почему-то отказался от этой благословенной мысли, которую лелеяли и императрица Екатерина, и мой отец, фельдмаршал России. Эту мысль заронил Наполеон и в голову императора Александра, поверил и я. А сейчас мы оказались обманутыми гениальным Наполеоном. Теперь, когда волшебная картина скрылась окончательно, мы должны будем смириться с тем, что Эрфуртские договоренности нам реально дали. Разрушенная мечта о Константинополе канула в Лету, но, если не будет войны с Австрией, действительность все-таки прекрасна. Надо только закончить войны и с Швецией, и с Турецкой империей. Долой сомнения!»

После заседаний в Эрфурте и подписания 14 октября 1808 года Эрфуртского договора, два императора на дороге, ведущей в Веймар, крепко обнялись и расцеловались, пожелав друг другу удачи. Это была их последняя встреча.

19 октября Наполеон прибыл в Париж.

Приехавший в Париж почти сразу после Наполеона граф Румянцев был милостиво принят не только министрами двора, среди которых были Шампаньи, Савари, Талейран, но и всем придворным и аристократическим обществом. Вручил Наполеону верительные грамоты на исполнение обязанностей посла до прибытия князя Куракина и своих собственных как министра иностранных дел. Наполеон при присутствии всех должностных лиц неожиданно заявил:

– Господа! Позвольте мне представить вам графа Румянцева. Он уже бывал в Париже, покорил своим умом и знаниями не только государственных людей, но и светское общество. Граф Румянцев явился к нам сразу в двух лицах. В Тильзите и в Эрфурте мы много беседовали. Император Александр считает графа Румянцева очень деятельным сотрудником, который в русском правительстве занимается не только дипломатией, но ведет и коммерческое министерство. Император Александр высоко ценит талант графа Румянцева как государственного человека, наиболее близкого императору по мыслям. Всю Эрфуртскую программу граф Румянцев разработал вместе с моими министрами Шампаньи и Талераном и убедил нас в ее необходимости. У графа Румянцева в Париже обширная программа, он не только посол и министр, но и поклонник литературы и искусства. Он не только участвует в переговорах с англичанами, но и собирает редкие книги, увлекается рукописями, особенно теми, в которых есть хоть малейшие указания на истоки Русского государства, русского языка, на взаимосвязь с другими славянскими языками. Граф Румянцев – крупный ученый, он – известный собиратель редкостей, которые проливают свет на родословные князей и славных своих сородичей. Ни в чем граф Румянцев не должен испытывать неудобств. Любые музеи, любые библиотеки и книгохранилища должны выполнять его просьбы. У Румянцева страсть к книгам. Составьте ему, господа, библиотеку из наших редких сочинений. Мне хочется, чтобы ему понравилось в Париже…

Румянцеву были созданы в Париже роскошные условия. Действительно, в Париже он чувствовал себя как дома, в Петербурге. Ничто не отвлекало его от исполнения своих обязанностей, в министерстве иностранных дел Франции у него был свой кабинет, он готовил депеши в Петербург, в Лондон, в Вену, получал ответные письма. Однако Лондон не соглашался на переговоры, а континентальная блокада, установленная для всей Европы, особенно больно била по интересам России. Это граф Румянцев остро ощущал, как министр коммерции. В свободные часы он бывал в музеях, смотрел коллекции, отбирал книги, которые хотел бы приобрести, встречался с учеными.

Три месяца граф Румянцев прожил в Париже, ожидая ответа из Англии. Пришедший ответ не обрадовал: Англия отказалась вступать с Францией в какие-либо переговоры, а о заключении мира не могло быть и речи.

Вернувшись в Париж, Наполеон продумывал операцию против Австрии. Заключив в Эрфурте соглашение с императором Александром I, Наполеон предполагал объединить силы свои и русские в одну армию, которой он сам будет командовать. Но как поступит русский император? Этот тревожный вопрос долго волновал его душу. Его армия разбросана по разным странам. А чтобы победить Австрию, нужна мощная сила.

Николай Петрович неожиданно получил приглашение явиться к Наполеону.

– Ваше сиятельство, граф Румянцев! Я знаю, что Великобритания отказалась вести переговоры о заключении мира и срок вашего пребывания в Париже подошел к завершению. С Англией мы продолжим борьбу по-своему. Но Англия своими финансами поддержала алчную Австрию, которая вооружилась и думает о реванше после Пресбургского мирного договора. Я написал письмо императору Александру, в котором определил наши задачи, если Австрия начнет войну. Если Австрия начнет, то и Россия должна быть готова к войне, как Эрфурт решил.

На прощание Наполеон наградил графа Румянцева, как свидетельствуют источники, «милостями и подарками».

3 февраля 1809 года граф Румянцев отбыл из Парижа с письмом Наполеона Александру, в котором говорилось, в частности, что «никто, кроме графа Румянцева, по его талантам и полнейшей осторожности, не был склонен осуществить все то, что мы предначертали для блага мира… Он передаст вам на словах весь наш разговор об Австрии».

Граф Румянцев поехал к Кенигсбергу, минуя Карлсруэ и Веймар, но в Мариенвердере получил письмо Александра I от 17 февраля 1809 года, в котором император сообщал, что его мнение о нападении Наполеона на Австрию нуждается еще в обсуждении. Александр I согласен, что в Эрфурте Франция и Россия договорились действовать сообща, но и Австрии нужно путем договоров внушить мысль, что пора бы ей сообща действовать вместе с Францией и Россией.

Граф Румянцев был в некоей растерянности: только что он слышал от Наполеона о необходимости нападения на Австрию, тот раскрыл кое-какие планы этого нападения, а российский император предупреждает графа Румянцева, что не одобряет таковых намерений французского императора, необходимо сначала переговорить с австрийским двором, согласовать общие договоренности, а потом уж переходить к активным действиям. И только граф Румянцев может провести эти переговоры.

Граф Румянцев тут же послал уведомление Наполеону о содержании письма Александра. Сейчас он находится у границ своего отечества, он далеко от Парижа, далеко и от Вены. Но он готов ехать в Вену, как только оба императора договорятся о совместной политике.

Граф Румянцев обедал у прусского короля в Кенигсберге, их разговоры касались Пруссии и Австрии, Николай Петрович дал краткую информацию о разговорах с Наполеоном, о переписке между двумя императорами, а на прощание прусский король вручил графу Румянцеву орден Черного орла с бриллиантами.

В Петербург граф Румянцев прибыл в середине марта 1809 года. Сразу включился в переговоры с Александром, который был озабочен только войной со Швецией. Из беседы с императором граф Румянцев узнал, что русский посол Давид Максимович Алопеус, финского происхождения, просидел три месяца в тюрьме в 1808 году, как только русские войска вступили в Финляндию, но потом был отпущен и вернулся в Петербург. Сейчас он готов вновь заниматься дипломатическими делами в Швеции, вести переговоры с Густавом IV на тех же основаниях: