так больше. Захотела майора своего позлить, прыгнула на меня – ладно, мне не жаль, но не ёрзай так резво задницей. У меня аж встал!

– Че-е-его? – Славка уставилась на Платона, будто он околесицу нёс несусветную.

В первое мгновение и правда не поняла, что встал, где встал, зачем встал.

Платон ответил губами, молчаливо проговорил слово из трёх букв, из той самой, обсценной триады.

– Не придумывай, – отмахнулась Слава. – Скажешь тоже, встал у него.

– Ну, не встал, – согласился, широко улыбаясь, Платон. – Так, привстал маленько. Лёгкий реверанс, – подмигнул, глядя в упор на Славу. – Это знаешь, как ощущается? Как если бы на младшую сестру встал, не, даже на младшего брата. Прикинь? А оно мне надо? Тысячу лет, не надо. Так что, давай в следующий раз без вот это вот, – он повихлял задом, отчего деревянный ящик под ним громко хрустнул.

– Хорошо, – засмеялась во всё горло Слава. – Слушай, а на порносайте как называется твоя категория? С братом, – хрюкнула от собственного ржача.

– Дурная ты девка, Славка, – загоготал Платон. – Нет таких категорий, потому как запрещено на уровне законодательства. Ясно?

– Ясно, ясно, – закивала та в ответ. – Так и запишем, в просмотрах порнушки уличён не был. Поведение достойно звания офицера.

– О чём разговор? – вмешался третий голос.

Слава подняла взгляд. Рядом возвышался Гусь, с усмешкой разглядывая гогочущую парочку.

– Обсуждаем категории порно. Вот ты какую предпочитаешь, Витёк? – истово давя улыбку, с серьёзным лицом поинтересовался Платон.

– Никакую, – ответил Гусь. – Мне сейчас только порнушку глянуть, и на силе инерции можно в космос взлететь.

Все дружно засмеялись, как над самой смешной шуткой в мире. Такое бывает, в военный быт вдруг приходит что-то из мирного существования, пусть всего лишь скользкая шутка – и становился чуточку легче дышать, строить планы, смотреть в будущее.

– Тебя командир зовёт, – просмеявшись, сказал Гусь, глядя на Платона.

Тот встал, одёрнул форму, попытался стряхнуть с неё пыль, безуспешно, и поспешил в сторону блиндажа.

Виктор уселся на место Платона, почесал переносицу, окинул Славу взглядом, словно примерялся или раздумывал над чем-то.

– Слушай, Славк, – протянул он, глядя в упор на неё. – Ты за что майора так не любишь?

– Я не люблю? – вылупилась та в ответ, дёрнула ноздрями в возмущении.

Не любит она майора. Не любит! Во-первых, не за что. Во-вторых, наплевать ей на майора с высо-о-о-о-окой колокольни! Самой высокой! Выше Бурдж-Халифа!

– Плевать мне на майора, – дёрнулась она, будто укусил её кто-то. Ядовитый. – Плевать, – проговорила по слогам для надёжности.

– Оно и видно, – усмехнулся в ответ Гусь. – И на Дашку ты зуб не точишь, конечно.

– Нет, конечно, – Слава напустила на себя серьёзный вид. – За что мне зуб точить на Дарью Александровну? Она бельём с нами поделилась, шампунь выделила, зубные щётки… Мне-то ладно, а Ляле совсем грустно было бы без этого минимума. Так что на Дарью Александровну я не злюсь, не за что потому что. И на майора тоже, – добавила она твёрдо.

Ведь правда не злилась, просто бесил он её, и сильно, ведь это не то же самое, что злость.

– Верно говоришь, – кивнул Гусь. – Мужики с панталыку сбили, говорят лямур-тужур у вас, всё такое… что знакомы вы точно дольше, чем с базы, значит, дело нечисто, было что-то. Я-то понимаю, что знакомство ваше явно дольше, чем с базы, но в лямур с тужуром не верю. Приставил папа к вам с Лялькой смотрящего, с твоим характером присмотр поперёк горло должен быть. Но чтоб настолько… не верю. Для мужиков потрахушки с последующем сексом в мозг – рабочая версия, я бы на месте майора тоже не опровергал, лучше так, чем правда про папу генерала. И всё ж интересно, за что ты на Андронова крысишься?

– Раз знаешь, что его папа приставил, значит, должен понимать, за что, – зашипела Слава. – Карьерист хренов! На чужом горбу в рай въехать хочет! Как все служить, расти по карьерной лестнице – это не для Андронова, – выплюнула фамилию. – Легче отцу моему подмахнуть и брату. Выслужиться, вывернуться ужом, получить очередное звание. Сидит в штабе, Игнату жопу вылизывает, за мной вызывается присмотреть, что угодно, лишь бы не служить честно, как ты, Ромыч, Платон тот же, Дрон, да хоть Лёха с его драгоценной картошкой, – развела она недовольно руками. – Погоди, ещё орден вручат за героическое пребывание в медсанчасти. Спасение чресл военно-полевого хирурга.

– За чресла хирурга можешь не переживать, они, как граница – на замке, – усмехнулся Гусь. – А по поводу Андронова, уверен, ты ошибаешься.

– Да что ты? – вспылила Слава. – Сколько ему сейчас лет? Тридцать два, не больше? Может, тридцать три или даже тридцать четыре – пофиг! Майора же он получил лет пять назад. Вот и считай! Не сходится математика-то, – щёлкнула пальцами перед носом Гуся. – Я на первом курсе была, когда Андронов первый раз нарисовался, типа оказал услугу Игнату за мой счёт, и вуаля – через полгода майор! Вжик-вжик Калугинской палочкой, и волшебство!

– Ты что-то путаешь, Слав, – задумчиво проговорил Гусь. – Я должен был с приятелями попасть, – назвал одну из горячих точек, известную Славе. – Рапорт написал, ждал, что-то застопорилось, пока туда-сюда, парни уехали. Они с Андроновым служили, он тогда капитаном был. Заваруха была нешуточная, пиндец что творилось. Их под командованием капитана отправили на задание… в общем-то, в один конец отправили, понимаешь? – вопросительно посмотрел на Славу, та кивнула, понимая. – Причём бессмысленно, бесполезно, просто на убой. Есть цель – выполняй. А что цель – не цель, а ерунда на постном масле, всем по гланды. Андронов приказ выполнил, только не до конца. Не справился с поставленной задачей, которая нахер никому не впала, кроме парочки идиотов сверху, которым, понятно, виднее. Парней вывел живыми, несколько трёхсотых всего, и самого задело, говорили, контузило не хило. Только кого это волнует?

– В смысле? – не поняла Слава. – Спас личный состав. Невосполнимые потери на то и невосполнимые, что невозможно восполнить. Выходит, поступил согласно боевой обстановке.

– Он приказ нарушил. Нарушил приказ. Вслушайся: не исполнил приказ. Неисполнение приказа – это ограничение по службе до двух лет, либо арест до шести месяцев, либо дисбат до двух лет, а не пожурить в сторонке, как нашкодившего кота. За это сажают, Слава.

– Так он же людей спас!

– Не людей, а бойцов, чья прямая обязанность – справиться с поставленной задачей, какой бы ценой ни пришлось. Планируемые потери, – Гусь бесцеремонно взлохматил коротенький ёжик на голове Славы. – А Андронов эти планы по половому органу вышестоящих… Его долго потом мурыжили, трибунал – не трибунал, увольнение – не увольнение, в итоге