не агрессивно. Шерсть его была густая, гладкая и блестящая. Присев, чтобы попытаться вытащить рога из корней, Михей невольно заглянул животному в глаза. Они были полны разума и доброты. Взгляд был до того мудрым, что, казалось, «олень» сейчас промолвит: «Спасибо!». Капитан больше ни секунды не сомневался. Изо всех сил он раздвигал корни, упираясь ногой в один, а спиной – в другой, руками при этом выталкивая рога наружу.

Корни не поддавались, казалось, что, чем сильнее он их толкает, тем крепче они становятся. Михей до последнего не хотел рубить корни. Вскоре он заметил, что наиболее широкими рога были на максимальном отдалении от головы оленя, и это место как раз и не проходило в обратную сторону. А вперёд его не пускал маленький отросток справа. Михей, набравшись смелости, начал толкать «оленя» в бок, чтобы немного его развернуть. Затем опять уперся в корни и начал тянуть на себя. Маленький рог сорвался с корня, животное было почти свободно, осталось лишь боком вытолкать оленя из корневой ловушки.

Неожиданно Михей почувствовал странное тепло в боку, а вскоре тянущую, тупую боль. Заглянув под одежду и обнаружив кровь, резво стекающую вниз к бедру, капитан понял, что напоролся на рога оленя, когда выпутывал их из уз гигантского дерева. Ему было не привыкать к ранам, и поэтому, сцепив зубы, Михей закончил дело. Удерживая рога инопланетного зверя, он выталкивал тяжёлую тушу, пока животное, наконец, не оказалось на свободе.

А потом разведчик в очередной раз убедился, сколь загадочна и удивительна эта планета. Оказавшись на свободе, огромный «олень» не кинулся бежать, не проявил агрессию, он стоял и спокойно разглядывал своего спасителя так, что Михей сконфузился под таким пристальным взором. Затем животное несколько раз доброжелательно фыркнуло и стало причудливо мотать головой вверх-вниз.

Михей не знал, что делать. Как истолковать эти жесты? Благодарность или предупреждение? Нужно бежать и готовиться защищаться, или можно спокойно уйти и попытаться найти лагерь? Олень не унимался. Он тряс головой, периодически бросая взгляд на своего спасителя, делал несколько шагов и вновь как-то странно кивал. Это продолжалось до тех пор, пока капитан не понял, что «олень» показывает ему дорогу. Обернувшись в ту сторону, куда указывало животное, указанное направление, Михей увидел, что вдалеке среди леса мерцал точно такой же аквамариновый свет, как тот, который царил вокруг них сейчас.

Пребывая в полнейшем удивлении, Михей осмелел, он подошёл к «оленю» и, погладив его по голове, сказал:

– Не удивлюсь, если ты понимаешь меня и без слов, но моя совесть требует произнести это вслух. Спасибо тебе, чудесное существо!

«Олень» фыркнул, осторожно отстранил голову, развернулся и помчался вдаль. Некоторое время Михей пытался объяснить самому себе, что это сейчас было такое, а после побежал в указанном ему направлении, зажав рукой рану. Едва он достиг второго дерева, как вдалеке засияло ещё одно. Так продолжалось до тех пор, пока не рассвело, и разведчик не вышел к знакомым местам.

***

На этом капитан закончил свой рассказ. Слушатели были поражены, и Михей, воспользовавшись паузой, объявил:

– Я очень устал, господа, да и рана ноет, мне нужно прилечь. Так что все вопросы и подробности – позже.

Капитан встал и, выходя из палатки, похлопал Тараса Петровича по плечу, а затем вложил что-то в его ладонь.

Через мгновение лесорубы начали бурно обсуждать услышанное. Работяги думали, что Михей свихнулся, следом за Тарасом Петровичем. Полагали, будто «олень» и светящиеся деревья ему привиделись, а бок он распорол, наткнувшись ночью на сук. Взбудораженные лесорубы обсуждали это при старике, ничуть не стесняясь. Однако Петровича это ничуть не задевало, он лишь ехидно улыбался, рассматривая то, что дал ему капитан, и думал про себя: «ещё увидим, кто из нас сумасшедший».

Старик вышел из палатки и направился к Михею. По дороге он несколько раз обернулся – за ним никто не шёл. Все были так увлечены разговорами и пересудами, что не заметили бы даже того самого «оленя», про которого только что им рассказал заблудившийся разведчик. Петрович ускорил шаг, всё время рассматривая безделушку, которую ему только что вручили.

Это была атласная лента. Но ранее, за всю свою долгую жизнь, он таких не видел: элегантная, ювелирно выполненная золотистая вышивка, на фиолетовом фоне с орнаментом. Наощупь она была гладкой, как новая, но при этом видны были следы её использования. В середине были помятости, остающиеся на ленте от бантов. На ленту были нашиты невероятно красивые бусины, напоминающие земные изумруды и сапфиры.

– Что это? – сразу спросил старик, зайдя в палатку к Михею.

– Ты ни за что не догадаешься, дружище. У меня отпали всякие сомнения, и я хотел бы извиниться, что временами не был в тебе уверен. Эта планета удивительна, и на ней много разумных существ.

– Может, объяснишь, в чём дело?

– Этими ленточками были усеяны рога освобождённого мною «оленя».

***

Отношения Вениамина с членами экспедиции становились лучше с каждым днём. Он, кажется, понял, что вдали от дома лучше держаться вместе. Теперь его заботили только два вопроса: необъяснимый холод вокруг станции и отсутствие материала для доклада на Землю.

Станцию заносило снегами. Каждый день инженерный персонал отогревал её, ожидая команды на взлёт, но Вениамин тянул с перелётом. Последний каплей, которая смогла его убедить в необходимости перемещения станции, это отказ геологов и других учёных работать в таких условиях. А результат их работы был важнее всего. От этого, в том числе, зависел успех всей экспедиции.

На данный момент учёным не удалось найти никаких полезных ископаемых. Ни в почве, ни в горных породах, которых поблизости было очень мало. Ничего, кроме многометровых густо сплетённых корней, уходящих глубоко в землю, туда, куда не в силах были заглянуть современные сканеры. Теперь же исследования стали вообще невозможны, ведь земля промерзла на несколько метров.

Вблизи станции уже не осталось валежника. Большую часть того, что удавалось собрать, сжигали для прогрева станции. О заряде уже не было и речи. Ждать было больше нечего. Вениамин решил обратиться с просьбой к своему недавнему врагу – Петровичу. Он лучше всех знал здесь лес и мог посоветовать, куда перебазироваться.

Услышав просьбу Вениамина Леонидовича, старик оживился. Он быстро сообразил, как использовать эту ситуацию себе на пользу:

– Конечно, помогу, вот только на своих двоих далеко не уйдёшь. Сами понимаете, мы можем отойти от лагеря только так далеко, как позволят сумерки. Если чувствуем, что до темноты не вернёмся, дальше не идём.