или снимал рубаху, а когда у него ничего не оставалось, он просил богатых подать бедным, говоря с присущей ему учтивостью: «Прошу вас, не ждите, что вам вернут подарки».

Одаривая бедняков, он был любезен и не только не ждал, что получит вознаграждение, но даже чувствовал некоторую вину, подобно человеку, уплачивающему долг или возмещающему недостачу. Однажды в Риети он через друга послал одной нищенке свой плащ и двенадцать хлебцев, сопроводив посылку таким сообщением: «Бедняк, которому ты отдала свой плащ, благодарит тебя за услугу и возвращает твое тебе».

Нищая подумала, что над ней смеются и решила прогнать посланника, но, увидев, что дело серьезное, приняла неожиданный дар и скрылась, опасаясь новой выходки.

Однажды Франциск шел из Риети в Сиену, чтобы вылечить глаза, и на дороге встретил трех девушек, похожих друг на друга лицом и одеждой. Склонив перед ним головы, они смиренно и кротко сказали: «Добро пожаловать, госпожа наша Бедность!»

Франциск возрадовался, словно рыцарь, который услышал, что его приветствуют именем его дамы, и попросил сопровождавшего его врача подать странницам милостыню. Они продолжали свой путь, но, сделав несколько шагов, обернулись; трех загадочных девушек не было, они увидели лишь белую дорогу и изгороди по сторонам. Кем же были эти странницы? Быть может, это три добродетели, которые всегда жили в сердце Франциска — Нищета, Чистота и Набожность? Из них троих он служил лишь своей избраннице, и потому у всех троих был ее облик.

ЧЕМ МИЛА ЖЕНА

Однажды святой Франциск вместе с собратом своим, Массео, долго странствовал и, проповедуя в апостольском духе Евангелие, зашел в небольшой городок. Оба были утомлены и голодны, а наступил час обеда, и братья решили разойтись, чтобы по разным улицам ходить от одной двери к другой просить милостыню. Франциск был хрупким и неказистым, он просил застенчиво, и чтобы почувствовать к нему расположение, нужно было смотреть ему прямо в глаза; а брат Массео был статен и красив, и столь красноречив, что слова его проникали в сердце.

Братья встретились за городскими воротами, чтобы поесть вместе — рядом протекал чистый ручей, на берегу лежал огромный гладкий камень, и каждый выложил на него то, что ему удалось выпросить: Франциск — горсть засохшей еды и несколько заплесневелых краюшек, а брат Массео — ломти свежего хлеба, ибо люди дают больше не тому, кто того заслуживает, но тому, кто умеет выставить себя и понравиться. «Смотри-ка, — словно бы говорил брат Массео, — смотри, каков я!»

Франциск искренне радовался тому, что товарищ превзошел его. «О, брат Массео, мы недостойны столь великого сокровища, — все повторял он, — не достойны великого сокровища». Слово «сокровище» не пришлось по душе доброму брату Массео, и он возразил: «Дражайший отец мой, как можно называть сокровищем то, в чем видится одна лишь бедность? Ведь здесь нет ни скатерти, ни ножа, ни разделочных досок, ни тарелок, нет ни дома, ни стола, ни слуги, ни прислужницы». — «Да, именно это я и называю сокровищем, — отвечал Франциск, — ведь ничто не приготовлено здесь руками человека, лишь Провидение позаботилось о нас. Мы выпросили стол — из чудесного камня, пьем мы из чистого источника. Попросим же у Бога, чтобы Он научил нас всем сердцем любить сокровища святой Нищеты, великой его прислужницы».

Брат Массео, наделенный мирским разумом, называл сокровищем то, что приобретают за деньги, и в глубине души тосковал о богато накрытых столах и дорогих обедах. Франциск же был поэтом, и видел красоту в камне, источнике и хлебе, в обеде, который подали им милосердие и смирение, на чистом воздухе, под небом Божьим. Святой понимал, что у богатых в услужении люди, а бедным подает Бог, оберегая их, посылая простые, нужные вещи, доставляя радость тем, кто никогда не бывает сыт.

Они пошли дальше, и Франциск предложил брату Массео идти в Рим: «Пойдем к апостолам, Петру и Павлу, помолимся им, чтобы они помогли нам постичь бесценное сокровище святейшей Нищеты, ибо она заслоняет земные, преходящие радости, и потому царит надо всем. Именно эта добродетель устраняет всякое препятствие, которое может стать перед душой человеческой на ее пути к Вечному Богу, это она сопровождала Христа и на Голгофе, она уготовила Ему грубый крест, ржавые обломанные гвозди, питье из желчи, гробницу, плащаницу и благовония, принесенные милосердными людьми».

Так пришли они в Рим и вошли в собор св. Петра. Франциск пошел молиться в один угол, а брат Массео — в другой. Святые апостолы Петр и Павел, слышавшие в раю моления о любой милости, только не о бедности, не замедлили явиться единственному молящему об этом и сказали ему: «Господь наш, Иисус Христос послал нас сообщить тебе, что молитва твоя услышана и Он дарует тебе и твоим последователям сокровище святейшей Нищеты. Кроме того, Он велел нам сказать тебе, что всякий, кто впредь последует твоему примеру в стремлении своем к этому совершенству, обретет вечное блаженство».

С КАЖДЫМ ДНЕМ ОН ЛЮБИЛ ВСЕ БОЛЬШЕ

Позже у Франциска появился знаменитый покровитель, кардинал Уголино, епископ Остии, почтенный старец, в будущем избранный папой. Он любил Франциска, помогал ему советом, защищал, ибо был человек практичный, а Франциск — святой, да еще и поэт — практичным не был. Кардинал Уголино по мере возможности звал Франциска к себе и сажал его за стол, рядом с собой. Но для обрученного с Нищетой кардинальская трапеза была слишком роскошной.

Однажды, как раз в час обеда, Франциск отправился просить милостыню, и вошел в зал, когда кардинал, духовные лица и знать уже сидели за столом. Святой вынул посеревшие куски хлеба, которые он выпросил, и кардиналу стало не по себе — оттого ли, что тот пошел просить милостыню в то время, когда он ждал его у себя, или оттого, что Франциск выложил все это на стол — но он смолчал под взглядом гостей.

Поев немного, Франциск поднялся и именем Божьим поделил оставшийся хлеб между рыцарями, капелланами, прелатами, а те принимали его с радостью и благоговением, сняв капюшон или берет, словно перед невиданной святыней. В поступке Божьего человека, раздававшего богатым хлеб бедняков, было то, что в мирской жизни называют иронией, но для их души это было и предостережением, и благословением.

Увидив, как знатные гости в раскаянии едят этот хлеб, или бережно откладывают его, словно реликвию, кардинал возрадовался, но затем, удалившись с Франциском в свои покои, не смог удержаться и сказал: «Почему, добрейший мой брат, ты пришел с милостыней в