– Чтобы выпустить энергию, содержащуюся в кристалле памяти, понадобится установить связь, – пояснил капитан своим молодым компаньонам. – Для этого потребуются время и усилия.

Они усадили генерала поудобнее, после чего Мюрен разрезал старику ладонь. Лангстрит даже не дернулся. Он смотрел на кристалл с любопытством, словно какая-то его часть знала, что это такое. Мюрен согнул его окровавленные пальцы вокруг кристалла. Вспыхнул свет: гностическая связь между кровью и кристаллом установилась. Не произнося ни слова, капитан сел и начал подпитывать эту связь. Внезапно старик вздохнул и рухнул ничком.

Цим вскрикнула.

– Он в порядке? – обеспокоенно спросила она.

Мюрен проверил дыхание и пульс Лангстрита.

– С ним все хорошо, – подтвердил капитан. – Это займет несколько часов, – сказал он, – так что мне лучше вернуться к своим обязанностям прежде, чем меня хватятся. Вы же постарайтесь по очереди подпитывать кристалл слабым, но непрерывным потоком гнозиса. Испускаемый им свет не должен быть ярче свечи. Вы сможете это сделать? Возможно, вы начнете первой, госпожа Цимбеллея?

Цим, как обычно, быстро все поняла. Ее одаренность и сила впечатляли Мюрена.

– Кем была твоя мать, Цимбеллея? – спросил он.

– Семейная тайна, – ответила девушка то же, что и всегда, не глядя на него.

Заворчав, Мюрен обернулся к Аларону:

– Доверие – вещь взаимная, мастер Мерсер. Я жду, что вы все по-прежнему будете здесь, когда я вернусь ранним утром.

– Мы будем на месте, – устало заверил его Аларон. – И генерал, безусловно, тоже.

– А я тем временем узнаю, что творится в городе. Готов дать голову на отсечение, что Вульт все эти дни не сидит сложа руки.

Не проронив больше ни слова, Мюрен удалился. Лангстрит, подняв голову, смотрел ему вслед. В глазах старика искрились отблески света, излучаемого кристаллом в его руке, который, казалось, тек и в генеральских венах.

Друзья сменяли друг друга всю пяденичную ночь, полностью сконцентрировавшись на своей задаче. Они понятия не имели, сел ли Вульт им на хвост или же по-прежнему не имеет представления об их местонахождении, однако изматывающая подпитка кристалла энергией и требовавшийся затем отдых не давали трем молодым людям думать о своих страхах и тревогах. Друзья потеряли счет времени, которое отмерялось лишь сердцебиением старика, окруженного их неусыпной заботой.

Мюрен вернулся задолго до рассвета, когда подошла очередь Рамона подпитывать кристалл Лангстрита. Аларон и Цим отдыхали. Девушка-цыганка спала, и во сне ее обычно решительное лицо выглядело откровенно безмятежным. Чутко дремавшему неподалеку Аларону она казалась ангелом.

Когда люк открылся, она мигом проснулась, а заметив, что Аларон поглядывает на нее, нахмурилась.

Что?

Прикосновение ее разума было таким же ловким и цепким, как ее рука.

Я просто думал о том, как ты красива во сне, – ответил Аларон с нехарактерной для себя смелостью.

Идиот.

Едва заметно покраснев, девушка отвела взгляд.

Я сделал ей комплимент, и она меня не придушила. Грудь Аларона наполнилась теплом.

Напоив генерала водой, Рамон окинул взглядом его сухопарую фигуру.

– Только взгляните на него. Он потерял почти двадцать лет. Когда он проснется, наверняка будет просто шокирован.

– Это точно, – согласился Мюрен. – Я сменю тебя. Отдохни, парень.

Впрочем, Мюрену не пришлось подпитывать кристалл энергией долго: генерал тихо вскрикнул, и все они тотчас столпились вокруг него. Старик что-то невнятно бормотал. Его лицо дергалось. Затем он взревел, словно от боли, а его глаза широко распахнулись.

– Кор всемогущий! – резко воскликнул он, окинув все и вся вокруг безумным, полным страха взглядом.

Мюрен схватил его за плечи:

– Генерал Лангстрит, сир, все в порядке. Вы среди друзей.

Генерал уставился на него, заметно вздрогнув.

– Джерис Мюрен, это ты? Где я?

– Вы вернулись, мой дорогой генерал. Вы и правда здесь. Поверить не могу.

Он заключил старика в объятия, и Лангстрит неуверенно приобнял его в ответ, глядя на освещенные слабым светом лица окружавших его молодых людей.

– Кто эти дети, Мюрен?

Ощутив прилив гордости, Аларон поклонился:

– Мерсер, сир. Аларон Мерсер. Сын Ваннатона Мерсера и Теслы Анборн.

– У Теслы был сын?.. Ну, разумеется, ты родился во второй год войны. Кор всемогущий, сколько же времени прошло? – Внезапно генерал схватился за грудь и посмотрел на свое полуобнаженное тело. – Сколько прошло времени?

– Сейчас 928-й, сир, – деликатно ответил Мюрен. – Около восемнадцати лет.

Ноги Лангстрита подкосились, и лишь сильные руки Мюрена не дали ему упасть.

– Восемнадцать лет, – прошептал он. – Я никогда не думал, что все настолько затянется. Думал, что, возможно, потребуется года три… Восемнадцать… О Кор, властитель наш… – Генерал взглянул на Аларона. – Я знаком с твоим отцом, мальчик. И с твоей тетей.

– Знаю, сир, – гордо ответил Аларон. – Мой отец часто о вас говорит.

– Я – Рамон Сенсини, – представился Рамон. – А это – Цимбеллея ди Реджия. Мы, используя подсказки, вернули вас. Но без участия капитана это было бы крайне проблематично, его поддержка оказалась очень кстати, – добавил он.

Лангстрит обвел их всех взглядом. В его глазах читалось ошеломление.

– Тогда я благодарю всех вас. Благодарю от чистого сердца. Спасибо.

Вновь опустив глаза на свое тело, он содрогнулся. Цим положила ему на плечи одеяло, и старик закутался в него. Поев и попив, он с явным усилием заставил себя успокоиться.

– Лучше бы мне обо всем услышать, Джерис, – произнес он наконец. – Включая самое худшее. Расскажите мне, что и как здесь происходило.

Когда они закончили отвечать на самые животрепещущие вопросы Лангстрита, уже начинало светать. Большую часть исторических справок и информации о последних событиях генерал услышал из уст Мюрена, а вот о том, как его удалось вернуть, старику рассказывали в основном трое молодых людей. Слушая их, Лангстрит становился спокойнее и пару раз даже усмехнулся.

– Я думал, что это может оказаться кто-то вроде твоей тети Елены, юный Аларон, – сказал генерал. – Оставленная мной множественная руна была начертана так, чтобы появляться лишь перед определенными людьми. Потомков этих людей я включил в список лишь в самый последний момент. И, как оказалось, не зря.

Он ухмыльнулся Аларону, с улыбкой кивнувшему в ответ.

Теперь, когда генерал вновь обрел себя как личность, он всех их буквально покорил, причем без боя. Необычайно живой темперамент и грубоватый юмор вдобавок придавали старику особое обаяние. Мюрен всегда был беззаветно предан ему, а теперь друзья наконец поняли почему: генерал Лангстрит излучал лидерство, но относился к окружающим с таким же уважением, как и они к нему.