– И я, Тиффи. Присмотри там за моим братиком, ладно?

Молчу, удивленная просьбой. Во-первых, присматривать, по-моему, надо за Ричи, а во-вторых, я не лучшая кандидатура для присмотра за братьями Туми, ибо ни разу не видела ни того, ни другого. Открываю рот, однако Ричи уже вешает трубку, и слышны только гудки.

Смеюсь. Ричи в своем амплуа. Очаровывает комплиментами мою квартирантку даже с тюремного двора.

Кей заглядывает через плечо.

Кей: Ричи, как вижу, не изменился.

Напрягаюсь. Она это чувствует и тоже напрягается, однако на попятную не идет.

Я: Он храбрится, шутит.

Кей: А Тиффи что? Не против подцепить мужика?

Я: Зачем так грубо?

Кей: Какой ты зануда, Леон! Я просто спросила.

Не собираюсь я подсовывать бедную девушку брату. И что-то еще здесь не то, хотя я слишком устал, чтобы разбираться.

Я: Она одна, но все еще влюблена в своего бывшего.

Кей, внезапно заинтересовавшись: В самом деле?

Не пойму, какая ей разница. Стоит упомянуть Тиффи, она или перестает слушать, или сердится. Сегодня впервые за много месяцев мы встретились у меня. Кей сегодня не надо на работу, и она зашла на «зужин», пока я не лег спать. Увидела повсюду записки и почему-то начала огрызаться.

Я: Ее бывший, кажется, самый заурядный. Гораздо хуже каменщика-ди…

Закатывает глаза.

Кей: Хватит уже о треклятом каменщике!

Прочти она книгу, не была бы так категорична.

Прошло несколько недель, на дворе солнечный день, какие обычно бывают только за границей. Англия не привыкла к жаре, особенно когда та приключается внезапно. Сейчас всего лишь июнь, начало лета. Пассажиры электричек бегут на работу, опустив головы, будто под дождем, на голубых рубашках темнеют треугольники пота. Мальчишки-подростки стягивают футболки и разгуливают полуголыми, с бледными руками, грудью и несуразными острыми локтями. Куда ни шагни, натыкаешься на обожженные плечи или неприятный жар тел, облаченных в деловые костюмы.

Я возвращаюсь из военного музея, где предпринял очередную попытку отыскать Джонни Уайта и добыл список из восьми имен и адресов. Адреса собраны путем бесконечного копания в архиве, звонков родственникам и поисков в интернете. Совсем от ошибок не застрахуешься, но все же это начало или, точнее, восемь начал. Я вытянул из мистера Прайора достаточно информации, чтобы детализировать поиск. Разговоришь – и, оказывается, он помнит гораздо больше, чем утверждал.

Всех зовут Джонни Уайтами. Не знаю, с которого начать. Самого приглянувшегося? Живущего ближе всего?

Достаю телефон и набираю сообщение Тиффи. В прошлом месяце рассказал ей о поисках возлюбленного мистера Прайора. Сделал это после ее пространного письма о злоключениях книжки про вязание; видимо, был в то утро необычно словоохотлив. Как будто ее чрезмерная откровенность заразна. Всегда неловко, когда приезжаю в хоспис и вспоминаю, что́ нацарапал за кофе перед работой.

Привет. Получилось восемь Джонни Уайтов (для мистера Прайора). С кого начать? Леон

Ответ приходит минут через пять. Она вплотную засела за книгу про вязание сумасшедшей авторши и, видимо, концентрируется с трудом. Не удивляюсь: вязание – штука странная и скучная. Пробовал почитать рукопись – вдруг такая же хорошая, как про каменщика. Увы: одни инструкции и картинки готовых изделий, которые, по-моему, связать нереально.

Проще простого. Энни, бени, рес, квинтер, финтер, лес…

И две секунды спустя:

ЭНИ, бени, рес, квинтер, финтер, ЖЕС. Автозамена достала! Вряд ли какой-то лес в данном случае поможет.

Оригинальная женщина. Тем не менее послушно останавливаюсь в тени автобусной остановки, достаю список и считаю по считалочке. Естественно, выпадает Джонни Уайт. Тот, что живет под Бирмингемом.

Удачный выбор. Загляну, когда в следующий раз поеду к Ричи – он там недалеко. Спасибо. Леон

Несколько минут молчания. Иду по запруженным потеющим улицам Лондона, который нежится в зное, глядя в небо темными очками. Устал до смерти. Давным-давно пора спать, но я теперь мало бываю на улице днем, и кожа соскучилась по солнечным лучам. Вяло размышляю, хватает ли мне витамина Д, потом уношусь мыслями к Ричи – сколько он на этой неделе выходил из камеры. Полагается полчаса ежедневно. Правда, это редкость. Охранников не хватает, и прогулки все время сокращают.

Кстати, ты получил мою записку насчет Ричи? Он просил рассказать, что случилось. Не хочу давить, но прошло больше месяца, и я бы с удовольствием послушала.

Щурюсь на сообщение, которого из-за солнца почти не видно. Затеняю рукой и перечитываю. Странно, получил его как раз в тот момент, когда вспоминал Ричи.

Как только узнал об их разговоре, задался вопросом, верит ли Тиффи в его невиновность, несмотря на то, что не знакома ни с ним, ни с подробностями дела. Бред. Даже если бы все знала, какая разница? Ни разу в жизни ее не видел. Так всегда – постоянное зудение в голове, с кем бы ни общался. Вроде разговариваешь нормально, а потом вдруг раз – и думаешь: ты бы поверил, что мой брат невиновен?

Однако спрашивать нельзя. Жуткая тема для беседы и жутко, когда тебе с бухты-барахты задают такой вопрос. Кей может подтвердить.

Отвечу запиской, когда вернусь. Сообщения я посылаю нечасто и ощущение странноватое. Как отправить электронное письмо маме. А записки… мы так разговариваем.

На платяном шкафу – куда ведет последняя вереница бумажек.

Если не возражаешь, попрошу, чтобы Ричи сам тебе написал. У него лучше получится.

Еще мысль: твоя авторша по вязанию не могла бы как-нибудь прийти в «Сент-Маркс», где я работаю? Хотим организовать для пациентов дополнительные развлечения. Вязание крючком, хоть оно и скучно, может заинтересовать стариков.

Привет, Леон!

Конечно! С нетерпением жду письма от Ричи.

И – да! Запросто! Наши пиарщики только об этом и мечтают. Позволь сказать, ты выбрал отличное время, потому что Кэтрин как раз стала ЗНАМЕНИТОЙ. Загляни к ней в твиттер.

Под запиской – распечатанный скриншот из «Твиттера»:

Katherin Rosen @KnittingKatherin[4]

Потрясающий шарф, который можно связать по моей новой, готовящейся к печати книге «Провяжи дорогу в жизнь». Создавайте красоту и практикуйте осознанность!

117 комментариев, 8000 ретвитов, 23000 лайков.