Запах заполнил его мозг.

Боже, и они хранили это в тайне от него! Роуан! Майкл!

Она здесь, и они не сказали ему, и он мог бы никогда неузнать о ней! И это его друзья – ведьмы?

Ему стало холодно, он содрогался, сходя с ума от ее запаха,как от наркотика, и неотрывно смотрел на них сквозь стекло. Род человеческий,чуждый ему и отвергший его, и прелестная принцесса, стоящая тут же. Что онакричит? Что? Или просто громко разговаривает? И почему не видно слез в ееглазах? О, какое великолепное, прекрасное существо!

Наконец Эш нашел в себе силы сдвинуться с места, решительнымшагом обошел кустарники, действуя словно против воли и в то же времянеуправляемый, как снежная лавина, и остановился за тонкой деревянной колонной.

Теперь он явственно слышал жалобные стенания юнойженщины-Талтос.

– Он был на этой кукле, тот же самый запах! Вывыбросили обертку, но я ощутила его на самой кукле! Я уловила его вдоме! – горестно восклицала она.

О, новорожденное дитя!

И откуда взялся этот августейший совет, который неотзывается на ее жалобы?

Майкл жестом попросил хранить молчание.

Роуан склонила голову.

Один из мужчин встал с места.

– Я разобью эту куклу, если вы мне не скажете! –кричала она.

– Нет, ты этого не сделаешь! – выкрикнула Роуан итеперь сама ринулась к девочке. – Ты не смеешь! Ты не смеешь! Майкл,отбери у нее Бру, останови ее!

– Морриган! Морриган…

И она, плачущая так жалобно, и запах, уплотняющийся,повисший в воздухе.

«А я любил вас, – подумал Эш. – И считал, что ещенемного – и я стану одним из вас. О, как больно! – Он плакал. –Сэмюэль был во всем прав. А там, за этими тонкими оконными стеклами… Неужели яплачу? Неужели я пойду туда? Вдребезги разобью эти стекла? Отомщу за вашековарное молчание? Почему вы не сказали мне об этом? Почему вы так поступили?Почему утаили от меня?

О, мы плачем совсем как дети!»

Он рыдал так же, как рыдала она. Неужели они не понимают?Она почувствовала запах на тех подарках. Боже правый, какие страдания довелосьей испытать! Бедная новорожденная малышка!!

Она подняла голову. Люди, собравшиеся вокруг, не смоглизаставить ее сесть. Что же привлекло ее внимание? Что заставило взглянуть вокно? Она не могла видеть его: свет в доме был слишком ярким.

Он отступил назад по траве. Запах, да, она уловила запах –его дорогая, его любимая новорожденная женщина! Закрыв глаза, он попятился ещедальше.

Она прижалась к самому стеклу и вцепилась руками в переплетрамы. Она знала, что он рядом! Она почуяла его!

Какие пророчества, какие планы, какие соображения, еслицелую вечность он видел таких, как она, только в снах, а наяву встречал лишьдряхлых и иссохших или безумных, как Тесса, и вот теперь нашел ее – горячую июную, рвущуюся к нему со всей силой неутоленной страсти.

До Эша донесся звон разбитого стекла. А в следующеемгновение он услышал ее крик и увидел, изумленный, как она мчится к нему. Вдоме за ее спиной повисло ошеломленное молчание.

– Эшлер! – вскрикнула она детским высоким голосом,и тут же спешно посыпались слова, которые мог услышать только он: песни круга,воспоминания, поэтические сказания о нем самом.

Роуан подошла к краю террасы. Майкл тоже был там. Но все ониостались в прошлом, равно как и любые обязательства перед ними.

Женщина бежала к нему по влажной траве.

Она кинулась в его объятия, буквально накрыв своими рыжимиволосами. Сверкающие осколки битого стекла посыпались с них водопадом. Эшприжимал ее к себе, ощущая волнующее тепло мягких грудей. Его рука скользнула кней под юбку, чтобы ощутить жар в мягкой складке, влажной и разгоряченнойжеланием. Женщина стонала и слизывала с его лица слезы.

– Эшлер! Эшлер!

– Ты знаешь мое имя! – прошептал он, страстноцелуя юную женщину и удивляясь, как ему удалось сдержаться и прямо здесь, в туже минуту, не сорвать с нее одежду?

Никто из тех, кого он когда-либо видел или помнил, не мог сней сравниться. Она не была похожа на Жанет, погибшую в пламени костра. Она ине нуждалась в сравнениях, ибо была самой собой, женщиной одного с ним племени,нежной и молящей о любви.

Подумать только! Как тихо стоят и наблюдают за ним еговедьмы. Все они вышли на террасу! Все – ведьмы! Ни пальцем не пошевелили, чтобывстать между ними, чтобы разлучить его с драгоценной возлюбленной, бросившейсяк нему в объятия. Лицо Майкла выражало изумление, а Роуан… Но что это с ней?Что он увидел при свете? Ее смирение?

Ему хотелось сказать: «Я очень сожалею, но должен забрать еес собой. Вы понимаете это. Я сожалею. Я не намеревался отбирать ее у вас. Япришел не затем, чтобы судить вас и украсть ее. Но и не затем, чтобы раскрытьвашу тайну и потом отказаться от своей любви».

Женщина покрывала его лицо жадными поцелуями, прижималась кнему нежными, полными грудями. Но кто это бежит к ним? Кто? Рыжеволосая ведьмаМона?

– Морриган!

– Я ухожу теперь, мама, я ухожу.

Она пропела слова слишком быстро – разве они смогут понять?

Но для него этого было достаточно.

Эш схватил ее на руки и бросился прочь. Оглянувшись, онувидел, что Майкл поднял руку в знак прощания. Его жест давал разрешение уйти иозначал пожелание удачи. Стоявшая рядом с Майклом Роуан кивнула Эшу. Толькоона, маленькая ведьма Мона, – только она кричала!

Он поспешил со своей красавицей сквозь темноту, ее длинныеруки и ноги не мешали ему бежать через темное пространство, поросшее травой,вдоль выложенной камнем дороги, ведущей в другой тенистый и благоухающий сад.Влажный и густой, как древние леса, погруженный во мрак.

– Это ты! Это ты! Знаешь, запах твоих подарков простосводил меня с ума, – восторженно говорила Морриган.

Эш поставил ее на верх стены, перепрыгнул через каменнуюкладку и, вновь подхватив на руки драгоценную ношу, побежал снова – попустынной улице. Он едва мог поверить своему счастью. Сжав пальцами длинныеволосы своей избранницы, он откинул назад ее голову и принялся покрыватьпоцелуями шею.

– Эшлер, не здесь! – крикнула она, мягкая ипокорная в его объятиях. – В долине, на круге Доннелейта Он все еще там! Язнаю! Я вижу его.