Утро началось с обычного спора.

— Снова ведь в пробке настоимся на въезде! — возмущался Сергей. — Ну почему ты не хочешь жить в городе, что за дурь? Денег, что ли, жалко?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— И денег тоже. Ты знаешь сколько апарты в центре стоят?

— А тебе обязательно апарты?

— Да не мне! Тебе.

— Ты забыл? Я в хрущевке вырос, и ничего, как видишь, — Сергей развел руки в стороны. Он стоял перед Максом совершенно голый, только из душа.

— Вижу, — усмехнулся Макс, глянув на часы, времени действительно было в обрез. А жаль…

— Чай, кофе? — спросил Сергей, машинально щелкая пультом телевизора.

Макса зацепила меняющаяся картинка.

— Постой… А ну-ка, верни назад.

— Там новости.

— Верни, верни и звук включи.

Сергей щелкнул на шаг назад и поднял звук. С половины фразы Максим услышал преувеличенные с придыханиями интонации в голосе диктора пятого канала:

— … Васильевского острова закончилось перестрелкой. Вчера в четырнадцать часов двое неизвестных обстреляли машину Василия Костецкого, криминального авторитета, известного под прозвищем Костец. От полученных ранений Костецкий скончался на месте, пострадали еще три человека, которые госпитализированы и находятся в состоянии различной степени тяжести. По данному факту возбуждено уголовное дело…

— Да ну их! Перестреляли друг друга, — Сергей вывел звук на ноль, а Макс смотрел на фото Васи, которое возникло на экране.

На нем Костец был живым. Макс хорошо знал его, одно время часто пересекались, когда парни Василия крышевали игровые автоматы Лазарева. Надежная была крыша. Справедливости ради надо сказать, Вася, царствие ему небесное, был честным в договоренностях. Ну так и деньги его пошли на благое дело, может, и зачтется. В новостях не показали, как приехала скорая и труповозка, как продырявленное пулями тело засунули в мешок и застегнули молнию на лице. С экрана, все так же не улыбаясь, Василий смотрел на Макса.

— Да, пора нам ехать, — сказал Лазарев, а сам сел за стол, потянулся за сигаретами.

— Ты чего, Максим? Что случилось?

— Нет… ничего…

— Ты из-за аренды? Забей, я и тут поживу, а то в долги влезем. Это я так сказал. Ма-а-акс?

— Не влезем, Сережа, списали нам долги.

— Кто?

— Небесная канцелярия, — Максим бросил на стол не раскрытую пачку сигарет. — Давши слово — держи, тогда и там… может быть, тоже не кинут.

***

Время шло, между Максом и Сергеем ничего не менялось, и однажды случилось, что было неизбежно: Лазарев уступил зову крови и отпустил себя. Он был с другим. Осуществилось все странно, пошло, грязновато, в Эрмитажном театре, в тесной гримерной после очередной презентации. Потом было нехорошо, но в самый момент соития, покрывая малознакомого блондинистого мальчика, Макс подумал о Сергее и получил то, что хотел — бухающее в груди сердце, шум в ушах, оргазм до дрожи. Стонами напугал юнца, который уже мнил себя любовником Лазарева. На деле же больше одного раза Максим ни с кем не трахался. Он не хотел запоминать их имен и цвет глаз, голоса и прикосновения. И нужны все они были лишь для того, чтобы хоть так утолить жгучее желание близости с Сергеем. Стремление обладать по полной.

Все тайное становится явным — Сергей узнал, сделать вид, что ни о чем не догадывается, не получилось. В отличие от Лазарева, он патологически не умел лгать. Ходить вокруг да около не стал, спросил напрямки. Максим так же честно ответил. Может, он и рад был, что наконец вскрылось, надеялся на ревность Сергея, но её не последовало. И даже не обиду, а разочарование — тихое разочарование прочел Макс в глазах Залесского до того, как тот отвернулся и отошел к окну. И все молчал. Потом, не меняя положения, обронил:

— Ты мне не обязан верность сохранять. Смеяться будешь, я думал у нас семья. Но, видно, между мужчинами это невозможно. Совсем никак…

Максиму не смеяться, а выть хотелось от бессилия. Как в стену упирался он в отстраненность Залесского. Но смолчал, да и что жевать — суть вопроса выяснили, остальное в словах не уместить.

Невозможно рассказать, что, обнимая других, думал только о нем. Ведь только хуже выйдет, осудит, извращенцем назовет. И будет прав. Ни один нормальный человек столько времени не стал бы терпеть. Хотя… вначале было хорошо. Взрослеет Сергей, вот в чем дело.

Говорить об этом не было ни настроения, ни времени.

Все же в чем-то Сергей прав, ездить до города далеко, еще погода такая гнусная. А снег не лучше, выезжаешь — греби, приезжаешь — греби. Дворника Максим нанял, но ночью тот спал, а с презентаций возвращались поздно. Выходит, лучше дождь. Под его шепот и удары капель по карнизу хорошо сидеть дома! Или лежать. Да-а-а-а, кто о чем, а вшивый о бане!

Макс себя и ругал, и насмехался одновременно. Хорошо, что работы было много и он не успевал сосредоточиться на своих мудовых страданиях. Не лежал по ночам ничком или зубами к стенке, не страдал бессонницей, не рыдал в подушку и тем более не ползал на коленях с уговорами. Ну не хочет Залесский плотских радостей — и не надо, свои у него резоны, а дела-то все равно общие, и деваться друг от друга некуда. Только вот от постоянных объяснительно-оправдательных внутренних монологов Лазарев начал уставать.

Зима пришла только после Нового года, на православное Рождество. До этого все чернота земли, голые ветви и унылая слякоть, ледяной дождь. А пятого января подморозило и за ночь выпал снег. Необыкновенно пушистый, радостный, ослепительно белый. Он все шел, шел, шел…

Загородный дом сразу уменьшился, будто потонул в пуховом одеяле. И стало тихо, как бывает только снежной зимой.

Две праздничные недели, начиная с европейского Рождества, Сергей работал минимум по два мероприятия в день. Изматывала его не столько физическая нагрузка, сколько бестолковая мельтешня. Перед Новым годом состоятельные люди как с цепи сорвались: подарки, балы, подарки, презентации, подарки, приемы, подарки, подарки, подарки… Одним из них был Залесский. Хорошо хоть балет, а не мальчик по вызову — так он шутил, но Макс за этими шутками угадывал раздражение.

Сергей ждал спектакль, тот что планировали с Владленом. Бровин со своими экстрасенсами давно осел в Москве, там дурить народ было гораздо легче, да и платили за услуги лучше. Правда, конкуренты не дремали, наступали на пятки их совместной задумке — "Театру открытого тела". Владлен был готов участвовать в проекте финансово и творчески, он уже и спонсоров нарыл, но режиссерские задвиги Бровина удерживали Макса от решительных шагов. Кроме того, был у него план и получше, а пока они хорошо заколачивали бабки на Новый год. Перетерпеть немного, и можно будет позволить себе отдых.