблока» и СПС с призывом объединиться во имя интересов демократии в России. В «соавторы и подписанты» пригласил людей, репутация которых среди сторонников демократических сил не требовала комментариев — Юрия Афанасьева, Юрия Рыжова, Сергея Филатова, Егора Яковлева (вот незадача — все, как на подбор, бывшие члены КПСС). Они откликнулись с большим энтузиазмом и даже не потребовали исправлять заготовленный текст. Только Яковлев внес опытной редакторской рукой минимально необходимые замечания:

«ПРИЗЫВ к созданию демократической коалиции

Демократические силы, которым был выдан огромный кредит доверия народа в 1989–91 годах, не смогли его оправдать и потерпели на данном историческом рубеже серьезное поражение. Мы обязаны сделать правильные выводы. Главные из них:

1. Падение популярности правых партий и объединений привело к их вытеснению с политической сцены Российской Федерации и ее субъектов.

2. Нынешнее положение