В ответах же на вопросы о Ленкове Бизин стал окончательно скуп на слова. Выдавил из себя осторожно, что Ленкова в лицо знает, но последний раз встречался он ему год назад на базаре, а познакомились они, дескать, случайно, три года назад, когда простой кукинский крестьянин Костя Ленков продал и доставил Бизину подводу сена. Только и всего. Что Ленков занимается грабежами и ведать не ведал!.. Больше ничего от старикана не добились ни в угрозыске, ни в ГПО, куда был передан арестованный.

– Знаешь, Миша, – говорил после Бойцов Баташёву, – мне кажется, что Бизин и есть главная фигура в шайке. Понятно, что верховодил всеми этими гавриками в налетах Ленков, но вряд ли у него вот так организовать шайку да такую конспирацию устроить ума хватило. А Бизин, посмотри, – он же единственный высокограмотный в этом сборище. Такими делами, Миша, ворочал наш незабвенный Алексей Андреевич в прошлом, а нынче лошадку будет красть! Не вяжется всё это!

– Так они же все шкурники, Иван Иванович, ничем не брезгуют…

– Э, нет, Миша! Это кто слаще морковки ничего не видел – тому любая добыча за счастье, а Бизин так размениваться не станет. Слушай, а не пытается ли Бизин за таким пустяковым делом укрыться? Вот привлекают его за кражу лошади. Дело простое, до суда доведут быстро… И проходит наш дедок жалким конокрадишкой, совершенно в стороне от ленковской шайки. Сам по себе! Мелкий воришка! Каково, а?

– Думаешь? – озадаченно протянул Баташёв.

– Думаю, думаю! – с жаром продолжил Бойцов. – Старикан-то, Миша, ой как себе на уме! Далеко вперёд смотрит! И через проницательность свою понял, что спета песенка всей ленковской шатии-братии, как и самого атамана. Чего же за них держаться? Наоборот, самое время подальше в сторону уйти… Видимо, когда узнал, что убийство товарищей Анохина и Крылова – дело рук шайки, тут-то и зашевелил мозгами. Это злодеяние, Миша, громкий резонанс имеет. Сам знаешь, кто к нему хотя бы боком причастен – под расстрельной статьёй ходит. Вот Бизин и решил от разоблачения спрятаться… в тюрьме! Старику за лошадь много не дадут!

– А что, может, и так! Ничего… В гэпэо его ещё, думаю, на многое расколят! Вон, как взялись – за Самойловым целый конный отряд вверх по Ингоде послали!..

– Так… А здесь у нас кто? – Рассуждения Баташёва прервал заглянувший в кабинет новый начальник отделения Домбровский.

Назначен он был только вчера, 20 мая. Весь день провёл в Главном управлении милиции, поэтому с сотрудниками начал знакомиться сегодня.

4

Молодой, неполных двадцати шести лет, энергичный и решительный в суждениях до своенравности, Леонид Ильич Домбровский прибыл в Читу с Дальнего Востока. Там он приобрёл определенный опыт сыскной работы, но более был замечен именно своей кипучей энергией, независимостью суждений, смелыми оценками всего, с чем сталкивался, открытым критическим анализом ситуаций борьбы с уголовщиной.

Это очень нравилось в нём Моисею Яковлевичу Воскобойникову, который практически был ровесником Домбровского – два года разницы – и тоже прибыл в Читу недавно, временно пока занимая должность помощника заведывающего административным отделом МВД ДВР.

Правительство рассматривало вопрос о назначении Воскобойникова Главным правительственным инспектором Народной милиции. Леониду Ивановичу Проминскому предложили исполнять обязанности заместителя – помощника Главного правительственного инспектора милиции. Воскобойников долго не задержится в милиции – в декабре 1922 года будет назначен комиссаром финансового отдела Дальревкома и должность свою обратно сдаст Проминскому. В общем, Моисей Яковлевич представлял собою яркий образец только что нарождавшейся партийной номенклатуры – куда пошлёт партия, там и будем руководить… Его протеже Домбровский шефа боготворил.

– Здравствуйте, товарищи! Кто из вас товарищ Баташёв Михаил Степанович? – спросил Домбровский.

– Здравия желаю, Леонид Ильич! – с дружеской улыбкой ответил Михаил. – Очень приятно познакомиться. Баташёв – это я.

– Здравствуйте, – кивнул одновременно и Бойцов.

– А вы кто будете, товарищ? – строго посмотрел Домбровский на Ивана Ивановича.

– Старший милиционер уездной милиции Бойцов…

– Он, Леонид Ильич, раньше тоже в угрозыске… – попытался внести ясность Баташёв, но Домбровский не слушал.

– А… Это вас привлекали к допросам? Теперь, как понимаю, с передачей всего расследования в Госполитохрану, необходимость в этом отпала. Попрошу, товарищ Бойцов, отбыть сегодня же к месту службы.

Ошарашенные столь быстрым решением, друзья молчали. Домбровский же скользнул быстрым взглядом по кабинету и повернулся к дверям. Уже с порога приказал Баташеву:

– Проводите товарища Бойцова к выходу, а потом зайдите ко мне.

– Вот так «новая метла»… – только и проговорил Баташев, когда двери за Домбровским закрылись.

Бойцов молча нацепил мятую фуражку, пожал Михаилу руку и, ни слова и не говоря, шагнул к выходу. Хотел его окликнуть Баташёв, да что сказать… Такая обида…

– Слушаю тебя, Леонид Ильич, – хмурясь, появился перед столом начальника Михаил.

– Давайте, товарищ Баташёв, сразу условимся. И вас, и через вас всех сотрудников, хочу предупредить – называть меня нужно на «вы». Мы – люди служилые. И делимся на начальников и подчинённых. Надеюсь, это понятно. Присаживайтесь. Делопроизводитель мне сказал, что ключи от сейфа начальника у вас. Почему?

– Очень всё просто. Мне умирающий Дмитрий Иванович приказал их забрать. Наказал, чтобы я всё, что в сейфе было: денег немного, личные вещи Дмитрия Ивановича и его личная переписка… Так, вот… Чтобы я всё это отдал его жене, Зинаиде Васильевне. Что я и сделал, выполняя его последнюю просьбу.

– А по какому праву единолично вскрыли сейф начальника?

– Единолично не вскрывал, а вскрывал в присутствии понятых, о чём составил акт.

Баташёв встал, вынул из бокового кармана бриджей связку ключей, подошел к сейфу и, сорвав печать, открыл замок. На средней полке металлического хранилища лежал лист бумаги. Его вместе с ключами и положил перед новым начугро.

– Это не акт, а филькина грамота! – пробежал строчки Домбровский. – А где секретные дела по личной агентуре Фоменко?

– У Дмитрия Ивановича всё было тут, – постучал себя по лбу Михаил. – Ему вести агентурный дневник не требовалось. Он вообще всю агентуру держал в уме. И был, между прочим, строгим, но очень тактичным начальником…

Домбровский пристально посмотрел на Михаила и, ничего не говоря, схватил трубку телефона.

– Дайте мне пятьдесят восьмой номер. Проминского! … Жду… Леонид Иванович? Здравствуйте! Домбровский беспокоит… Что? Так я только дела принимаю… Нет, теперь всё в Госполитохране, вы же знаете… Нет… Настроение? Настроение, Леонид Иванович, боевое, но многое просто отбивает руки!.. Дела запущены – вот что доложу. Куда не кинь – всюду клин! Разгребать много чего придется – полнейший завал! Что?.. Конечно, конечно! Совершенно с вами согласен!.. Да… Да… А что он мог один сделать! Сами же знаете! Вот и вчерашний приговор Нарполитсуда по Сметанину и Дружинину… С такими помощниками наработаешь…