– Вы вообще как, часто с тётушкой виделись?

– Нет, – проронил Яр, глядя мимо широкого раскрасневшегося лица. – Живу далеко.

– Во Владивостоке, что ли?

– В Новокосино.

– Тогда не далеко, – укоризненно заметил фельдшер. – Могли бы и повнимательнее… Стариков навещать надо, они без этого тоскуют.

Стариков. Сколько лет Лидии Николаевне?.. Яр не то что не знал – и не задумывался никогда. Он рассеянно смотрел, как измазанное чернилами жало ручки скользит, спотыкаясь, по шероховатой бумаге, и молчал, потому что вопросы у фельдшера кончились. Отвлекшись от своего занятия, медик деловито посоветовал:

– Вы б того – сумочку пациентке собрали. Пижамку, тапочки, документы…

Яр вновь послушался. Заметив его в дверях, врач обернулась и вопросительно вскинула брови.

– Молодой человек, вы что-то хотели?

– Сумку собрать.

– Без надобности, – прошелестела Лидия Николаевна. Её лицо, прежде не лишённое строгой красоты, казалось теперь жёлтой восковой маской. – Всё… собрано. Возьмите в шкафу… на второй полке.

Вот как. Всё собрано. Всё собрано… Медики деловито возились, разворачивая носилки. Яр мог бы и сам отнести наставницу к машине, даже не прибегая к дару – до того маленькой и хрупкой казалсь грозная прежде волшебница. Устроенная фельдшером суета промелькнула мимо разума, словно тяжёлая дрёма в жаркий день. Замершая мысль пришла в движение лишь в самом конце пути, у запертых стерильно-белых дверей палаты. Яр спросил пробегавшую мимо санитарку, когда его пустят внутрь, и получил приказ ждать. Ждать пришлось долго. Он то расхаживал взад-вперёд, то неподвижно стоял у стены, то замирал посреди коридора, прислушиваясь к бродячим отзвукам. Время бесцельно текло мимо из вечности в вечность.

– Заходите.

Яр порывисто шагнул было в палату, но тут же застыл у порога. А что, собственно, он собрался говорить? Просить прощения? Толку с того?

– Юноша? – окликнула Лидия Николаевна. Голос её был немногим громче царившей в комнате тишины. – Подойдите, пожалуйста. Если не торопитесь.

– Не тороплюсь.

Просторная палата растворялась в густом вечернем сумраке. Не пытаясь зажечь свет, Яр взял прислонённую к стене складную табуретку и устроился на почтительном расстоянии от постели. Наставнице вряд ли приятен сейчас его взгляд. И смотреть на неё, такую, отчего-то мучительно стыдно. Словно эта её нынешняя слабость – неприглядная тайна, раскрывшаяся перед ним случайно и не ко времени.

– Вам лучше?

– Как видите, – Лидия Николаевна усмехнулась. – Признаться, до недавнего времени состояние нашей медицины не слишком меня волновало.

– Я могу…

– Нет. Наши с вами методы лечения здесь не помогут, – отрезала наставница и прибавила мягче: – Прошу прощения, что подвергла вас опасности. Я, признаться, была несколько не в себе.

– Я должен был раньше… – начал было Яр и прервал сам себя. Зачем теперь попусту сотрясать воздух? – Что я могу сделать? Привезти что-нибудь?

– Подбодрите, пожалуйста, Прохора. Боюсь, он будет слишком глубоко переживать, – Лидия Николаевна слабо улыбнулась. – И раздобудьте мне что-нибудь почитать. Что-то жизнеутверждающее, но без оторванных от жизни прекрасностей… «Отверженные», пожалуй, подойдут.

С этой просьбой Яр не стал затягивать – с ней хотя бы всё было предельно ясно. Как только санитарка выставила его из палаты, он добрёл до ближайшего книжного и спросил искомое у первого попавшегося консультанта.

– Вам в подарок? – осведомился тот. Он был долговязый, худосочный и очень вежливый – парнишка-студент, вряд ли многим старше Яра.

– Можно и так сказать.

Парень мгновенно растворился между исполинских стеллажей. Вернулся он пару минут спустя, держа в руках великолепный том в тёмно-синей обложке, тиснёной золотом. Яр кивнул и полез было за бумажником, но вовремя сообразил взглянуть на ценник. Столько денег он при себе не носил.

– Извините, – сказал он продолжавшему улыбаться консультанту, – а нет… попроще?

– Есть карманное издание в мягкой обложке.

– Подойдёт. В какую цену?

Консультант просиял – хотя, казалось бы, куда уж больше – и принялся перебирать сложенные стопкой одинаковые пухлые томики. Яр безучастно наблюдал. Ну и чем он собрался помогать Лидии Николаевне, если его достатка едва хватает на дешёвенькую книжонку из серой бумаги?

Когда он наконец добрался до дома бывшей наставницы, город уже укрыла темнота, пронизанная яркими цепями колючих уличных огней. Прохор, почуяв знакомого человека, вынырнул из-под морока прямо посреди прихожей и торопливо засеменил навстречу Яру. В блестящих чёрных глазках отражалось искреннее беспокойство.

– Молодой хозяин пришёл! – возвестил домовой и смолк, не смея выспрашивать. Выдержка в нём была воспитана превосходная.

– Жива твоя хозяйка, – устало сказал Яр, сбрасывая ботинки. – Прогнозов пока нет. Ей придётся побыть в больнице.

Прохор горестно прижал лапы к щекам, покрытым густой тщательно расчёсанной шерстью. Яр опустился рядом с ним на колени, поскрёб домового за длинным ухом. Нежить придётся подкармливать, в одиночестве Прохор долго не протянет…

– Не переживай, вылечат, – успокаивающе сказал Яр, вкладывая в голос больше уверенности, чем имелось на самом деле. – Это у неё давно началось?

Прохор скорбно опустил уши.

– А вот, почитай, с полный годок уже, как у ней силушка на убыль пошла. А одной-то совсем худо стало…