– Оля… – послышалось чуть ли не просительно.

Она не спеша обернулась, спокойно застегивая последниекрючки кафтанчика, презрительно изогнула бровь:

– В чем дело, поручик?

– Но нельзя же так…

– А как, интересно, следует в подобной ситуациипоступать? – спросила Ольга спокойно. – Махнуть на все рукой ипо-прежнему навещать это уютное гнездышко? – она ехидно улыбнулась. –Тщательно следя, чтобы не встретиться со своими… не знаю, как и сказать?Компаньонками? Сослуживицами? Или для всех нас, дурочек, годятся мужицкиеслова?

– Но…

– Вот теперь я начинаю кое-что понимать, –безжалостно продолжала Ольга. – Твой братец, в отличие от тебя, с Татьянойуже раза два заговаривал о законном браке. Что ж, учитывая, что она –единственная наследница князя, твои папенька с маменькой будут толькорады… – и спросила тоном самого живейшего участия: – Интересно, она хотьпривлекательная, эта особа с богатым приданым, которую тебе подыскали? Иногдасреди богатых невест попадаются сущие крокодилы, и мне больно думать, в какуюпытку превратится выполнение супружеского долга. А впрочем, кто ж тебя неволит?

– Я и не знал, что ты можешь быть такой…

– Интересно, какой? – пожала плечами Ольга. Ееголос звучал холодно и презрительно. – А чего вы, собственно, ожидали,поручик, в ответ на этакие откровения? Истерических слез на манер французскихроманистов? Или дальнейших отношений, как будто ничего и не было? По-моему, выне настолько глупы… Ну что же, самая пора подвести некоторые итоги. Я вамбесконечно благодарна, дорогой Борис Владимирович, за все, что вы для менясделали в отношении приобретения мною определенного жизненного опыта. Какзнать, окажись на вашем месте кто-то другой, возможно, все обстояло бы невполне удовлетворительно. Но что до прочего… – она злорадноухмыльнулась. – Не объясните ли, как прикажете поступить с нашим будущимребенком? Бог мой, что с вами, господин поручик? У вас, право, вид человека,пораженного молнией… Вот именно. Я уже начинаю чувствовать под сердцем плоднашей грешной любви… Что прикажете делать?

Какое-то время царило напряженнейшее молчание, и Ольга небез удовольствия любовалась ползущими по лбу поручика капельками пота. Все жеиз сострадания (не к данному субъекту, конечно, просто садистического в еехарактере не было) она не стала затягивать паузу надолго. Сказала с улыбкой:

– Да полно, успокойтесь, я пошутила. Может юная илегкомысленная девушка рискованно пошутить, или это чисто мужская привилегия?

Насколько она разобрала, поручик пробормотал себе под носсамые что ни на есть мужицкие словеса – с которыми благонравная девица, обитаяв деревне, рано или поздно все же познакомится.

– Зато какая радость охватила вас при известии о том,что ребенок – не более чем шутка, – сказала Ольга, печально покрививгубы. – Самая лютая, я бы сказала, радость изобразилась на вашем лице…Прощайте, поручик. Искренне надеюсь, что мужчины, которые мне еще встретятся вжизни, будут ничуть на вас не похожи…

Резко развернувшись на каблуках, она вышла, решительнопрошагала по коридору, твердо ставя ноги. Честно говоря, к глазам так иподступала предательская влага, но Ольга изо всех сил старалась держать себя вруках – тоже мне сокровище, не стоит слез, постараемся превозмочь… Жаль,конечно, что именно так закончился первый настоящий роман, но ее положение вэтой жизни таково, что без твердости характера ни за что не выстоять. Девицасамого непонятного происхождения и неопределеннейшего положения в обществе –тут он кругом прав, послушный сынок разорившихся родителей…

Остановившись на крыльце и окинув взглядом пустой двор, она,не церемонясь, крикнула громко:

– Коня!

Откуда-то сбоку вынырнул тот самый лакей, глянув ей в лицо,что-то для себя определил и проворно кинулся в конюшню, не задав ни единоговопроса и не промедлив ни секунды.

– Что случилось? Ты так неслась по коридору, что ярешила, будто что-то стряслось…

Татьяна уже стояла рядом, застегивая верхние крючки. Ольгамолчала, правду сказать язык не поворачивался: с младенчества вместе, почтиродные сестры, неизвестно, что она испытывает к своему Мишелю…

В молчании они сели на коней и шагом выехали за ворота.Предательские слезинки вновь искали выхода, и Ольга их старательно удерживала.

– Что-то произошло?

Ольга не ответила.

– Объяснились?

– Можно и так сказать.

– И результаты, судя по твоему лицу, отнюдь неблестящие, – сказала Татьяна как-то очень уж печально. – Так?

Ольга кивнула:

– Блестящему гвардейскому гусару, как оказалось, непара бесприданница самого неясного происхождения…

– Не переживай, – сказала Татьяна. – У меня,собственно, то же самое. То есть… Мне-то как раз был в самых цветистых ичувствительных выражениях предложен законный брак, но до меня дошли известия,что Челищевы совершенно разорены и ищут выхода в невесте с хорошим приданым… Аэто заставляет относиться к Мишелю с некоторыми подозрениями… – онанатянуто улыбнулась. – В особенности если вспомнить, что решето мнепоказало кого-то совсем другого… Короче говоря, полный разрыв. У тебя, как японимаю, тоже? Две несчастных девицы, соблазненных и злодейски брошенных, ехалишагом по унылой дороге…

Они переглянулись и рассмеялись, хотя и чуточку невесело.

– Ну, по крайности, теперь есть некоторый опыт, –сказала Ольга. – А это, согласись, немаловажно. Жизнь, в конце концов,отнюдь не кончена?

– Ну, безусловно. Особенно если вспомнить, что завтраимеет честь пожаловать господин камергер. Который на тебя, Олюшка, поройбросает совершенно недвусмысленные взгляды. – Татьяна подняла глаза к небуи выразительно продекламировала: – Госпожа камергерша, Ольга Ивановна…

– Вот уж бред, – с чувством сказала Ольга. –Уж не настолько я его очаровала… А ты, значит, тоже эти взгляды подметила?

– Трудновато было бы не подметить. Что ты хмуришься?Если быть практичными, то муж из него получился бы идеальный – состояние,положение в обществе, да вдобавок более чем вдвое тебя старше…

– А вот не лежит у меня к нему душа, и все тут, –сказала Ольга. – Сама не могу понять, в чем тут дело, но не лежит душа,хоть ты тресни…

– Жаль. Многие на твоем месте ситуацию бы использовали.Мне он, к сожалению, родной дядя, и я не могу строить планов, а вот тебеследовало бы задуматься. Ловя на себе столь заинтересованные взгляды такогомужчины, быть может, и имеет смысл строить практические планы…

– Уймись, искусительница, – сказала Ольгабеззлобно. – Бог ты мой, ну и хороши же… Слышал бы кто… Благонравныедевицы из хорошего дома…

Они снова расхохотались, уже веселее. В конце-то концов,давненько кружит анекдот о поручике, забравшемся в шкаф, чтобы подслушатьразговоры благонравных светских барышень, да так там и скончавшемся от жгучегостыда…