– Мой ковен разыграл негодование. Противное зрелище. Вспоминать не хочется.

Что правда, то правда.

– Тебе бы поспать не мешало. Исцеление Холстрома отняло у тебя немало сил.

– И вовсе нет. – Взгляд Гипаксии снова переместился на него. – А вот тебе надо идти. Еще немного, и возникнет подозрение.

– Да ну? – Тарион не мог отказать себе в удовольствии подразнить ведьму. – Насчет чего?

Она снова покраснела:

– Насчет того, что мы тут занимаемся запретными вещами.

– Звучит довольно соблазнительно.

Гипаксия игриво толкнула его к двери. Тарион не сопротивлялся, пятясь задом.

– Мы встретимся в ближайшее время? У тебя есть номер моего мобильника.

– Спасибо, что проведал меня. – Ее глаза вспыхнули как звезды.

– Для тебя, Пакс, я готов на все.

Тарион закрыл за собой дверь и тут же нос к носу столкнулся с тремя ведьмами. Если ему не изменяла память, кажется, он видел их на Встрече. Все они были из ковена Гипаксии. У всех холодные, неулыбчивые лица.

– Здравствуйте, девушки, – поздоровался он.

Ему не ответили. Ведьмы постучались в дверь апартаментов Гипаксии. Тарион подавил инстинктивное желание вернуться к ней.

Но он был здесь чужим. К тому же ему нужно выполнить еще одно задание. Но вначале он должен погрузиться в Истрос, чтобы сохранить плавники.

Через полчаса, все еще мокрый, Тарион подошел к обшарпанной входной двери покосившегося дома на улице Лучников, из окон которого, невзирая на поздний час, слышалась оглушительно громкая музыка. Тарион постучался так, чтобы внутри услышали.

Вскоре дверь открылась. Тарион криво улыбнулся Рунну и помахал Флинну и Деклану, стоявшим у того за спиной:

– У вас найдется место еще для одного постояльца?

57

Хант дождался, пока за ними закроется дверь квартиры, и только тогда спросил:

– Значит, я теперь принц?

– Добро пожаловать в королевский клуб, – плюхнувшись на диван, вздохнула Брайс.

– Твой отец официально сделал тебя принцессой?

Она угрюмо кивнула.

– Мама бучу устроит, когда узнает.

– А что будет с тобой? – спросил Хант, подойдя к дивану. – Эмбер пошумит и успокоится. Я, веришь ты или нет, тоже. Но… для тебя это как?

Брайс молча гладила Сиринкса.

Хант почувствовал запах соли и воды. Усевшись на новый кофейный столик, он приподнял ее подбородок и увидел слезы, катящиеся по щекам. Эти слезы Брайс удерживала в себе не один час.

За эти слезы, за страх, панику и грусть в ее глазах он был готов превратить Короля Осени в дымящийся кусок мяса.

– Я всю жизнь этого сторонилась. А сейчас… – Она всхлипнула и сердито вытерла слезы. – Сейчас я чувствую себя последней дурой. Сама попалась в его сети.

– Ты здесь ни при чем. Он истолковал законы в свою пользу. Гад он ползучий после этого.

– Гад ползучий, который теперь официально является моим королем. – Брайс снова всхлипнула. – У меня больше не будет спокойной жизни. Мне никогда не освободиться от него и…

Хант подхватил Брайс на руки и пересел на диван, усадив ее на колени.

– Мы дадим бой всем его хотелкам. Ты хочешь нормальной жизни – жизни со мной. Мы построим эту жизнь. Ты не одна. Будем биться сообща.

Брайс уткнулась Ханту в грудь. Черные доспехи стали мокрыми от ее слез. Хант гладил ее шелковистые волосы, пропуская прядки между пальцами.

– Я бы еще сумела справиться со всей этой мутотенью, касающейся Звезднорожденных. Справилась бы с магией. – Губы Брайс упирались в доспехи, отчего голос звучал глухо. – Но это… С этим мне не справиться. – Она подняла голову; Хант давно не видел ее такой испуганной, с искаженным паникой лицом. – Он превратил меня в собственность. В рабыню. Пожелай он, чтобы этим вечером я вышла замуж за Кормака, он бы мог подписать брачные документы даже без моего присутствия. И развод тоже зависел бы от его милости, на которую он бы не согласился. Я стала вещью, товаром, я принадлежу или ему, или Кормаку. Он может сделать со мной что пожелает, и все мое сопротивление окажется сотрясанием воздуха.

По крыльям Ханта заструились молнии.

– Я убью мерзавца.

– И что это нам даст, кроме твоей казни?

– Мы придумаем, как выбраться из этой западни, – пообещал Хант, прижимаясь лбом к ее лбу.

– Гипаксия сказала, что повлиять на него могут только астерии. А если вспомнить, кто мы для них, я сомневаюсь в их помощи.

Хант протяжно выдохнул и еще крепче обнял свою истинную пару. Он убьет каждого, кто попытается отнять у него Брайс. Короля, принца, фэйца или астерия. Убьет не задумываясь.

– Хант…

Он моргнул.

– Твои глаза… они даже помутнели от гнева.

Брайс шмыгнула носом.

– Прости.

Ей сейчас только не хватало справляться с его гневом. Хант поцеловал ее в щеку, в висок, в шею.

Брайс уткнулась ему в плечо и вздрогнула. Сиринкс, устроившийся с другой стороны, жалобно заскулил.

Они сидели и молчали. Хант наслаждался соприкосновением их тел, ее теплом и запахом. Его разум искал хоть какой-то выход, хоть какую-то стратегию действий.

Пальцы Брайс поглаживали его по затылку. Хант немного отодвинулся, всмотрелся в ее лицо… Звездный свет и огонь.

– Судя по твоему лицу, ты придумала хитроумный, но безболезненный способ выбраться из королевских лап. Это так?

– Так, но тебе мой способ не понравится.

Рунн ничуть не удивился, оказавшись перед диваном на ментальном мосту.

После сегодняшнего вечера его уже ничего не удивляло.

Ясный День молча осмотрела его. Рунн чувствовал: неизвестно, каким образом, но она проникла в его внутреннюю бурю.

– Есть новости для меня? – спросил он.

Рунн хорошо помнил их последний разговор, когда она фактически назвала его ничтожеством, полным неудачником, которому неведомы жертвы и боль.

– Ты на меня сердишься, – сказала она.

– В моей жизни ты занимаешь не такое место, чтобы на тебя сердиться, – холодно ответил Рунн.

– Врешь.

Это слово стрелой пронеслось между ними. Ночная тьма вокруг задрожала. Известие о побеге Ариадны тоже не способствовало улучшению его настроения. Бессовестная тварь улучила момент и скрылась неведомо куда. Он не винил драконессу. Просто злился на себя, что не предвидел такого поворота.

– А что ты хочешь от меня услышать? – спросил он свою собеседницу.

– Во-первых, хочу извиниться за прошлый раз. У меня был очень тяжелый день. Вот характер и не выдержал.