Перед ней, расставив ноги в начищенных сапогах, стоялобладатель ироничного голоса. На деревенского мужичка он походил мало: щеголялв поддевке из тонкого сукна, красная рубаха перехвачена широким поясом, накоторый, несомненно, пошла дорогая кружевная шаль, за пояс заткнутыкухенрейтеровский пистолет и широкий, прямой охотничий кинжал в ножнах,обтянутых синим бархатом с серебряными накладками. Через плечо у него вдобавокк имевшемуся арсеналу висела кавалерийская сабля образца, состоявшего и сейчасна вооружении (Ольга, выросшая в доме генерала, обладавшего большой библиотекойна всевозможные батальные темы, в оружии разбиралась неплохо).

Субъект этот, довольно молодой, был чернявым и горбоносым,как цыган, и в левом ухе у него болталась тяжелая золотая серьга с крупнымизумрудом – определенно дамская. Казака изображал из себя, надо понимать…

Тот, что стоял справа, бесцеремонно протянул руку, качнулкорявым указательным пальцем сережку в ухе Ольги и удовлетворенно осклабился:

– А камешек-то – брыльянт!

– Дура ты, братец, уж прости на худом слове, –сказал чернявый. – Настоящий брильянт – это сама барышня и есть. Вы нас,барышня, не извольте опасаться, казак красотку не обидит, а по крайностинепременно сначала согласья спросит…

Остальные так и грохнули. Ольга бросила быстрый взгляд посторонам, но так и не увидела возможностей для бегства – Абрека и след простыл,нападавшие плотно ее обступили, не вырваться. Тут и гадать не стоит, это,конечно же…

– Васька Бес? – спросила она, глядя в глазачернявому.

Он ухмыльнулся, блеснув великолепными зубами, без нуждыпоправил саблю жестом, который наверняка считал картинным.

– Кому Бес, а кому и Василий Лукич… А вас, милаябарышня, Ольгой Ивановной кличут?

– И что с того? – спросила Ольга, по-прежнемуглядя ему в глаза и стараясь не выказывать испуга. – Извольте объяснить,отчего такое нахальство…

– Фу-ты, ну-ты! – расхохотался тот, что трогалсережку. – Княгиня, ага! Того гляди, на конюшню отошлет…

– Ну какое нахальство, Ольга Ивановна? – сневозмутимым и невинным видом пожал плечами Бес. – Это не нахальство, а,можно сказать, закон ремесла. По должности полагается. Коли уж мы разбойнички,как-то испокон веков и положено господ прохожих и проезжающих без церемонийбрать за шкирку да избавлять от всего лишнего…

– Вынуждена вас разочаровать, – в тон ему ответилаОльга. – При мне ни денег, ни драгоценностей, разве что сережки… Можетеснять, если уж так приспичило.

– Что снять, а что оставить, я уже сам разберусь, –заверил Бес, окинув девушку взглядом, который ей крайне не понравился. –Может, сначала развлечемся приятной беседой? – Он протянул руку, потеребилрукав Ольгиного кафтанчика. – Приметная одежка, и конь приметный… Это невы ль вчера, милая барышня, и с пистолета ночью палили, да так ловко, чточеловека до смерти застрелили? Хороший был человек, можно сказать, моя праваярука, так что отсекли вы мне правую рученьку, в переносном смысле выражаясь…Нехорошо, ай, нехорошо, а еще барышня из приличного дома… Совесть не мучает?

– С какой стати? – Ольга вскинула голову. – Явас не просила за мной гнаться… и уж тем более палить по мне из ружей.

– Да где ж по тебе, – угрюмо сказал один. – Япо коню целил, не бреши…

– А какая разница?

– А я-то думаю, что за стрелок лихой попался, –продолжал Бес. – А это Ольга Ивановна изволили пистолетом окаянствовать.Нехорошо…

– Что вам нужно? – резко бросила она, стараясь неподдаваться страху.

– Да что ты, атаман, с ней церемонии разводишь? –нетерпеливо рявкнул кто-то. – Такого парня загубила, тварюшка мелкая… Допеченки ей ножичком дотянуться, вот и весь сказ…

– Только приголубить сначала, – поддержал другой,столь же неприязненный голос. – Чего добру пропадать? А потом, конечно,можно и ножичком пошарить меж ребрышек…

Бес, чуть повернув голову, сказал непререкаемым тоном:

– Если какая неотесанная скотина еще раз вмешается вбеседу мою с благородной барышней, так о березу шваркну, что всякая охотапропадет невоспитанность показывать…

Отставив ногу в начищенном сапоге, он полез в карман, извлековальную табакерку, всю в разноцветных эмалях, подцепил двумя пальцами понюшкутабаку и сосредоточенно, едва ли не священнодействуя, зарядил обе ноздри.Постоял, будто прислушиваясь к чему-то, потом его лицо исказила гримаса, и оноглушительно, с удовольствием чихнул. Несмотря на нехорошую серьезностьситуации, Ольга не сводила глаз с табакерки – интересно, правда или все жеврут?

– Любопытствуете? – усмехнулся Бес, перехватив еевзгляд.

– Любопытствую, – сказала Ольга.

Может быть, тянуть время, насколько удастся? По окрестностямрассыпалась многочисленная охота, всякое может случиться, места вокруг все жене самые глухие…

– Многие любопытствуют, – сказал Бес.

– А все же, правду говорят или врут?

– Про что?

– Ну, что в табакерке у вас не один только табачок…

– Так вам все и выложи, Ольга Ивановна…

Ольга нашла в себе достаточно хладнокровия, чтобы улыбнутьсяразбойничку обворожительным образом:

– Неужели не расскажете, если я душевно попрошу?

– Это как же это – душевно?

– Так вам все и выложи, Василий Лукич… – сказалаОльга кокетливо, повторяя его слова и интонацию. – Ну что, расскажете?

Все же мужчины, к какому бы сословию ни принадлежали,скроены на одну колодку – под ее лукавым взглядом Бес глупо ухмыльнулся,приосанился и, придвинувшись, сказал с неуклюжей грацией деревенского волокиты:

– Давайте, коли любопытствуете, договоримся…

Пора! Момент представлялся как нельзя более удачным – вокружавшем ее кольце возникла брешь, один из разбойников, глядя, как атаман любезничаетс пленницей, неодобрительно крякнул и отвернулся, отступил на шаг, его соседтоже смотрел в сторону с выражением неописуемой скуки на лице…

Ольга рванулась меж ними в сторону чащобы…

И кубарем полетела наземь, сбитая чьей-то подножкой, больноушибла плечо. Медленно поднялась, вся в пятнах от сочной травы, стряхнула землюи прошлогодние сосновые иголки. К ней придвинулись с двух сторон и цепкоухватили за локти.

– Ай-яй-яй, Ольга Ивановна, – сказал Бесудрученно. – Только у нас с вами наладилась доверительная беседа, какзахотели вы нас бесповоротно покинуть… Нет уж, извольте задержаться.

– Что вам нужно? – спросила Ольга, оставив попыткиусыпить его бдительность мнимым кокетством.

– Хорошие вопросы задаете, правильные… Вы глазками-тоне сверкайте и строптивую лошадку из себя не изображайте, – с ласковойугрозой посоветовал Бес. – И не таких обламывали…