class="p1">— Ну что сказать… способный ученик! Даже год выпуска почти угадал! 47-ой, а не 46-ой. Но тут легко ошибиться, различия совсем незначительные. Посмотри вот здесь… и вот здесь, — и она впилась в его тонкие бледные губы.

По прошествии трёх часов, нескольких тёмных «Эфесов» и двух «марафонов», чрезвычайно измотавших обоих любовников, Алиса блаженно откинулась на подушку. Отдышавшись, она свесила руку и пошарила под кроватью.

— Где-то здесь в последний раз выронила…

Она достала на свет серебряный портсигар и сдула с него пыль. На крышке красовалась весьма откровенная гравировка: фигуристая красотка в одних лишь браслетах верхом на могучем железном коне. Автопортрет. Байкерша потратила на него несколько недель, но результат того стоил.

Она полюбовалась на картинку и закурила свою любимую «посткоитальную» сигарету. Воронов раздражался всякий раз, когда слышал это выражение, но Алиса упорно повторяла, наблюдая за его реакцией.

— Так значит, убийц много и преступления совершены в «состоянии помрачения рассудка»? Ты это… сам-то себя слышал? Это же бред сивой кобылы! А может, это просто сатанинская секта, вроде тех, что в Ховринке людей убивали?

Она сделала глубокую затяжку и задержала дыхание, чтобы дым проник в лёгкие как можно глубже. Закашлялась. Воронов принюхался:

— Там точно только табак? Знакомый запах…

— Кто знает, кто знает, мон амур, — она выдохнула остатки дыма ему в лицо. — Но ты же сейчас в бессрочном отпуске, не так ли? Так, значит, что? Преступник — демон?

Алиса озвучила то, что он сам боялся сказать вслух. Звучало дико, но всё же…

— Допустим, — ещё затяжка, — гипотетическую ситуацию. Некая сущность завладевает сознанием людей, подверженных… м-м-м… такого рода воздействиям, — было видно, что Алису «раскидало» и ей хорошо. — В это время они выполняют её команды, находясь, скажем так, в состоянии сомнамбулы. Могут помнить о произошедшем, но не уверены, произошло это с ними или… например, приснилось после фильма ужасов. Раньше в таких случаях говорили, что в человека «вселился демон». Поздравляю! — она затушила окурок. — Дело раскрыто!

— И что нам теперь с этим делать? — Воронов не заметил издевки в её словах. — Ну «закроем» мы одержимых, а толку? Демон найдёт новых носителей.

— Элементарно, Ватсон! — она легонько щёлкнула его по носу. — Посадим демона!

— Всего и делов! И как же мы его найдём?

— А что далеко ходить? Я его уже нашла! — и она запустила руку под одеяло.

Воронов почувствовал, как лицо заливает краской:

— Ну, подожди чуть-чуть! Я же серьезно!

— Зато я с тебя прикалываюсь, великий сыщик! Временами ты такой дурачок! — и она повалила его на диван, заставив забыть о расследовании.

Попались!

Поздний вечер. Окрестности крепости Горный Ирис.

Придя на следующий вечер помянуть Томаша, ящеры обнаружили его на берегу почти здоровым, хоть и обессиленным. Видать, было что-то в ледяной воде этого горного озера, что отогнало Костлявую и усмирило колдовскую заразу. Да и остальные дезертиры чувствовали себя намного лучше.

Салазар, давно взявший молодого Томаша под крыло, был несказанно рад и не скрывал свои чувства:

— Томашш! Не чаял увидеть тебя снова! Прошлой ночью ты горел, как Чёрный Камень под полуденным солнцем!

Чёрный камень был их святыней с незапамятных времён, объектом поклонения и паломничества, куда стремились все набожные ящеры. Упомянуть его в разговоре, вне богослужения, допускалось лишь в моменты крайней радости или печали. По легенде, первые дети Матери-Игуаны скитались по пустыне, ища свой дом, как вдруг случилась беда. Змей Стикс, отвергнутый ею, в отместку съел солнце и лишил мир живительного тепла. Первые ящеры уже было распрощались с жизнью, как вдруг увидели Чёрный Камень, вобравший в себя весь солнечный жар со дня Сотворения Мира. Они прильнули к камню, и его тепла хватило на то, чтобы переждать самую долгую ночь.

Дезертиры обступили молодого ящера и враз заговорили, смеясь и перебивая друг друга. С выздоровлением Томаша появилась надежда на избавление от колдовской хвори. А после — бежать с треклятой войны, затеянной бесноватой знатью, найти в ближайшем порту контрабандиста, готового за злато отвести хоть к чёрту на рога!

— На Обезьяньи острова! Глухомань! Идеальное мес-с-сто чтобы спрятаться! Туда не суются ни блохас-с-стые, ни наши!..

Предложение было встречено с энтузиазмом. Ящеры уже было принялись шарить по карманам, прикидывая, хватит ли остатков их жалованья на то, чтобы купить билет на волю. Но радость за чудесное спасение сослуживца и предвкушение свободы были недолгими. Из-за массивных валунов вышли подручные Хизса, вооруженные до зубов.

— А вот и наши дезертиры! — вместо приветствия прошипел начальник тайной полиции. — Несложно же было вас выс-с-следить.

Его приспешники медленно окружали загнанных в угол инженеров, словно смакуя момент. Здоровые, безмозглые, ещё в детстве отобранные из малолетних преступников и специально обученные изощрённым пыткам, они гадко ухмылялись, предвкушая потеху.

Салазар первым вышел из ступора и рванул было обратно в сторону брода, но лассо начальника тайной полиции оказалось быстрей. Он молниеносно выбросил правую руку вперёд, и заговоренный аркан обвил шею инженера. Хизс оскалился и потащил на себя, с каждой секундой затягивая удавку всё сильнее.

— Ну куда же ты, маленькая змейка? Негоже бегать от Великого Скасса. И что же ты скажешшь в своё оправдание? Прости, не слышшу, — измывался он, наблюдая, как Салазар безуспешно борется за глоток воздуха.

Леос бросился на помощь, но тут же осел от мощнейшего хука одного из здоровяков. Дюжий ящер хотел было добавить ещё, но Хизс вспомнил разговор дезертиров, который подслушал, сидя в засаде, и дал знак остановиться.

— Горел, говоришшь? Как Чёрный Камень под полуденным солнцем?

Его подчинённый не заметил команды начальника, и с удовольствием занялся тем, что он так хорошо умел — пытками. Хизс схватил подчинённого за загривок и выкрутил так, что у того глаза полезли на лоб:

— Стоп! Ос-с-стынь! Это мы всегда успеем!

Хизс отозвал свою колдовскую удавку, и Салазар принялся судорожно хватать воздух.

— Значит, вчера горел, а сегодня здоров? Отвечай так, будто от этого зависит твоя жизнь! Ведь это так и ес-с-сть — ха-ха-ха!

Инженер попытался выдавить из себя хотя бы слово, но не смог. Горло отказывалось повиноваться. Наконец, он отдышался и молча кивнул.

— Как интерес-с-сно! А знаешь, пожалуй, я не буду спешить с пытками. Побеседуем… Вы оставили его здесь или в воде?

Салазар махнул лапой в сторону озера, с ненавистью глядя в глаза своему мучителю. Тот подошёл к берегу и зачерпнул воду, сложив лапы «лодочкой». Умыл горящую морду и блаженно вздохнул, почувствовав небольшое облегчение.

— Пожалуй, правосудие отменяется. Герцог Скасс строг, но справедлив. Нашедших лекарс-с-ство помилуют, а может и наградят.