управления тоже так считали. Планировали продолжать мероприятия в отношении Фраермана. Ждали сессии или зачётов, когда произойдет конфликт с очередной студенткой, и забить «декана» в камеру. Считали, что такие, как Давид Семёнович, быстро распрягались, спасали свою шкуру — сдавали всех, пытаясь себе срок скостить.

Но как долго ожидать подходящего момента было неизвестно.

Неожиданно Антона вызвали в главк и сообщили, что оперативные мероприятия в отношении Фраермана прекращают. Уверены, что к убийствам он отношения не имеет.

— Надо проверить! — горячился Антон. — Давайте его в камеру водворим, отпрессуем, под хорошего агента подведём! Основания есть — он же взятки берёт! Вот за это и арестуем.

— Чтобы взятки доказать — заявление нужно, а кто его из студенток даст? Кому учиться надоело?

Все знают, кто у Фраермана отец.

Мы уже с сотрудниками ОБХСС разговаривали. Они — ни в какую!

На днях в Калининском районе был обнаружен труп очередной девушки с аналогичными ранами.

Во время убийства «декан» находился под наблюдением, занимался своими институтскими делами.

Это было разочарование. Целая серия убийств повисала в воздухе. Маньяк оставался на свободе и мог свободно совершать новые преступления.

Сколько девушек ещё погибнет, прежде чем он окажется в тюрьме?

Антон старался не принимать чужие несчастья близко к сердцу — так учили на службе старшие.

Говорили — если не научишься отстраняться, долго не проживёшь. Сопьёшься или сойдёшь с ума — пустишь себе пулю в лоб.

Но как можно оставаться равнодушным? Если убийца бродит где-то здесь в этом городе, а может, живёт на соседней улице, и ты встречаешь его в подземном переходе, даже улыбаешься в ответ на улыбку. А он, растягивая губы, уже обдумывает очередной план расправы над невинной жертвой. И на этот раз ему может попасться соседская девушка, которую ты знал с детства, гладил по головке и называл умницей. Прочил ей поступление в институт, удачное замужество и много детей.

А завтра увидишь её мать, зарёванную, припадающую к стене дома — не в силах идти в магазин покупать продукты на поминки. И что ты почувствуешь? Ведь это твоя работа! Твой долг, который ты не выполнил. Плохо, не так работал… мало… непроизводительно… неумело…

И сердце снова будет сотрясать тебя изнутри, щемить, жать, напоминая о том, что ты мог ещё сделать и не выполнил, не успел. Потому что шёл в семью к жене, к своим детям… на выходные и праздники к своим… к своим… А как же чужие? Да разве ж бывают дети чужие? Сердце разрывается на части, осколками карябает душу, наполняет сны кошмарами. Заставляет в выходной идти на работу, садиться за стол, и думать, думать, думать… Составлять план мероприятий, рисовать схемы. Анализировать полученные материалы, снова копаться в вещдоках, изучать всякую мелочь, вспоминать. Перечитывать аналогичные дела прошлых лет, лопатить тома оперативных сводок по городу.

Возвращаться на место преступления, стараться представить, как всё было. Становиться жертвой, сопротивляться, кричать и чувствовать, как тебя убивают. Как остриё вонзается в тело, раздирая внутренности, кромсает печень, лёгкие, пускает кровь… И запоминать боль.… Искать причину…

А затем перевоплощаться в преступника. Искать в себе признаки порочности, заглядывать в самые тёмные уголки собственной души, выуживать оттуда сокрытые благопристойностью первобытные инстинкты: подлость, коварство, распутство. Примерять на себя, гадать, как бы поступил, становясь демоном. И снова думать… думать… думать… До пронзающей боли в голове, до шума в ушах, до звона…

Искать день и ночь, а подходя к подъезду своего дома, прислушиваться — не выходит ли кто? Вздрагивать от неожиданно открывшейся двери — только бы не встретиться взглядом с матерью девочки, когда пойдёшь на работу. Только бы не увидеть в её глазах вопрос. Только бы не услышать традиционное: «Доброе утро, Антон Борисович!»

Да-ка-кое-же-оно-до-бро-е-е-е… Господи!.. Есть ли ты на этом свете?..

Глава 11. Как исполнить мечту

Антон с сожалением подшивал последние материалы по разработке «декана». Как только вынесут обвинительное заключение по Андрею-десантнику, можно будет передать всё Игнатьеву в оперативно-поисковое дело.

Было грустно думать о последствиях. Допустим, здесь доказательства для ареста Сороки и мотив существуют. Но как быть с остальными девушками? Он же их не убивал, а следы от ножевого ранения идентичные!

Но вспомнил, что прокуратура не объединяет дела. Кто-то наверху хочет спать спокойно. Управлять без лишнего шума, не ведая человеческого горя и возмущения. Не зная народного гнева. У них там всё в порядке — по расписанию. На выходные — в театр, в отпуск — на Чёрное море…

Неужели не понимают, что если объединить все доказательства — те смогут дополнить друг друга. Результат отдать психологам, криминалистам, которые создадут более цельное представление об убийце и мотиве преступления. Конечно, маньяк попадётся — это закон. Поскольку по своей воле остановиться он не может. Но сколько ещё будет жертв? Сколько слёз прольют родные убитых?

Антон подумал, что надо провести инструктаж с агентами и доверенными лицами, поговорить на этот счёт с Аллой. Пусть она хотя бы предупредит знакомых девушек, а те — своих подруг. Пусть по городу идут слухи…

В этот момент ему в голову пришла интересная мысль, которая постепенно переросла в план. Он наполовину зашторил окно и начал ожидать свою воспитанницу.

На следующий день Алла появилась. Прибежала с весенним ароматом улицы. Да и сама была вся воздушная и бурлящая, точно возмущённый долгим заточением ручеёк, освободившийся из оков ледяного плена.

Теперь Алла не носила угрюмую однотонную одежду интерната. И даже сменила свою кожанку. Покупала на рынке кооперативные вещи из импортных материалов. Джинсовая куртка «на рыбьем меху» с белой искусственной опушкой была легка и красива, очень ей шла. Может, поэтому теперь и в общении Алла была более свободна:

— Соскучились, Антон Борисович? — улыбнулась она счастливо. — А я жду — когда знак дадите на свидание к вам бежать? Когда снова работать будем?

Антон видел, как