Александр всеми способами пытался задержать замужество великой княжны Екатерины, пытаясь противостоять желаниям матери, получившей от императора Павла завещание с наказом, что именно она должна выдавать замуж своих дочерей.

Императрица-мать присматривалась к принцу Георгию Гольштейн-Ольденбургскому, который просился на службу в Россию. Принц был малопривлекательным молодым человеком. Но лучше он, худой и невзрачный, чем жестокий узурпатор Европы…

Император Александр прибыл в Эрфурт, когда рука и сердце его сестры Екатерины были свободны. Но при многочисленных разговорах император Наполеон даже не заводил разговор о своем разводе с Жозефиной и новой женитьбе. Что это – безмерная и безграничная гордость Наполеона, который не хотел ни в чем унизиться перед русским императором? А близким людям Наполеон говорил:

– Я не хочу просить императора Александра ни о чем. Мне хочется посмотреть, действительно ли он принадлежит к числу моих друзей, действительно ли близко принимает к сердцу счастье Франции, ибо, что касается меня, я люблю Жозефину; никогда не буду счастливее, чем теперь; это дело – тяжелая жертва для меня. Но этого требуют от меня моя семья и мои соратники. Мои братья не годятся в мои наследники. А у императора Александра есть сестры, вполне разумные и симпатичные. Почему бы ему не подумать об этом?

Естественно, нашлись люди, которые размышления Наполеона передали Александру Павловичу. Но император России ждал от Наполеона хоть намека об этом. Но и намека от императора Франции не последовало.

Разговор двух императоров состоялся, упомянуты были и две великие княжны Екатерина и Анна, но разговор был без каких-либо перспектив, смутный и пустой.

Через восемь дней после возвращения императора в Петербург и разговора с императрицей-матерью о браке Екатерины Павловны с принцем Евгением Ольденбургским было объявлено официально.

В Эрфурте оба императора встречались не только на парадах, маневрах, на обедах или на спектаклях; вечерние, а порой и ночные разговоры оставались тайными. Как-то Талейран спросил Коленкура, не заметил ли он признаков того, что император Александр остывает к императору Наполеону. Нет, сказал Коленкур, напротив, Александр по-прежнему восхищается Наполеоном, с нетерпением он ждет от него проект соглашения.

Первая деловая беседа двух императоров продолжалась много часов, они подвели итоги длительных переговоров своих министров, император Наполеон представил императору Александру проект соглашения по всем вопросам. При этом Наполеон просил не показывать этот проект графу Румянцеву, а он не покажет его ни Талейрану, ни Шампаньи. Но русские секреты быстро распространялись в Эрфурте. На следующий день после того, как Наполеон секретно передал Александру проект соглашения, барон Карл Винцент, генерал-адъютант австрийского императора Франца, уже знал о том, что проект соглашения существует, и выспрашивал у Талейрана, не касаются ли некоторые параграфы австрийских интересов.

Спустя день Александр Павлович, встретив Талейрана, сказал:

– Я прочитал проект соглашения, переданного мне Наполеоном, сделал кое-какие замечания. В некоторых местах вы найдете свои собственные мысли. Я тоже кое-что добавил к проекту.

Вскоре оба императора больше трех часов обсуждали проект соглашения.

После обсуждения Наполеон вызвал Талейрана.

– Я ничего не достиг с императором Александром. Я обрабатывал его со всех сторон, но он оказался близорук, и я не подвинулся ни на шаг вперед, Александр не сделал никаких уступок.

– Ваше величество, – успокоил его Талейран, – мне кажется, что за ваше пребывание здесь вы уже многого достигли, так как император Александр совершенно поддался вашему обаянию.

– Он это только изображает, он актер, и вы им одурачены. Если он меня так любит, то почему он не дает своей подписи?

– Разве вы, ваше величество, не заметили, что в императоре Александре есть нечто рыцарственное? Вот почему чрезмерные предосторожности его оскорбляют, он считает, что его слова и его чувства к вам обязывают его гораздо больше, чем договоры. Это доказывают его письма, которые, ваше величество, вы мне показывали.

– Какой все это вздор, – сокрушенно сказал император Наполеон. – Знаете ли вы, почему никто со мной не действует честно? Да потому, что у меня нет потомства, и все считают, что французская корона лишь пожизненно на моей голове. В этом тайна всего, что вы здесь видите: меня боятся, и каждый выпутывается как умеет. Такое положение вещей плохо для всех, и когда-нибудь его придется исправить. Продолжайте встречаться с императором Александром. Я, может быть, обошелся с ним несколько резко во время нашего совещания, но я хочу с ним расстаться в добрых отношениях. В моем распоряжении есть еще несколько дней. Мы едем завтра в Веймар, и мне будет нетрудно быть любезным в Йене, где в мою честь будет устроено празднество.

6 октября 1808 года Наполеон и Александр сели в экипаж и выехали в Веймар. На границе веймарских владений они были встречены герцогом Карлом-Августом Саксен-Веймарским со свитой лесников и охотников: после трудных переговоров полагался отдых – праздничная охота на оленей, ланей и косуль. Затем планировали устроить обед, концерт, спектакль и бал.

В последние дни пребывания французской и русской делегаций продолжались и финальные постановки театра французской комедии. Императоры французский и русский были на представлении спектакля «Эдип», и, когда была произнесена фраза: «Дружба великого человека является даром богов», император Александр встал, приблизился к Наполеону и крепко пожал ему руку, они крепко обнялись, давая понять присутствующим, что их дружба и объятия – это дар богов.

Эрфуртская конвенция была согласована и подписана 12 октября 1808 года императором Александром I и министром иностранных дел Николаем Румянцевым, с одной стороны, и императором Наполеоном и министром внешних сношений Жан-Батистом Шампаньи, с другой стороны.

Обе стороны подтверждают укрепление союза, заключенного ими в Тильзите, назначают уполномоченных для мирных переговоров с Англией, при этом Англия должна признать вхождение Финляндии, Валахии и Молдавии в состав Российской империи. Если Франция начнет войну с Австрией, то Россия будет участвовать в этой войне. Настоящая конвенция будет секретной в течение десяти лет.

Здесь же, в Эрфурте, Александр I принял отставку посла во Франции графа Петра Александровича Толстого и назначил на этот пост князя Александра Борисовича Куракина, занимавшего этот пост в Вене. Наполеон сократил на 20 миллионов франков долг Пруссии.

Граф Николай Румянцев с удовлетворением принял оба этих решения.

И по поручению императора Александра граф Румянцев отправился в Париж как уполномоченный России, чтобы следить за переговорами с Англией, а в случае ее согласия на мир император уполномочил Румянцева вести эти переговоры.

Граф Румянцев видел изъяны ситуации, в которой оказалась Россия. «Эрфурт многое обещал, – позже думал он. – На первых свиданиях с Наполеоном нам открывалась широкая дорога на Восток, Наполеон обещал раздел Турции, обещал нам Константинополь, потом