— Раз они всё решили, могу я пойти в город? Хочу посетить магический рынок, поискать редкие травы и смеси.

— Нет, - отрезал муж, всё ещё раздражённый.

— Но мне не причинят вред ни маркаты, ни анмары! – лопнуло терпение у девушки.

— Кроме них в городе есть ещё и пираты.

— И что? Они тоже на кого-то напали? А как же стражи? – закатила глаза принцесса.

— В город только со мной, - оборотень был упрямее быка.

— Берий! – Дея в сердцах всплеснула руками. – Ты решил опять запереть меня в замке?

— Думаешь, я не видел, как этот смазливый пират смотрит на тебя? – неожиданно вскипел мужчина, выходя из себя. – Думаешь, не знаю, что он чуть ли не каждый день приходит сюда и ищет с тобой встречи?

Его глаза полыхали темной опасной яростью. Аснар и Улгар, прервали разговор, привлечённые повышенным тоном. Дея не боялась мужа, хотя, возможно, и стоило бы. Тогда она бы нашла в себе силы остановиться и уступить.  Но принцессу так разозлила возможность опять стать пленницей замка, что она не могла оставить это просто так. Ещё больше её возмутило, что Берий считал её виноватой из-за назойливых визитов Матиаса, которые она никак не поощряла, а наоборот старательно избегала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Берий! – попыталась воззвать она к его разуму. – Но при чём тут я?

— Не знаю, ты мне скажи, - прорычал он.

— Мне плеснуть на вас холодной водой? – вмешался Аснар, удивлённо наблюдая, как Берий со зверским выражением лица буквально пышет яростью, а Дея упрямо сжимает кулаки.

— Я тебя не узнаю! – сказала Дея со злостью, глядя Берию в глаза. Он промолчал.

Принцесса развернулась на каблуках, быстро покидая комнату. Больше в этот день она с Берием не разговаривала. А ночью отвернулась, притворившись что спит. Но оборотень ещё долго слышал её напряжённое дыхание в темноте.

Это была их первая ссора, впервые за долгое время. Аснар пока не вмешивался, выжидая и думая, что они разберутся с этим сами. Повод ведь был пустяковый, а они не дети. Но Дея не спешила идти на мировую, считая себя обиженной стороной, а Берий гордо считал, что его возмущение было справедливым, и первой должна извиняться принцесса. Кроме того, он ведь беспокоился только о её безопасности! Ну как можно быть такой упрямой и не понимать очевидных вещей. Так и ходили, избегая друг друга, придумывая каждый всё новые поводы и оправдания.

Глава 19. Месть

Через пару дней Деамара снова собралась посетить рынок, но стражи, выполняя приказ Берия, даже не пустили её к подъёмнику. Принцесса, едва сдержав ругательства, достойные только речи пиратов, хотела было пожаловаться Аснару. Но решила, что это слишком просто и глупо. Признать поражение? Ну, уж нет!

Когда в этот же день принцессе в очередной раз доложили и визите Матиаса, она не выдержала.

— Зовите его! - рявкнула девушка, испугав фрейлин.

Дея решила, хочет увидеться – пусть. Она подозревала, что иначе Матиас будет ходить сюда, пока Дитмар не прикажет поднять паруса. А когда это случится, неизвестно.

К тому же, какая разница, если Берий уже подозревает её непонятно в чём. Не пускает её в город. Что ж, пусть побесится от ревности, он ведь так плохо с ней справляется, бедный. Мстительно выгнав всех девушек, принцесса зло покосилась на стража, который явно собирался подслушивать и доложить своему господину обо всём, что здесь произойдёт, она села на диван, принимая величественную позу. Поправила волосы, чтобы красиво спускались по груди, обрисовывая вырез платья, и расправила складки юбки. И подумала, что будет крайне любезной, чтобы ещё больше позлить оборотня.

От Матиаса она тоже ничего хорошего не ждала, особенно после того, что было. Принцесса ожидала, что пират снова попробует признаться в чувствах, если только это не было злой насмешкой. Что ж, если нужно ещё раз повторить очевидное, она снова скажет ему «нет», чтобы поставить точку.

Каково же было её удивление, когда она увидела Матиаса. Мужчина сменил свою яркую вызывающую одежду на очень простую: чёрную шёлковую рубашку и штаны из тёмно-серой замши. И выглядел так, будто болел, или не спал несколько ночей - лицо было бледнее обычного, а бронзовая кожа казалась серовато-землистой.

Он был крайне вежлив и смотрел на неё совершенно спокойно и даже чуть настороженно. И, похоже, не собирался снова шокировать её. Он остановился на почтительном расстоянии, чтобы девушка чувствовала себя в безопасности. И, помолчав, произнёс негромко:

— Деамара, я хочу ещё раз принести свои глубочайшие извинения. Прости за мои слова, это было похоже на помешательство. И совсем не похоже на меня. Могу я каким-то образом загладить вину?

— Я…да, конечно… - совсем растерялась девушка, удивлённая переменой. И откуда в нём эти манеры, если с самой первой встречи пират демонстрировал, что наглость – его второе счастье? Принцесса даже засомневалась, а тот ли человек перед ней или другой?

— Что я могу для тебя сделать?

— Я не знаю, Матиас, мне ничего от тебя не нужно. - Ответила принцесса осторожно.- Просто не повторяй того, за что извиняешься.

Он виновато улыбнулся, но Деамаре показалось, что он прячет досаду.

Через несколько дней Матиас появился снова и попросил возможности присутствовать во время дневной прогулки. И принцесса не нашла причин для отказа.

Сейчас время, которое она проводила с наследниками, превратилось в целое мероприятие. То один советник, то другой приходили пообщаться с фрейлинами, послушать их пение, посмотреть на танцы и игры с детьми. Казалось бы, что может быть интересного в детских сказках? Дея смирилась, что это время превратилось в своеобразные смотрины.  Она даже попросила у Аснара почаще устраивать праздники и приёмы, там фрейлины могли бы общаться свободно. Правитель заметил, что это может быть слишком расточительно, но обещал подумать.

Особенно зачастил к ним Амтар, приходил почти каждый день. И, похоже, сблизился с Линетт – она единственная его не боялась. Когда Дея шутливо спросила его, не присмотрел ли советник себе жену, Амтар ответил долгим взглядом и туманным: «возможно». 

Принцесса  предпочла бы сначала избавиться от Розмари. Но красавица, как назло, почти не обращала внимания на мужчин, общалась с ними холодно и отстранённо. При этом, Дея не видела в ней страха, как в остальных девушках, но другую