Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда-то давно, ещё до релиза, здесь находилась столица крысолюдов, вернее той их стаи, что обитала на западе Аркадии. Местечко для них подобрали, мягко говоря, эпичное: помимо размеров здесь ещё располагался «ров», представлявший из себя глубокое ущелье с текущей по дну лавой, а также величественный ритуальный кристалл, который называли «Сердце горы», ныне надёжно упрятанный в глубине расширенной и перестроенной крепости.
В сам штаб Тукан не пошёл — идти было далеко и долго. Вместо этого он, сойдя на перрон, направился к военному плацу. То была гигантская площадка перед крепостью, ранее использовавшаяся для торговли и массовых мероприятий, ныне же заставленная всевозможной военной техникой. В первые дни пребывания здесь крестоносец не мог пройти мимо неё без разинутого рта, но потом как-то попривык.
Чего там только не стояло! Относительно классические танки, боевые и не очень шагоходы, экзоскелеты, причудливые осадные механизмы, тысячи вариаций на тему буров и иного шахтёрского оборудования и даже примитивная авиация. Вряд ли эти хлипкие на вид вертолёты могли использоваться для чего-то кроме разведки, но один лишь факт их существования впечатлял.
Проблема состояла лишь в том, что всё это многообразие не очень спешили бросать в бой. Банальная жадность доминировала над военной необходимостью, ведь каждый образец, стоявший на плацу, стоил баснословных денег. После потери «Гвельвальда» для сражений выделяли исключительно старьё или что-то, чего было много. Это вызывало немало раздражения и недоумения у защитников. Поэтому единственными в городе, кроме старших Механиков, кто поддерживал такое «мудрое» решение, были рахетийцы.
Далеко Тукан не ходил, ограничившись тем, что, укрывшись за широким бортом парового танка — здоровенной механической ящерицы по сравнению с которой «дедушка Чо» выглядел как доисторическая рухлядь, — стоявшего на площадке перед ним, быстро вскрыл коробку и забросил в рот одну таблетку Вещества. Наркотик подействовал почти мгновенно, быстро возвращая в тело крестоносца силы.
— Эй! Что это ты там делаешь! — вдруг раздался женский голос.
Тукан осторожно выглянул из-за танка и беззвучно выругался. К нему уверенным шагом направлялся отряд жандармерии Фрасции.
— Да вот из игры выходил, отошёл в сторону, — объяснил своё поведение крестоносец, прекрасно осознавая, что это звучит как чушь, а выглядит и того хуже.
— Что за коробка? — поинтересовалась предводительница жандармов, которую звали Эрйриэн, давая знак своим подчинённым рассредоточиться в поисках других подозрительных личностей.
— Удобрение, — лукаво ответил Тукан. — Я дачник с десяти…
О том, что Вещество сумели синтезировать не только лаборатории Нинэк, Радек, а вслед за ним и Рид, запретили говорить просто категорически даже близким знакомым. Это было одним из ключевых пунктов соглашения о «долгосрочных» поставках в организм крестоносца наркотика. Кроме того, Механики даже во время войны упорно, вплоть до узколобого упрямства, соблюдали закон о нулевой терпимости к любым «веществам». Собственно, из-за угрозы ареста Тукан и направился в другую часть города.
— А ну-ка дай сюда! — потребовала Эрйриэн, демонстративно положив руку на рукоять своего ятагана.
Именно по этой позе, а также рыжим локонам, крестоносец её наконец узнал, вспомнив, что уже пересекался с эльфийкой, когда искал Форина.
— За тобой должок! — улыбаясь во все тридцать два, напомнил он.
— Я сказала, дай сюда коробку, — не обращая на его слова никакого внимания, потребовала жандарм, приготовившись к нападению.
— Держи, — понимая, что не стоит накалять обстановку, перекинул ей посылку Тукан. — Помнишь, как ловила одного страстного любителя поохотиться на вампиров? Форином его, кажется, звали.
Эрйриэн на секунду отвлеклась от пристального разглядывания таблеток Вещества и искоса глянула на него. Застыв на секунду в растерянности, она, очевидно, поняв о чём он говорит, заметно смягчилась и успокоилась.
— Я же говорил, что регулярно влипаю в противозаконные неприятности, — с улыбкой развёл руками крестоносец.
— Что это за штука? Никогда не видела таких наркотиков, — возвращая ему коробку, спросила эльфийка.
— Хочешь верь, хочешь не верь — не могу сказать, — покачал головой Тукан. — Но таких таблеток ты больше нигде не найдёшь, кроме как у меня.
Дав знак своим подчинённым разойтись, Эрйриэн тихо, с намёком сказала:
— Слышала, красные украли у нинэковцев какую-то важную технологию...
— Слухи, — непомерно переигрывая, махнул рукой Тукан. — Это был бы настоящий прорыв в алхимии, не так ли?
— Ну да, — усмехнулась эльфийка и пошла прочь, бросив перед уходом, — спрятал бы ты эту коробку. А то и у Механиков произойдёт прорыв.
***
Вернув себя в нормальное состояние, Тукан первым делом, включив на фоне музыку, покинул окрестности ЦШО, вернувшись сначала на площадь Шестерёнки, где сдал Вещество на хранение, оставив себе про запас пару таблеток, а затем, поплутав по многочисленным туннелям, вышел на Клокпанксрит — главную городскую улицу, ведущую в южную часть города. Самым интересным моментом маршрута являлся длинный арочный мост «Бронзовые врата», проходивший через глубокую пропасть, соединявший северную и центральную часть столицы Механиков с её южными окраинами.
В отличие от остального Заводного города, чаще всего представлявшего из себя шахты и туннели, эти располагались в огромнейшей пещере, которую вдобавок ещё и искусственно увеличили, а часть здешних кварталов даже выходила наружу, будучи выстроенными прямо на горном склоне. В частности, там располагалось уникальнейшее для «Хроник» сооружение — единственный в игре аэропорт. Кроме него до войны здесь располагались различные магазины, представительства гильдий, торговые цеха, а также многочисленные шахты, словом — Периферия. Так район все и называли.
Всё изменилось, когда Южный туннель оказался захвачен рахетийцами. И хотя прямой путь из крепости в город был обрушен, кроме него имелось огромное количество обходных дорог, проходивших как через шахты, так и «снаружи» — по горам. В них-то и развернулись основные сражения.
Проблема была в шахтах. Горные склоны осаждённые удерживали без каких-либо проблем, даже небольшими силами. А вот сеть туннелей мало того, что не соответствовала имеющимся, явно устаревшим картам, представляя из себя гигантский, хаотичный, подчас крайне опасный лабиринт, так ещё и контролю поддавалась весьма условному. Итогом стала непрекращающаяся мясорубка, длившаяся почти две недели. Рахетийцы рвались в город, механики всеми силами пытались им помешать, но сделать это было не так просто. Не помогало ни выставление блокпостов, ни регулярные патрули, ни целенаправленные обрушения — противник всё равно находил