– Мое имя – Сабель, – представилась она юноше. Содрогнувшись, Казим понял, что ее глаза были желтоватыми – цвета янтаря, как у шакала. – Ты можешь называть меня бабушкой, хотя это и не совсем точно.

Бабушкой? Юноша со страхом смотрел на незнакомку. Она – еще один маг из числа Хадишахов. Это проверка.

– Рашид был против того, чтобы я встречалась с тобой прежде, чем дело будет сделано, – вновь заговорила ведьма. – Он считал, что риски слишком велики.

– Какие риски? – решился спросить Казим.

– Риск, что ты потерпишь неудачу и информация обо мне будет вырвана из твоего разума во время допроса. – Ее голос был холодным и лишенным эмоций. – Я признаю риск, но я настояла на своем.

Она настояла на своем, заставив Рашида отступить. Юноша нервно кивнул.

– Рашид не знает всего, что поставлено на карту. Он знает, что ты из себя представляешь, но не до конца. – Сабель наклонилась вперед. – Он не ведает, что мы можем получить, если сделаем все правильно. Он выбрал тебя для этого задания, поскольку считает тебя способным, поскольку твоя сестра или эта Рамита откроют тебе дверь, поскольку ты – сын Раза Макани. Однако он не до конца знает, что представлял из себя Раз Макани. – Она пристально всмотрелась Казиму в глаза. – Как и ты. Пришло время тебе восполнить этот пробел.

После этих слов юноша уже испугался того, что ему только предстояло услышать.

– Раз Макани был моим потомком, – произнесла Сабель. – Как и Фалима, его жена. – Сказав это, она неожиданно сменила тему. – Ты знаешь историю о рондийских магах, о Коринее и его последователях?

Казим кивнул. Рашид рассказывал ему об этом.

– Они получили свои Шайтановы силы, разбили римонцев и завоевали Юрос, – ответил он.

Женщина саркастически хмыкнула.

– Я была там, – сказала она, и юноша почувствовал, как у него по спине пробежал холодок.

Его неверие не смогло укрыться от глаз женщины.

– Я родилась на Юросе почти шестьсот лет назад. Я была одной из последовательниц Корина; вместе мы выпили амброзию. Но лишь треть из тысячи получила гнозис, став магами. Другая треть умерла во сне. Но оставалась еще одна группа: те, кто не получил гнозис в ту ночь, но и не умер. Я была одной из них.

– Но…

– Выслушай меня, мальчик. – Она приложила палец к его губам. – Послушай. Те из нас, кто не сумел получить в ту ночь гнозис, оказались в странном положении: свидетели чуда, но не его часть. Получившие силы объявили нас недостойными и, уничтожив римонские легионы и установив свою власть, обратили внимание на нас. Сертен и его прихвостни написали священную книгу своей новой религии, корианской, и объявили нас «Отвергнутыми Кором». Поначалу они подвергли нас гонениям, а затем объявили еретиками и приговорили к смерти. – Ее голос наполнился горечью. – Нас оставалось все меньше, и мы начали верить, что получили по заслугам. Через десять лет нас истребили почти полностью. Лишь храбрость и преданность друг другу позволила нам выжить.

Она надолго замолчала, словно о чем-то задумавшись. Казим ждал, пока вопрос наконец сам не сорвался с его губ.

– Что произошло дальше?

Сабель взглянула на него:

– Случайное открытие. Я наткнулась на умиравшего мага, которого застал врасплох соперник, оставив его умирать. Его тело было настолько разбито, что исцелить его не представлялось возможным, и в тот самый момент, когда я склонилась над ним, он умер. Я проверила, дышит ли он, и на мгновение мне показалось, что из его ноздрей вырвалось крошечное облачко светящегося дыма, и я случайно вдохнула это испарение. Это был его дух, покидавший тело. – Она жестом указала на жаровню, заставив дым изменить форму в качестве подтверждения своих слов. – Я вдохнула его душу – и получила гнозис. А поскольку мои товарищи по несчастью стали мне родней, я поделилась с ними своим открытием, ставшим нашим путем к спасению.

Казим вытаращился на нее. Рашид никогда не упоминал ни о чем подобном.

– Мы знаем, что амброзия на нас, так называемых Отвергнутых, не подействовала. Возможно, ее формула содержала ошибку, а быть может, какой-то неизвестный элемент в нас самих замедлил процесс, оставив нас с гностическим потенциалом. Чтобы получить его в полной мере, требовался стимул: душа, наполненная гнозисом.

Мысли бешено вертелись в голове Казима. Он начинал понимать.

– Мои Отвергнутые собратья, отчаянно желая получить гнозис, последовали моему примеру. Но найти умирающих магов было не так-то просто. В отчаянии, некоторые обернулись друг против друга, и, к моему горю, это сработало: трансформацию можно было запустить и поглотив душу Отвергнутого. Поглощение душ обычных людей восполняло наши силы, однако оно не могло пробудить гнозис. По сути, нам приходилось убивать, чтобы получить силу.

Казим смотрел на нее с болезненным восторгом. Она сказала мне называть ее «бабушкой».

– Узнав о нас, маги пришли в ужас. Они называли нас «Доккен», «Пожирателями душ», «Скиомантами» и многими другими именами. Была объявлена чистка, а те немногие из нас, кто уцелел, начали скрываться. Мы скрываемся с тех самых пор.

– Ты и правда моя прабабушка? – спросил Казим со страхом.

– Добавь еще несколько «пра-», мальчик, – ответила Сабель. – Я бежала сюда на одном из первых воздушных кораблей, сотни лет назад.

Сотни лет… Ахм, смилуйся! Несмотря на свое бешено колотившееся сердце, Казим заставил себя думать. Он вспомнил то, что ему говорили о магах.

– Но с поколениями кровь должна была стать слишком жидкой…

– Здесь все работает тем же образом: у тебя одна шестнадцатая магической крови, так что твой гнозис слаб, но не слишком. Ты станешь Скиомантом, если у тебя есть на это воля.

Юноша со вздохом отпрянул.

– У меня ее нет, – сказал он, задыхаясь. – Я не желаю ваших даров Шайтана.

Всю свою жизнь я хотел быть лишь хорошим человеком, счастливо живущим вместе с Рамитой.

– Если дети, растущие в ее животе, от Мейроса, то твоя женщина уже получила гнозис.

– Ее дети – мои!

– Ты уверен? – Сабель снисходительно улыбнулась. – Зачем бы ей, обладательнице гнозиса, понадобился тот, у кого его нет?

– Она им не обладает – и она любит меня.

– Она уже начинает подпадать под чары Мейроса.

– Никогда!

Взгляд старухи стал жалостливым.

– Думаешь, она не изменилась после всего, что ей довелось здесь увидеть и испытать? Думаешь, она бы вернулась на юг, даже если бы могла? Она – его пленница, пока ты ее не освободишь.

Она вытянула руку, и на ее повернутой вверх ладони заиграло пламя. Юноша невольно оказался зачарован его видом, задумавшись, каково бы это было – творить подобные чудеса и не быть проклятым.