хоть и прыгучая гадина, и быстрая, не причинит реального вреда. Всего-то… но телу и охваченному страхом разуму не прикажешь, как бы ни старалась Слава, ни собиралась с духом.

– Ну? – услышала она за спиной голос майора, который ждал, когда Слава сделает шаг вперёд, чтобы пройти следом.

Она же не могла шагнуть, двинуться с места не получалось, не то что ногой, пальцем пошевелить не выходило.

Вячеслав Павлович обошёл Славу, слегка отодвинув в сторону её окаменевшее тело, махнул рукой, отгоняя ненавистную тварь. Та отскочила в сторону Славки, развернулась, понеслась на огромной скорости, кажется, готовясь расправиться с первым, кто попадётся ей на пути – перепуганной девчонкой.

Слава поняла, что задыхается, в самом прямом смысле. Это не было плодом воображения, реакцией на панику, она действительно не дышала, спазмом перехватило лёгкие. Пыталась выдавить из себя выдох, выплюнуть, выхаркать – не выходило. Воздух застрял пробкой где-то внутри, распирал до боли, не позволяя ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Услышала, вернее, почувствовала горячее дыхание рядом с макушкой, чьи-то невозможно горячие объятия, движение объёмной грудной клетки, которое словно вынуждало лёгкие Славы разжаться, впустить живительный кислород, после выдохнуть и вдохнуть.

– Вот так, Слава, дыши, дыши. Вдох, – через паузу продолжил. – Выдох. Вдох, выдох, вдох…

Ладони майора обхватили лицо Славы, большие пальцы поглаживали по щекам, опускались к подбородку, шее, снова поднимались и опускались, вынуждая отпускать неконтролируемый страх, прийти в себя.

– Всё хорошо? – поинтересовался Андронов, когда Слава почти пришла в себя.

Она повела глазами, разглядывая лицо майора настолько близко, что явственно чувствовала его дыхание. Опаляющее, пахнущее чем-то терпким, похожим на кофе с чёрным перцем и бадьяном. Убийственное сочетание.

Видела цвет радужки. Светло-карий, с ярко-жёлтыми кошачьими прожилками и тёмным ободком по краю. Ресницы тёмные и густые, бросающие тень на несколько резких морщин у прищуренных глаз.

Вздрагивающие ноздри, так, словно почувствовали что-то невероятно притягательное, что необходимо, жизненно важно вдыхать. Желательно полной грудью, во всю силу.

Загорелую кожу на лице, несколько крупных веснушек на скулах, устроившихся, как незаконный мигрант – нежданно-негаданно, без разрешения.

И рот… чётко очерченные, обветренные губы с резким контуром, указывающим на то, что обладатель таких губ слов на ветер не бросает.

По какому-то наитию Слава приоткрыла губы, втянула воздух, пахнущей пустыней, кофе, перцем, бадьяном и ещё чем-то… ужасно мужским, парализующим и невероятно притягивающим. Последнее обескураживало и отталкивало, вернее сказать – пугало.

– Слава? – вернул из внутренних, штормящих размышлений голос майора. – Всё хорошо? Пришла в себя?

– Всё отлично! – резко и хрипло ответила Слава.

Заёрзала, завозилась, вывернулась из рук Андронова, отскочила, опалила взглядом. Могла бы – спалила к чертям собачьим! Предала бы сильное тело и эти нелегальные веснушки аутодафе!

Аuto de fe – дело веры! Веры Славы в свои силы, в свои рефлексы, инстинкты, в здравый смысл.

– Точно? – всего лишь одним движением майор вернул Славу на исходную позицию. – Пауков боишься? – без тени улыбки спросил он. – Арахнофобия?

– Технически это был не паук. Сольпуги, они же фаланги, бихорки или ветряные скорпионы не имеют ядовитых желёз…

– Энциклопедические знания не дают защиту от чувств, увы. Бояться не стыдно, Слава. Чувствовать не стыдно.

– Ничего я не боюсь! – начала закипать Слава. – Отпусти сейчас же! Дарью Александровну будешь героически спасать, ей рассказывать о пользе чувств!

– Остынь, – майор сделал пару шагов в сторону, но из стальных рук не выпустил. – Сейчас своим видом сестру испугаешь, думаю, ей достаточно негативных эмоций, – выразительно посмотрел, безмолвно намекая на то, чьими молитвами Ляля оказалась втянута в ужасную авантюру.

– Да пошёл ты! – всё, что ответила Слава.

Крутанулась на месте, резко укусила за плечо, вцепившись со всей дури, почувствовала, как хрустнула кожа с мышцами под зубами, поймала непонятное, неконтролируемое торжество от этого звука. Пользуясь коротким замешательством, скользнула вниз, пройдя в ноги, провела приём, который хоть и не уронил, но заставил майора покачнуться от неожиданности.

Воспользовалась моментом, выскользнула, проехала по песку, поднимая слой пыли. Мгновенно поднялась за спиной майора. Не удержалась, лупанула между мужских лопаток со всей силы.

Без всяких приёмом и законов, просто по-девичьи, ладонями с оттягом, аж самой больно стало. Осталось лишь противно завизжать: «Вот тебе, получай!»

Зареветь, как в дешёвой мелодраме, и чтобы герой утешал, уговаривал и целовал в носик. Тьфу!

Развернулась на пятках и рванула в блиндаж, в комнату, с единственной целью – закутаться с головой в спальный мешок, чтобы избавится, наконец, от запаха этого… кафе с бадьяном.

Извращение какое-то!

У шторы остановилась, зачем-то обернулась, для чего – сама не поняла. Едва не лопнула от злости, чуть не разлетелась на миллиард осколков. Хорошо бы взрывной волной прямиком в ухмыляющуюся физиономию Андронова.

Который стоял, облокотившись плечом о косяк двери. Криво улыбался вслед несущейся Славе и будто думал о чём-то… Ой, да какая разница – о чём.

Главное – не спалить его от злости в очищающем огне.

Время инквизиции прошло, что так же жаль, как и то, что чувства неподвластны разуму.

Глава 10

Почему-то Слава считала, что она всесильная, способна держать любую ситуацию под контролем, что ничего не может произойти без её ведома, а если случится – она всё уладит. Сможет, выдюжит, как это случалось если не сотни, то десятки раз за её недолгую жизнь.

Даже здесь, на дальних позициях, посредине воюющей страны, где поговорка «пуля – дура» актуальна как нигде, Слава верила в себя. Жизнь одним-единственным щелчком по носу показала – вся Славкина бравада выеденного яйца не стоит.

Взрыв среди белого дня, когда казалось, вокруг совершенно безопасно. В итоге – поделённая на до и после жизнь. Всё, что помнила Слава – вспышка, удар в спину от взрывной волны, тяжёлое тело кого-то сверху, полный нос набитой пыли, а дальше непроглядная темнота.

Открыла глаза от резкого запаха, не сразу сообразила, где находится. На долю секунды показалось – всё, что произошло до этого: прилёт на военную базу с гуманитарным грузом, нелепый побег, спасение на позициях, ожидание подмоги – всего лишь сон.

– Не шевелись, – услышала голос Анатолия Юрьевича. Выходит, не сон.

– Я ранена? – пересохшим ртом прохрипела Слава.

– Нет, слава богу, – ответил врач. – Возможна контузия.

– Ясно, – кивнула Слава, повела взглядом по сторонам.

Виски ломило, в глазах плыло, но в целом состояние было терпимое, иногда поутру, после излишнего принятия на грудь, бывало хуже.

На соседней койке с закрытыми глазами лежал Дрон с голым торсом, грудь равномерно поднималась и опускалась, низ прикрыт простынёй, рука перевязана. Больше никого не было.

В течение бесконечной